Страница 13 из 65
Окошко нашлось в конце коридора, когда я пробрался через толпу желающих окунуться в пучину бесплатной медицины. Хотя, большая половина этих людей выглядела, на самом деле, гораздо здоровее меня. Какие-то бабульки сидели возле кабинета, живо обсуждая последние новости. Как на заваленке, честное слово. Мужик крепкого сложения, ломился в другую дверь, которую грудью закрыла тётка, шириной плеч напоминающая то ли Илью Муромца, то ли вышибалу из ночного клуба. Он громко объяснял ей, что "ему только спросить", тётка раскинув руки, голосила, что она вообще тут со вчера и скоро состарится в этой очереди. А спросить можно вон, во дворе у ясеня. Или у тополя. Выбор огромный.
Короче, мне кажется, даже в больницу местные приходят в поисках развлечений.
Окошко было открыто, на нем висела скромная табличка "канцелярия". Я заглянул. В помещении наблюдались две женщины. Обе — в белых халатах, как положено.
— Здравствуйте, а вот меня прислали …
— Ко мне? Иду! — Она из женщин раздраженно долбанула кружкой о стол. Они, так понимаю, пили чай. — Никакого передыху. Ходют и ходют… Всех уже прогнала. Один ты остался. Жди!
Я растерялся от её напора. Но промолчал. Подумал, может, человек есть хочет, а тут я со своей... вернее, даже не своей бумажкой. Женщина вышла из кабинета, хлопнув дверью, окинула меня злым взглядом, а потом скомандовала.
— За мной!
Во, блин, думаю. Куда-то идти, значит. Ну, ладно.
Мы пробились сквозь толпу болящих в обратную сторону. Тетка у кабинета продолжала держать оборону. Мужик не терял надежды эту оборону прорвать.
— Женщина, тут живая очередь, в конце концов!— Кричал он, напирая на неё.
— Это пока! Живая. — Тётка вспотела то ли от усердия, то ли от злости, и периодически сдувала с лица мокрую прядь.
— У меня с ногами плохо! — Орал мужик.
Ответ тетки меня просто убил.
— С ногами — хорошо. Вот без ног — плохо. Хочешь, покажу тебе, что такое "плохо"?
Медсестра, за которой я шёл следом, не обращая внимание на весь этот бедлам, остановилась возле очередной двери, открыла её ключом.
— Ну, заходи. Сейчас все быстро оформим.
Вот слово "оформим" и было основным. Оно сбило меня с толку. А вернее, заставило поверить, что все происходящее правильно.
Я , не сомневаясь, вошёл в кабинет. Столик на колёсах, где лежали какие-то шприцы, пузырьки и всякая подобная хреновина, смутил меня в первую же секунду. Но пока ещё не окончательно.
— Садись. Я сейчас подготовлю все. Можешь сразу лечь — Медсестра указала на кушетку.
Сомнения стали сильнее. Думаю, неужели так хреново выгляжу, что мне предлагают отдохнуть, пока подписывается одна единственная бумажка. Её, кстати, бумажку, держал в руке. Хотя, после жизни в Зеленухах, вполне возможно, что и правда плохо. Одни нервы. Я покосился в небольшое зеркало, висевшее на стене, прямо над умывальником. Да нет. Рожа стала гораздо круглее. Загорел прилично, кстати. Сам не заметил, как. Светлые волосы и голубые глаза на фоне деревенского загара смотрелись ещё светлее и голубее. Красавчик! Чего Наташка носом крутила, не понятно.
— Спасибо. Постою.
— Стоя будем? — Медсестра покачала головой, — Ну, ты зря…
Она подошла к столику, а затем начала перебирать пузырьки и разные упаковки. Остановилась на клизме. Казалось бы, откуда мне знать, как выглядит клизма. Но я знал. Из такой же резиновой фигни наш садовник обрабатывал розы в саду, специальным раствором. И вот я точно понял, происходит какая-то хрень, но не ожидал, что настолько удивительная хрень.
— Простите, а зачем Вам эта штука? — Спросил я медсестру.
— Во ты даешь. А как еще? В твоем случае, правильнее всего внутренне впрыскивание сделать, — рассуждала тетка, наводя при этом какую-то подозрительную жидкость в стеклянную емкость. — Сейчас всю хворь естественным путём выведем. Облегчишься, и все бациллы наружу вылетят. Вмиг. Свиньям и то помогает, между прочим.
Мне показалось в этот момент, даже если раньше никакой хвори не имелось, то теперь она точно появилась. Сначала бросило в жар. С перепугу. Будто температура резко скаканула. Потом, я наоборот, похолодел. Даже на лбу выступила испарина.
Представил, каким путём хочет зайти эта странная женщина, и чуть сам, без клизмы, тут же не облегчился. Я за свои недолгие годы слышал о разных способах лечения, но подход данной особы меня пугал. Тем более в сравнении со свиньями. Тем более, последнее, в чем я нуждался, это — лечение. Буквально пять минут назад даже не догадывался, что оно мне требуется.
— Спасибо, не надо… — Затряс головой и попятился назад.
— Как не надо? Ты чего? Доктор велел. Надо! — Тётка наступала на меня, зажав в одной руке голубую, под цвет моих глаз, клизму. И такую же круглую. Потому что свои глаза я физически ощущал, как нечто большое, упорно лезущее на лоб. Я вообще в данный момент ощущал себя долбаным филином. Вот так скажу.
Просто когда-то давно, мы переехали за город из Москвы. Отец и мать решили, что уровень их дохода уже позволяет семье жить среди сосен, белочек и олигархов. Честно сказать, сейчас я понимаю, что уровень их дохода позволял на тот момент купить половину сосновых лесов Подмосковья вместе белочками. Но не в этом суть.
Место искали тщательно. Большой трехэтажный особняк они построили, выбрав окраину элитного посёлка. Поэтому большая часть нашей территории реально уходила в лес. Мне тогда исполнилось лет пять.
— Как же хорошо… И главное, Денис будет проводить много времени на природе. Слушать пение птиц. Стрекот сверчков. — Восторгалась мать.
— Судя по тому, что на заднем дворе у нас — практически лесная опушка, думаю, он будет слушать, как орёт в ночи филин. — Ответил отец, который изначально хотел остаться в Москве. Его вполне устраивала городская квартира в центре столицы.
Кто такой филин я догадывался, но не до конца понимал, почему несчастная птица орёт. Это не укладывалось в моём детском воображении. Естественно, вопрос был задан непосредственно отцу.
— Ты не слышал, как кричит филин… — Засмеялся он. — Ясное дело, дети сейчас и филина-то в глаза не видели. А уж тем более, как кричит, точно не слышали. Ну, я как-нибудь ночью тебя разбужу — послушаешь.
Прошло какое-то время, история в суматохе мальчишеских забав забылась. А потом случился первый всплеск осознания себя, как личности. Родителей не было дома. Это, в принципе, привычное явление. Меня отругала няня за какую-то шалость. Я решил, ни хрена б себе. Собрал в маленький рюкзак вещи: плюшевого медведя, компас и несколько шоколадок. Решил, я — взрослый человек, мне целых пять лет. Чтоб на меня орала какая-то там прислуга? Да щас! Короче, малолетним придурком я был в то время. Ну, и соответственно, в ночи, решил сбежать из дома, найти родителей, а потом объяснить им, что эта злая баба нам не нужна. Вполне могу обходиться сам.
Вышел во двор. На улице — темень. Стоял возле забора, думая, в какую конкретно сторону мне надо идти. Даже компас достал и крутил его в руке. Правда, ни черта не понимал, но старался усердно.
И тут меня ждал сюрприз, мляха муха. Сначала раздался шорох. Шёл звук из леса, причём, приближался он ко мне. Я обернулся. А там — два глаза на уровне забора. Сказать, что я охренел, это вообще ничего не сказать. Я прирос к земле. Буквально укоренился в ней. Вдруг это НЕЧТО начало орать. Ужасающим, блин, голосом. Каким-то диким криком. Таким, что, наверное, черти в аду попрятались... Бежал в дом я быстро. Честно говоря, даже сейчас, во взрослом возрасте, не хотел бы услышать такую "распевку" ночью. Ну, его на фиг.
Так вот в данную минуту, стоя напротив медсестры, которая двигалась в мою сторону со зверским выражением на лице и клизмой в руках, я ощущал себя одновременно и тем самым мальчиком, который вдруг узнал, что в пять лет можно обоссаться от страха, и тем самым филином. Мои глаза стали такими же огромными, а звук, который я издал, сильно напоминал крик ночной птицы.