Страница 9 из 15
— Сказка, это хорошо. Взрослым сказки тоже нужны, — проворчал Константинов, подвигая девушке заполненные документы. Кажется, его не узнали, что вполне устраивало. Шумиху вокруг себя не любил. Да и перед началом работы требовалось настроиться…
Прихватив ключи от номера, только вызвал лифт, когда настойчиво зазвонил мобильный. На экране высветилось «Стерва». Вот не был сторонником служебных романов. И кой черт дернул…
Мысленно чертыхнувшись, со словами:
— Константинов… — «снял» трубку.
На секунду замерев, задержал дыхание. Не привык посылать женщин на все четыре стороны в грубой форме. Воспитание не позволяло. Но и терпеть не мог, когда ему устраивали непонятные сцены, граничащие с ревностью. Вот он, точно, ни перед кем не был обязан отчитываться.
— Константинов, почему я только сейчас узнаю, что ты в Калининграде?! — возмущенно звучал в трубке женский резкий голос. И там, определенно, были недовольны его выходкой. — Ты, что, не мог со всей группой вместе, завтра вылететь? Или у тебя там под боком уже Лерочка? Вы хоть до постели дошли? Или ты ее, прямо в туалете самолета, в своей манере быстрого секса, поимел?
Лерочка Вешник. Восходящая звездочка отечественного кинематографа. Очаровательное создание, определенно положившее на него глаз. Почему-то вся съемочная группа решила, что их отношения непременно должны перейти из разряда служебных — в любовные!
— Я предлагал тебе лететь вместе, — перебивая звонившую, и продолжая свой путь в сторону номера, совершенно спокойно напомнил Константинов.
Он вообще с некоторых пор был о-очень спокоен. Прошлое изменить не получалось. Настоящего не предвиделось. Ну, а то, что происходило в жизни сейчас… Воспринимал почти без эмоций, с высокой долей сарказма и… усталости. Всё.
— А ничего, что у меня — муж! — выдали ему на другом конце провода.
— Ааа, муж у нас… — губ коснулась саркастическая усмешка. — Ну, извиняйте, мадам, в таком случае, ничего обещать не могу… — вот чего ему сейчас точно было не нужно, так это женской сцены ревности. Даже — по телефону.
— Константинов, ты хочешь, чтобы муж меня на улицу вышвырнул?
— Нет, я этого не хочу, — проговорил он максимально выдержанным тоном. — Я вообще не хочу, чтобы твой брак рухнул… — и на этот раз голос прозвучал достаточно резко. — Но и чего ты хочешь от меня — не понимаю, — признался он, открывая дверь номера. — По-моему, не афишировать наши отношения было, не в последнюю очередь, и твоим желанием.
— Но это не значит, что можешь беспрепятственно подкладывать под себя тупых куриц!
Закрывшись в номере и бросив на пол дорожную сумку, Константинов устало опустился в кресло. Какой-то перелет у него, на этот раз, нервный получился. И ладно бы, кто закатывал истерику, даже не жена, да и не любовница… Бог знает, как назвать…
— Кто тебе сказал, что я с ней намерен переспать? — не мог он понять сути проблемы. В их случае, вернее — в их отношениях, никто никому ничего не был должен. — Красивая, смазливая мордашка не всегда возбуждает, мне еще и мозги нужны, если помнишь, — и снова в голосе прозвучала плохо прикрытая резкость. — Даже у куриц, — добавил он, не меняя тональности. — И она… — закончить мысль не дали, что уже начинало слегка раздражать.
— У вас, у мужиков, мозги в том, что в штанах находится! — интересно, мелькнула мысль, истерика у мадам сейчас дома, или в более безопасном месте? Если дома, в таком случае другой вопрос: как далеко находится муж. Лично данный экземпляр не видел, не довелось, но был наслышан. Впрочем, вряд ли истеричная мадам станет рисковать… — У вас же мозги напрочь отключаются, когда смазливых кукол с ногами от ушей видите!
— Да, согласен, мои мозги в штанах, но ваши-то, женские, как положено — в голове, и всегда вовремя включаются, — попытался он всё же уйти от конфликта. — Всё, давай без истерик. Не хочешь общения… — до конца дослушать его не пожелали, сбросив звонок. — Да что ж мне с вашим братом не везет, так не везет… — проворчал Константинов, откинувшись на спинку кресла и, прикрыв глаза, просидев так несколько минут.
К своим 45 годам Алексей Константинов, звезда театра и кино, достиг, наверно, максимум возможного в жизни. Фильмы с его участием гремели, принося отличные дивиденды, спектакли собирали аншлаги. И вдруг…
Да нет, не вдруг. Жизнь преподнесла неожиданный сюрприз, перевернувшись в одно мгновение. Хотя, нет, снова — не совсем правильно. Догадывался, подозревал. А вот верить не хотел. Или — боялся?.. А когда получил подтверждение — сорвался. На долго… Думал — на всегда. И даже не предательство выбило из колеи, а осознание собственного выбора…
В тот момент, когда, по всем параметрам, вот-вот должен был перейти в мир иной, на пороге квартиры появился старший сын в компании с Арциховским — старым другом и режиссером по совместительству. Потом была скорая… Пустой подъезд (вообще — странно для вечернего времени суток, обычно движение достаточно плотное, даже не смотря на карантинные ковидные меры). Госпитализация. Несколько суток его выводили из так называемого состояния алкогольного опьянения. Врачи удивлялись, как вообще выжил. Официальная версия гласила — известный актер театра и кино экстренно госпитализирован с сердечным приступом…
Почти полгода, чуть меньше, приводили в прежнее, нормальное состояние, не пуская никого кроме сына (хотя, тот был всего раз или два), и друга-режиссера, которые сумели спрятать его в санаторий закрытого типа, подальше от всемогущей прессы и остальных родственников…
А буквально накануне выписки на пороге палаты очередной раз появился Арциховский. Мужчина сравнительно возрастной, во всяком случае старше самого Константинова, и для своего роста — грузноват, отчего выглядел еще старше. Но вот, что касалось человеческого фактора… Здесь равных ему не было. Во всяком случае, по мнению Алексея.
— Я в этой мути сниматься не буду, — категорично заявил тогда Константинов, бросая гостю частично прочитанный сценарий женской «мыльной оперы» «Перекресток любви».
— А тебя никто не спрашивает: будешь-не будешь, — с уверенностью прозвучал ответ гостя. — Отдохнул — хватит. На роль ты утвержден ещё полтора месяца назад. Выписка — завтра, а после завтра жду на съемочной площадке. У нас и так, из-за твоего «санатория», график сдвинулся, — и спорить с Арциховским было бессмысленно.
— Ни я, ни мой агент, вроде, никаких предложений не рассматривали, — счел все же необходимым напомнить Константинов, дотягиваясь до стакана с водой. — Тем более — участие в бабской мыльной опере. Это уж как-нибудь, без меня. И вообще, у меня свои планы…
— Упиться до смерти? — то ли спросил, то ли констатировал очевидное Арциховский. Парня этого знал отлично. Не один год вместе работали. И легкого решения вопроса вряд ли ждал. Так что, попытка кинозвезды настоять на своем, не удивила.
— А это никого не касается, — резко обернувшись, сообщил Константинов. — Я уже давно — взрослый мальчик, и сам как-нибудь разберусь со своей жизнью. Так что, спасибо за заботу, но дальше без вашего участия.
— Ошибаешься, Константинов, — тон Арциховского в тот момент стал достаточно жёстким. — Это касается не только тебя, но и меня, и твоего сына. Ты не видел, а я видел, как у парня руки тряслись от нервного напряжения, пока мы тебя, вусмерть пьяного, переворачивали, не зная, жив или мертв. И есть шанс вытащить, или — всё, конец. Так что, либо ты участвуешь в данном проекте, либо уже я, а не твой пацан, определяю тебя в лечебницу. И не в данный санаторий, а туда, где мозги на место ставят…