И лицо твоё в пламени вижу

23

Рейвен вот уже второй день упорно, до отвлекающе тянущей боли в мышцах, тренировался в поле за деревней. Это помогало ему и уйти от рыжей ведьмы, отголоски странной привязанности к которой он все еще ощущал, и занять день, так тоскливо тянувшийся к закату. Каждое утро лекарь неизменно докладывал о состоянии больной. В это мужчина, хмурясь, сообщил ещё раз, что исход должен быть ночью. Что решил Бог Истинный, чьи пути неисповедимы: дарует ли жизнь недостойной дочери своей или заберёт за кромку Тени?

Рубанув мечом воздух, Рейвен увернулся от невидимого противника. Солнце клонилось к закату, алыми лучами окрашивая кроны деревьев в лесу неподалёку, золотые колосья пшеницы мерно шевелились, покачиваясь словно многоликое немое войско. Наступала пора идти обратно. Непонятная сила, названия которой мужчина и сам не знал, толкала его в дом, тянула к мечущейся в бреду девушке. Он мог лишь надеяться, что то бесновался внутри Охотник, не желающий дать ведьме уйти от суда справедливого.

, ,

Рейвен оплатил лекарю несколько прислужниц из местных. Одни беспрестанно готовили отвары из трав, висевших под потолком одной из комнат, на которые мясистым пальцем указывал лекарь, да таскали ведра с чистой водой. Другие то и дело обтирали смоченными в той самой воде полотенцами стройное тело девушки, разметавшееся на постели. Хоть и рады были деревенские возможности заработать, а всё же при его виде робели, старались улизнуть бесшумно в людскую. Но Рейвен знал ещё со времен обучения - люди глупы. Они верят глазам больше, чем истине. Вот и сейчас они больше сострадали юной ведьме, а его, их защитника, того, кто осмелился встать меж силами зла и человечеством, боялись словно самого темного мага. Глупцы!

Правда, были и несколько деревенских, что старались лишний раз мимо дома лекаря пройти в надежде чуднОго всадника воочию застать, чтобы потом длинными холодными вечерами, сидя у жарко натопленной печи рассказывать на вечерьях*, как же выглядел тот самый Охотник из Ордена, заглянувший как-то в их деревню с огненноволосой девицей на руках.

Танита! Что за насмешка судьбы? Почему именно она?! Почему та, что пленила его со страшной силой? Даже сейчас, когда она лежала при смерти, чары её развеиваться не желали. Тянулось его сердце к ней. Желал он вместо лекаря да прислужниц длинными ночами у кровати ведьмы проклятой сидеть! Потому-то и изнурял себя тренировками до одурения- чтобы слабого тела дух перебить, усмирить хоть ненадолго. А вот над разумом, увы, был невластен - в мучительных грёзах приходило ему нежное лицо княжны, улыбалась она ему. Так улыбалась, как никогда в реальности. С нежностью, а не затаенным страхом во взгляде. С любовью. Так, как на своего золотоволосого смотрела!

А с ним же она ...С ним вела себя так, словно бы сызмальства знала, что ожидает её. Готовилась.

Молча приняла она свою участь. Не пыталась молить как другие, или сулить богатства да власть. Не пыталась извернуться, дескать, не она вовсе, морок на него навели, показалось. Нет. Молча выносила она то, что уготовано было. Ни разу за все время пути даже не пошевелилась. Словно каменное изваяние, а не человек. А на поляне, глупая, замерзнуть предпочла, нежели ворожбу использовать или просто попросить его.

Уже в дома Рейвен почувствовал мучительную обреченность, что молчаливо повисла в воздухе - теперь прислужницы сновали мимо, то и дело бросая на него то сочувствующие, то озлобленные, то задумчивые взгляды- видно, каждая думала, что же связывает Охотника и эту умирающую незнакомку на кровати? Ведьма? Невеста? Жена?

Лекарь нашёлся в его кабинете, нахмурившись, нервно листал он книгу, стоя у одной из небольших полок. Услышав шаги позади, он повернулся. Поклонившись Охотнику, он начал без предисловий, более смело, чем обычно. По одному его поведению Рейвен понял- это конец:

-Я должен сообщить вам, дан, что я не всегда жил вот так. - обвел старичок чуть трясущейся рукой вокруг себя- Я был единственным сыном довольно богатого человека. Но жили мы в небольшом городке, где даже будучи богат, ты не сможешь купить того, что действительно необходимо. Так, однажды, моя матушка заболела, а отец истратил множество денег, приглашая к нам лекарей, оказавшихся или шарлатанами, или едва знающими своё дело проходимцами. Когда же он, отчаявшись, решился везти её в столицу, она не вынесла пути,- осенил себя знамением Истинного Бога лекарь, вздохнув,-И тогда отец поклялся, что не допустит подобного более. Он лично оплатил тем горожанам, что пожелали учиться, обучение в столице. Многие тогда вернувшись, стали больных принимать у нас, доброта отца спасла многие жизни. Я же...- он устало прислонился плечом к полке- стал пьянствовать, не желая ничего. И меня отправил на обучение отец, вот только учиться я совсем не желал, предпочитая оправдывать своё желание разгульной жизни скорбью по матери да обидой на весь свет. А когда отец заболел, то решительно отказался от всех лекарей, кроме меня. " Я не зря сына на обучение послал!"- гремел тогда он на весь дом. А я...Я не смог, тогда я не обладал и толикой тех знаний, что обладаю сейчас. Он умер, успев сорвать с моих уст клятву, что я стану достойным человеком, пройду обучение, и стану помогать тем, кто не может себе позволить хорошего лекаря. - минуту помолчав, собираясь с силами, лекарь продолжил- Я продолжил пить и веселиться, спустив почти всё отцовское состояние. Пока однажды не очнулся посреди большой телеги, в окружении трупов. Как я не сошел с ума от ужаса в тот день- он развел руками - оказалось, в городишке, куда занесла меня любовь к выпивке и доступным женщинам, свирепствовала эпидемия. И, считая, что бедным не нужно ни лечение, ни сама жизнь, прежний король вместо лекарей отправил туда стражу. Полуживых людей вытаскивали из домов, сгружая на телегу, везли к большой яме, куда сбрасывали тела.... Меня спасло лишь чудо- одного стражника удалось уговорить помочь мне. С собой у меня было мало золота, но он знал моего отца, согласился помочь ради него.... Ну и за те монеты, что я пообещал ему после спасения.

Когда я уже был в относительной безопасности- лежал в телеге, прикрытый старыми мешками да сеном, я видел и слышал стоны несчастных, что живыми сбрасывали в яму.

Пережив подобное, я изменился. Как бы то ни было, я исполнил данное отцу обещание. Я стал учиться, много учиться. Я переехал жить и учиться в столицу, богатым и успешным лекарем я стал. А потом я стал жить по маленьким городам да деревням, помогая местным, пока не осел здесь. Поэтому, я скажу вам честно- я обладаю довольно большой долей знаний, практики. И...- он обошел гостя, проходя к столу. Едва уловимый аромат вина обдал Рейвена, заставив сжать кулаки- что несёт этот пьяница?! Что хочет сказать ему?! К чему это неуместное затянувшееся самобичевание?

-Она не проживет долго. Она обречена, еще несколько ночей- и все кончится, - наконец, выдавил из себя лекарь, устало опустившись на стул- Ни в городах, ни в столице, нигде вы не найдете того, кто бы помог. Это....за гранью человеческих способностей!- его голос сорвался на вскрик.

Рейвен почувствовал, как кровь внутри закипает. Взять бы этого старикана, что вещает- Танита умрёт, да сдавить его дряблую шею руками! Едва успокоив вспышку гнева, Рейвен подошёл ближе, нависнув над столом:

-Ты ведь знаешь, кто я?- бросил он, пристально всматриваясь в старика. Но тот взгляда не отвел, не задрожал- не лжёт. Уверен в своей правде.

-Знаю, дан, - кивком подтвердил мысли Рейвена лекарь.

-Значит, догадываешься, и кто она?- продолжал Рейвен.

Чуть подернув плечами, словно бы от холода, лекарь вновь кивнул:

-Ведьма?- едва слышно выдавил он из себя, словно одно это слово могло заставить Охотника обезуметь.