Страница 5 из 23
Аласдэр
Средний брат стал известным актером. Пьесы с его участием удастаивал своим присутствием сам король. По всему миру шла слава о его таланте, толпы поклонниц осаждали его дом, театр, где он служил или давал представления. Люди падали в обморок, если смогли прикоснуться к своему кумиру".
Я вновь пристально смотрю на нее, пытаясь ожесточить сердце, ненавидеть ее. Но ее нежная красота, ее трогательные попытки выглядеть храброй и невозмутимой, находят отклик в моем очерствевшем сердце. Я чувствую себя последним мерзавцем, лишая эту девушку надежд на будущее, семьи, счастья.
Но тут же обрываю себя- а Эмили? Ее лишили не только будущего, ее лишили жизни. Эта девушка- заплатит не такую уж страшную цену в сравнении с той, что пришлось заплатить моим родным.
Ненависть подхлестывает меня, я резко беру ее за подбородок:
-Позже. Теперь, если не возражаете, я хочу попробовать то, за что собираюсь заплатить такую огромную сумму.
Я беру ее за подбородок, поднимая лицо. В ее глазах отражается испуг, сменяясь неуверенностью. Я обхватываю ее талию, крепче прижимая к себе, и целую эти сочные манящие губы, дрожащие от вихря чувств, нахлынувших на нее. Целую сильно, страстно. Словно желая наказать за все- и за содеянное ее отцом, и за те чувства, что она невольно вызывает во мне. К моему удивлению, вместо испуга и попыток отстраниться, она лишь прижимается ближе и начинает робко гладить мне шею, волосы, нежно целуя в ответ. Я чувствую, как дрожат стены, что я годами сооружал вокруг своего сердца. Я пугаюсь. Пугаюсь ее власти надо мной. Прервав поцелуй, я разжимаю объятия и отхожу от нее, пытаясь успокоиться. Пытаясь найти силы вновь быть жестоким с ней:
-Я жду вас завтра. У меня дома. Вещи можете не брать. Мои адвокаты будут здесь, мы заключим соглашение. Родным можете сказать что угодно, но помните - если завтра до вечера вас здесь не будет, то я пускаю в ход все обязательства.
Я вижу, как дрожит ее нижняя губа, и руки невольно тянутся обнять, утешить ее. Я готов броситься на колени, умоляя о прощении, лишь бы видеть на ее милом лице улыбку...Вновь я пытаюсь вызвать в памяти лица родных, чтобы ожесточиться, но, кажется, что мать смотрит на меня с грустной улыбкой, словно бы не желая признавать, в какое чудовище превратился ее сын.
Люси стоит, не решаясь уйти, затем резко оборачивается и выбегает в холл, ведущий к двери. Я не делаю попыток ее остановить.
Спиртное, так успокаивающее меня раньше, теперь кажется дешёвым заменителем ее объятий, аромата, ее нежности и невиновности.
Черт! Я пытаюсь привести в порядок свои мысли- как она может быть невинной?! Разве я не знавался с так называемыми леди? Разве их притворные чопорность и воспитание не слетали вместе с одеждой в моей постели? Так почему же эта избалованная богатенькая папенькина дочка должна стать исключением?! Нет, все в ней- лишь притворство, коварство, рассчитаное на мое сочувствие. Джентльменом она и подобные ей меня не считают, да и я сам не склонен впадать в самообман- я принят в обществе лишь благодаря своему капиталу, сквозь зубы цедя мне приветствия, эти снобы за моей спиной обсуждают то, что я, по их меркам, безродный выскочка, марающий высшее общество своим желанием работать. Ведь джентльмен не должен работать....Эти мерзкие лицемеры закрывают глаза на блуд, на измены, на рождение детей от любовниц и любовников, на пьянство и болезненное пристрастие к азартным играм....Но, не приведи Господь, испачкать свои холеные руки или слабый умишко работой- нет, до такого не опустится ни один аристократ, даже находись он в самом затруднительном положении....
Я, ухмыляясь, поднимаю бокал кверху, как бы говоря родным, что скоро они будут отмщены...Но вкус победы кажется мне ужасно горьким. Я велю слугам заложить карету. Образ Люси ( с каких пор я стал ее так звать? Для меня она должна быть- мисс Бойл, как вечное напоминание о том человеке, что сломал мою жизнь) стоит перед моими глазами, я должен его вытравить.
Карета подъезжает, я спускаюсь по ступенькам, вхожу в кричащее свой немного вульгарной роскошью здание с яркой вывеской " Эдем". У двери меня встречает большой мавр, одетый в костюм евнуха из гарема. Он ведёт меня сразу в кабинет, где сидит хозяйка заведения, Леди Великолепие, она же- Донна О'Байен, маленькая шотландская девчушка, дрожавшая от холода в одной повозке со мной, когда нас, оставшихся в живых, полумертвых от голода, вывозили в Англию, в приют.
Я был удивлен, спустя столько лет найти ее здесь. Но она оказалась крепким орешком, уверенно правящим своей судьбой, не испытывающая никаких сожалений, а уж, тем более, раскаяния.
Донна улыбается мне, вставая навстречу:
-Аласдер- певучим голосом произносит она- вот так сюрприз, а я думала, ты о нас совсем позабыл- она грозит мне красивым пальчиком, унизанным тонкими кольцами.
-Донна, давай опустим этот обмен любезностями, мне нужна женщина- обрываю я ее фальшивые упреки.
-Как вульгарно- усмехается она, но, тем не менее, зовёт слугу. Тот приходит, приводя с собой стайку смеющихся нимф в полупрозрачных одеяниях. Они смотрят на меня так, словно они - бедные сиротки, а я - самый большой леденец на витрине магазина сладостей. Мне становится противно- дурной знак. Я чувствую фальшь в их взглядах. Впервые в жизни я задумываюсь над тем, что же привело этих женщин сюда? Такая же безвыходность как у Люси? Черт, опять я думаю р ней.
Я указываю пальцем на бойкую рыжую девицу, Донна стандартными фразами хвалит мой выбор. Я бросаю на стол деньги, видя, как расширяются глаза Донны- этой суммы хватило бы на всех девушек сразу. И, обняв за талию девушку, иду к комнате.
В полумраке комнаты девушка начинает медленно снимать с себя одежду. Я сижу в кресле, без интереса смотря на нее. Злясь на самого себя, на чёртову Люсинду Бойл, я делаю знак девушке подойти ближе. Она медленно направляется ко мне. Груди ее подрагивают в такт ходьбе, соски возбуждены, темными острыми пиками венчая кремовую грудь. Тонкая талия, пышные бедра, двигающиеся в завораживающем ритме. Рыжие волосы рассыпаются огнем по спине, едва она вытаскивает заколку, державшую их. Она становится на колени передо мной, ее спина выгибается. Я вижу ее прелестную попку, эта картина возбуждающе прекрасна....Но тут меня настигает затравленный взгляд мисс Бойл- тот взгляд, когда она узнала реальную сумму долга ее отца. И возбуждение исчезает. Чёртовы Бойлы. Теперь они вместе портят мне жизнь!
Девушка начинает гладить мой член, пока ещё скрытый брюками. Она привстает, слегка выгнувшись, предлагая мне свою грудь. Я глажу ее, обхватив пальцами соски, она стонет , словно я доставляю ей невыносимое удовольствие. Она ловит мой палец губами, начиная облизывать, посасывать своими пухлыми губами...перед моим взглядом встают пухлые, дрожащие от испуга губы Люси....Проклятье! Она сделает из меня евнуха!
Я жестом отстраняю от себя девушку. Та, в недоумении, встаёт- видимо, я первый мужчина, отказавшийся от ее ласк... Я достаю из кармана сюртука деньги, даю ей, веля уйти. Я вижу ещё больший вопрос в ее глазах - она считает меня безумцем, что платит огромные деньги за то, чем пользоваться не собирается.
Девушка одевается, я наблюдаю, как на ее лице недоумение сменяется жалостью- теперь она считает меня несостоятельным по мужской части. Для нее я- несчастный мужчина без мужской силы. Бросив на меня последний , полный сочувствия взгляд, она выскальзывает за дверь. Вслед ей несётся мой горький смех- знала бы она, как стоит мой член от одного образа Люсинды Бойл в моей гостиной....
Вернувшись домой, я пью так, словно сегодня- последний день моей жизни....