Страница 12 из 65
Глава 5: О бесплатной медицине и её особенностях.
Наташка на меня дулась. Серьезно. Топала целенаправленно, молча. Неслась вперед, словно бизон по саване. Но пыхтела и сопела так выразительно, что тетка в белом халате, видимо, кто-то из врачей, когда мы проскочили мимо, рванула к ближайшей палате. Подумала, там астматику поплохело.
Нам было на руку, что медицинский персонал суетился, занятый своими делами, потому как и я, и девчонка постоянно оглядывались назад, опасаясь, Цербер вернётся, увидит, пропажу роженицы и бросится на поиски. Старуха слишком настойчивая, судя по всему. Так всегда бывает. Чем проще должность в подобных заведениях, тем выше апломб. Старший помощник младшего конюха, а ведёт себя так, будто на ней все держится.
Не знаю, если честно, что Наташка распсиховалась. Вообще, это я пережил стресс, а не она. Ей-то что? Вот мне точно до конца жизни будет сниться этот коридор и много, очень много беременных женщин.
Как только оказались возле нужной палаты, девчонка открыла дверь и проснулась голову внутрь.
— Бабушка! Здравствуйте. Я к Вам. — Голос у Наташки звучал преувеличенно радостно. Видимо, чисто интуитивно она чувствовала, бабушка совсем не будет нам рада.
Нина Григорьевна что-то негромко ответила. Не слышно было за девчонкой, что именно. Наверное, как она счастлива видеть внучку. Скорее всего, велела не стоять в дверях.
Договорить мать председателя не успела, потому что Наташка шагнула внутрь палаты и Нина Григорьевна увидела меня. Это явно ввело её в некое замешательство. По крайней мере, лицо вытянулось, как у лошади. Причём, в одну секунду. Вроде она уже и предложила войти, но сейчас её взгляд говорил, что хорошо бы было, если бы вошли не все, а лучше, чтоб вообще никто. Но присутствие свидетелей в лице пяти женщин разной степени болезности, не позволяло ей это сказать прилюдно, поэтому фраза: "Гоните его в шею" осталась в немом взгляде Нины Григорьевны. Позже я об этом пожалел. Надо было не входить. Использовать любые возможные отговорки. Но категорически не входить. Сейчас же я перешагнул порог, а Нина Григорьевна вслух задала лишь один вопрос.
— Опять ты?
Тон у нее был при этом такой, будто я не Жорик Милославский, а любитель чужих бабушек, который их преследует. Реально. Старушечий маньяк.
— Опять? — Переспросила Наташка, в свою очередь, и вопросительно посмотрела на меня.
Ну, да. В той версии, которую ей поведал, факт предыдущих встреч я как-то опустил. Иначе сюжет становился чуть более запутанным, а, значит, пришлось рассказывать бы гораздо больше, чем рассказал.
— Потом объясню. — Со значением заявил девчонке, отодвинул её в сторону и в наглую двинулся к кровати Нины Григорьевны. На тумбочке стояла здоровая кружка чая. Свежего. Ещё горячего. Явно принесенного недавно.
— Выглядите гораздо лучше. Ужасно рад. Вот, пришёл. Как и договаривались. Дядька ничего не рассказал. — Заявил я и уселся на краешек кровати.
Думаю, ну, нет. В этот раз я покину больницу либо обладая информацией, либо вцепившись зубами в панцирную сетку кровати, когда меня насильно будут отсюда вытаскивать.
— Так и что? — спросила она, — Мне встать по стойке смирно или пойти помыть шею? Такое великое событие приключилось.
Её интонация как бы намекала, вообще не рада женщина меня видеть. Походу, серьёзную ответственность за экскурс в прошлое она хотела свалить все же на Виктора.
— Не надо, — сказал я. — Можете ходить с грязной.
— О, какой язвительный молодой человек! Жалко, я не знала, что у меня снова будет такой важный гость. Наташ, надо было купить чего-нибудь особенного к чаю. Вы, кстати, чай будете без каких конфет: без сосательных или без шоколадных? Угощайтесь.
Нина Григорьевна указала мне в сторону своей кружки. Явно настроение у неё было не для бесед. Стучать на Милославских их же сыну она категорически не хотела. А с другой стороны, вроде, подвязалась сама. Уже не откажешь. Но мне по хрену. Вот сейчас реально все равно. Не на мать председателя, а на её заскоки. Пусть хоть все рухнет к чертовой бабушке, я должен узнать правду.
В этот момент дверь открылась и в палате появилась, так понимаю, медсестра.
— Редькина и Марушко, у вас сегодня свечи. Дамы, подставляйте свои канделябры…
Женщина заметила нас с Наташкой, остановилась, разглядывая с интересом. В руках она держала какой-то маленький поднос с баночками и пузырьками. Мы напряглись. Наверное, спросит, кто такие и зачем пришли. Или потребует пропуск. Как Цербер. Я вообще не понимаю, на кой черт в деревенской больнице какой-то пропуск. Это же не секретное место, не военный объект.
— О! Нина Григорьевна, за тобой уже приехали? Быстро. Когда только успела сообщить? Скандал только час назад закатила, чтоб тебя отпустили домой. Вот твоя выписка. Там же лечение и лекарства. Не забудь печать поставить на выходе.
Медсестра достала из кармана халата свернутую в трубку бумажку и протянула матери председателя.
— Значит, так, напоминаю. Твоя диета на ближайшие дни: 300 грамм кабачков на пару, укроп, петрушка обязательно…
— А колокольчик на шею нужно вешать или можно так пастись? — С сарказмом перебила Нина Григорьевна медсестру.
— Знаешь, как же хорошо, что тебя выписывают. Вот по идее, надо двадцать один день, как положено, отбыть. Но боюсь, пока ты здесь лечишь свою поджелудочную, у всего персонала наоборот разовьется панкреатит, язвенная болезнь и даже частично начнутся проблемы с невралгией. — Медсестра явно была знакомая с матерью председателя. По крайней мере, описала она ее очень точно. Хотя, чего удивляться. Они тут все друг друга знают. — Характер у тебя, Григорьевна, не дай бог. Между прочим, не девочка. Органы твои не обновляются. Хочешь опять острый приступ? Доктор сказал, диета, значит, диета. Знаешь, как говорят? Время лечит, но доктор — быстрее. А так-то, конечно, ешь, что на душу ляжет. Дело твоё. Решила, отказаться от больницы, хотя бы указания выполняй. Внук?
Медсестра кивнула в мою сторону.
Нина Григорьевна аж вздрогнула от перспективы нашего родства. Даже вроде немного отодвинулась в сторону.
— Упаси боже… Внучка. — Она указала на Наташку. — Ладно. Буду собираться. Раз уж так вышло, что приехали, отвезете меня домой.
Это уже предназначалось нам с девчонкой.
Я был готов везти её куда угодно, лишь бы добиться правды. Просто ещё есть такой момент, когда желаемое совсем близко и вот-вот окажется в руках, меня аж кроет, как не терпится забрать это. В данном случае желаемое — важная информация. Уверен, она действительно важная. На фоне всех событий, в Москву я должен ехать уже готовым к любому повороту.
— Помоги переодеться. — Нина Григорьевна поднялась с кровати и полезла в тумбочку.
Я встал, как дельный, рядом. Стою, жду. Надо помочь человеку. Просит же.
Медсестра тем временем раздала таблетки и вышла из палаты.
— Ты чего? — Мать председателя повернулась, в руках у неё были вещи.
— Ну, Вы же сказали, переодеться.
— Совсем тютюкнулся? Наташке это говорила. Шуруй в коридор. Вон, лучше сходи печать поставь. На первом этаже окошко. Там больничные выдают, справки и все такое. — Нина Григорьевна протянула мне листок, который ей отдала медсестра.
Думаю, да блин…Там же Цербер. Хотя, с другой стороны, я ведь без Наташки пойду, у которой чудесным образом испарилась беременность. Значит, ничего страшного. Если что, скажу церберу, мол, все, определил жену.
Вышел из палаты и потопал вниз. Вот было предчувствие, не надо мне шататься никуда. Но я его, дурак, не послушался.
Народ на первом этаже сновал туда-сюда. Поэтому мимо старухи проскочил незамеченным. Она как раз что-то поясняла очередному бедолаге о пропуске.