Страница 43 из 89
22
-Вставай, ведьма!- дёргал Рейвен цепь, хмуро глядя на свернувшуюся клубочком девушку. Рыжая коса разметалась по земле, ресницы тихонько подрагивали. Плечи, укрытые шерстяным одеялом, плавно вздымались и опускались, вызывая смятение внутри. Рейвен никак не мог забыть, как унизил себя. Как желал её- коснуться белой нежной кожи, запустить пальцы в огненное пламя волос, смять губы в поцелуе. Виски заломило. Сжав челюсти так, что зубы едва не раскрошились, Рейвен тряхнул головой, освобождаясь от наваждения.
-Вставай!- разозлившись, с силой дернул он цепь. Ведьма, вскинув голову, тут же скривила губы от боли и устало оперлась на локоть, будто голова ее весила несколько пудов. Пряди волос у лица безжизненно повисли, закрывая лоб. Ведьма тяжело дышала, мутным взглядом обводя вокруг себя. Притворяется? Но когда Рейвен, опустившись на корточки, прижал руку к ее лбу, то замер в нерешительности - кожа девушки пылала, словно камин в морозную зимнюю ночь. Зря он так далеко от костра ее уложил. Это ведь он, Охотник, благодаря годам тренировок выносливее стал. А это- дана молоденькая совсем, хоть и ведьма, а росла в роскоши да неге. Таким камины и теплым летным днем без устали топили прислужницы. А с ног свалить и легкий ветерок мог, что гулял вдоль стен замка. А каким же он был глупцом, когда считал, что ей много лет. Нет, у древних, несмотря на юную внешность, глаза всё выдают. Годы прожитые лишают глаза сияния, присущего лишь юности, тускнеет взгляд. У этой же глаза юные, чистые, хоть и дымкой болезни подернуты.
. Выругавшись, Рейвен вытащил из кармана ключ, открыв замок на ошейнике. Ничего её не берёт - ни серебро, ни рябина, что он добавил в отвар. Не видел бы он сам пламени, льющегося из ее ладоней - решил бы сейчас, что весь Орден опозорил, простую девицу поймал. Да ещё и непростую, очень непростую- если бы выяснилось, что дана - не ведьма, то огромная опасность грозила уже самому Ордену. Рейвен невольно впервые задумался- а не было ли среди обреченных на смерть невиновных? Ордену нужно было, после всех допросов и пыток очередной несчастной, обвинить ту в ведьмовстве, придав огню. Дескать, всё признала, повинилась. И себя так спасали, и авторитет свой укрепляли, славу великих Охотников на ведьм, что никогда не ошибаются, не упускают жертв своих. А на самом-то деле- и упускали, и гибли, и даже была пара предателей, что пытались помочь. Их имена стерли из всех записей братства, а самих казнили вместе с теми, кого они так рьяно пытались спасти.
Девушка на руках застонала, прислонившись к нему дрожавшим в лихорадке телом. Рейвен понял- дело плохо. Нужно искать лекаря, иначе никак.
В первой же деревне, что оказалась, хвала Истинному Богу, довольно большой, с крупный город размером, спрыгнув с коня с тихо постанывающей Танитой, в беспамятстве прильнувшей к его груди, Рейвен заплатил конюшнему, чтобы тот увел лошадь. Люди вокруг озирались, замирая на середине пути. " Охотник"-; то и дело слышался тихий испуганный шепот. Да, Охотников люди боялись не меньше, чем ведьм. Многих охватывал жуткий, запредельный страх, стоило лишь увидеть запутанную в темное фигуру Охотника- а вдруг и в нём самом что разглядит? В женщинах - искру силы, а в мужчинах- пособничество ведьме? Да и на слуху была жестокость Ордена- какую-то ведьму как бешеную собаку тащил Охотник из дому, приковав к длинной палке серебряным ошейником. Позади рыдала её маленькая дочь, оставшаяся полной сиротой. Плакала девочка, маленькой ручкой своей хватаясь за воздух, словно бы пыталась за мать ухватиться. Даже сурового вида вдова, что до этого выдала Охотнику ведьму, и та украдкой слёзы отирала, сминая побелевшими пальцами белый передник. Другую на месте решено было проверить Орденом, примет ли вода её душу, или настолько грешна, что не сомкнется река над её головою, вытолкнув дочь Тьмы на поверхность. Вот только пара Охотников, что выслеживали ведьму, так и не смогли прийти к единому решению- один считал, что с помощью чар выплыла ведьма все же, задыхаясь и исторгая воду из легких, к тому моменту, как ее подхватили на руки и затащили на мостки деревенские жители. Другой считал, что едва не утопла, и была спасена лишь чудом. В этот день испытание проводили четыре раза, пока несчастная и в самом деле не утопла. За это оба Охотника получили выговор от Ордена с разжалованием в прислужники. Но и тогда каждый обвинял другого, считая, что был прав лишь он сам. Или как старый Охотник, что находился в Ордене больше как учитель для юных братьев, все-таки выследил не менее древнюю годами ведьму, за которой охотился, да решил устроить ей казнь прямо на месте. Ночью он и еще несколько мужчин, что жили в деревне неподалеку, закрыли да подперли двери и окна ее хлипкой лачуги- да и подожгли. Дико выла ведьма, умирая. Сыпала проклятиями на всех, ко повинен в этом. И огонь перекинулся сперва на лес, а потом и на саму деревню. И все равно, что она была за много миль до леса. Когда вернулись в деревню мужчины- одни угольки черные остались. Заголосили они, сообразив, что своими руками сотворили сие, а делать было уже нечего...
Что из того правдой было, а что глупый человеческий ум выдумал- не знали даже старожилы Ордена. Да и обсуждение подобного каралось строго, вплоть до изгнания
-Мне нужен лекарь. - неожиданно севшим голосом бросил Рейвен полноватой женщине в темно-красном платье, испуганно взирающей на него с крыльца большого двухэтажного дома. Для такой деревеньки дом лекаря, на который указал испуганный прохожий, был весьма неплох. Это могло свидетельствовать о том, что лекарь дело своё знал- значит, и с городов близлежащих наведывались. Со звонкой монетой, ведь деревенские обычай имели расплачиваться животными, мясом, молоком или продуктами какими.
-Я...сейчас позову, - замялась женщина в дверях, поглядывая то на обескровленное лицо Таниты, то на внушавшего ей страх путника, что походил на самого всадника Тьмы. Высокий, мощный, с жестким выражением на лице, весь в темном- будто в ночь одетый. Наконец, милосердие победило- Проходите в дом, я провожу вас в гостиную. Сейчас лекарь спустится.
Прыти, с которой старая женщина взбежала по лестнице, позавидовала бы и молодая прислужница.
Лекарь спустился быстро- заспанный, в старом, наспех накинутом халате и с всклокоченными седыми волосами, размахивая небольшим черным саквояжем, он протиснулся в дверь, обдавая Рейвена стойким ароматом алкоголя.
-Что с ней?- хрипло прокаркал мужчина, кашлянув в кулак.
Рейвен зло бросил:
-Лекарь здесь не я,- он достал из сумки мешок с монетами - Мне нужно, чтобы она выздоровела и как можно скорее!
Отвернувшись, он нарочито внимательно принялся изучать скудное убранство помещения, предоставив лекарю осмотр больной.
Танита, лежавшая на маленькой кушетке, что не вписывалась во всеобщую небогатую обстановку ( видно, лекарь намеренно купил ее и два кресла в тон, поставив их там, где принимал больных) в центре комнаты, тихо застонала, когда лекарь принялся её осматривать. Цокая языком, он покачивал головой, то слушая ее сердцебиение через продолговатую деревянную трубочку, расширяющуюся с двух концов, то поднимал дрожащими пальцами её веки, пытаясь уговорить, чтобы следила за предметом в его руке, то осматривал кожу, ощупывал шею и область за ушами.
Рейвен еле сдерживал себя от того, чтобы не повернуться и не броситься на клятого старикана- чего он медлит, молчит? Тщетно пытаясь успокоить себя, что смерть - даже лучший расклад, ведь не нужно будет тянуть ведьму за собой до самой столицы, Охотник нервно прислушивался к происходящему за его спиной. Почему тишина?
-Простите, любезный,- немного испуганно начал лекарь. Рейвен, обернувшись, в один миг оказался рядом.