Решения, принятые после полуночи

Мне было все равно, что делал Оуэн. Ни капельки не интересно.

— Ты прав насчет папы, — сказала я, чтобы избежать дальнейших разговоров о моем бывшем женихе. — Я действительно планирую встретиться с тобой там. Мне просто нужно еще немного времени.

— Сейчас ты просто говоришь мне то, что я хочу услышать. Что происходит, Ло? Ты можешь поговорить со мной.

Да, я не могла ответить на эти вопросы. Во всяком случае, пока.

— Серьезно, ты справишься без меня? Я имею в виду, я не изменю своих планов, даже если ты этого не сделаешь, но я достаточно хорошая сестра, чтобы попросить.

— Ты ужасная сестра. Ты оставила меня одного во Флориде, чтобы открыть новый магазин с парнем, за которого собираешься замуж, который к тому же совершенно бесполезен, — я не стала с ним спорить, потому что он был прав. — Я просто шучу, — быстро добавил он. — Оуэн вроде как осваивается.

— Это навыки общения с людьми, — догадалась я. — Он придурок среди новых людей.

— Да, о боже, Ло, такой гребаный придурок.

Медленно выдохнув, я сказала:

— Он застенчивый. Вот почему он так себя ведет. Убедись, что ты берешь инициативу на себя, пока он не расслабится, тогда он не так уж плох.

— Папа сказал мне тренировать его…

— Папа его не знает. Я знаю. Поверь мне, все пройдет гладко, если ты будешь руководить шоу.

Он замолчал на несколько мгновений, никому из нас не нужно было говорить. Одной из моих любимых черт в Эдисоне была его способность спокойно сидеть рядом со мной. Мы понимали молчание друг друга. Оно было подарком, который мы подарили друг другу. Наконец, говоря более тихим, более приглушенным тоном, он сказал:

— Ло, ты уверена, что с тобой все в порядке? Это не похоже на тебя — так вот бросать работу.

— Я в порядке, — сказала я ему тем же тихим голосом. — Или, по крайней мере, я буду. Риз помогает мне собраться с мыслями, и потом я приеду. Обещаю.

Он не спросил меня, почему мне нужно было собраться с мыслями или почему мне нужен был крюк. Он просто сказал:

— Хорошо, сестренка. Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, Эд. Поговорим скоро.

— Возьми трубку в следующий раз, — сказал он, прежде чем я отключилась.

Я откинулась на спинку стула, уронив голову на руки, пытаясь не заплакать. Моё сердце уже решило отказаться от любого мыслимого будущего с Оуэном. Я знала это с той ночи, когда уехала в Дарем. Но именно ожидания опутали меня и поймали в ловушку нерешительности. Ожидания Оуэна. Ожидания моего отца. Ожидания компании. Всего месяц назад я точно знала, как будет выглядеть моя жизнь. Мое будущее было полностью спланировано, и оно выглядело таким… красивым. Такая идеальная картинка.

Но за одну ночь это превратилось в кошмарную, антиутопическую версию оригинального сценария, написанного жестоким, полным ненависти человеком. У меня болело сердце. Каждая частичка меня болела. Мне просто хотелось забраться обратно в постель, натянуть одеяло на голову и заснуть.

И я почти сделала это, но мой телефон снова зазвонил. Это было текстовое сообщение от Оуэна.

Оуэн: Я знаю, что ты разговаривала со своим братом. Я не сержусь на тебя, Лола. Я просто хочу поговорить. Позвони мне.

Однако в этом и заключалась проблема. Он не злился на меня.

Я набрала ответ, прежде чем смогла отговорить себя от этого.

Я: Но я злюсь на ТЕБЯ.

Его ответ был быстрым.

Оуэн: Не будь такой. Я сказал, что мне очень жаль.

Я напечатала ещё три ответа, каждый из которых заканчивался на "ПОШЁЛ ТЫ". Я удалила их до того, как нажала "Отправить".

Текстовые пузырьки подпрыгивали, пока я пыталась придумать подходящий ответ. Я наблюдала за ними, задаваясь вопросом о каждом из его удаленных ответов. Наконец пришло сообщение.

Оуэн: Я люблю тебя, кролик Лола.

И вот они, слова, которые держали меня в плену в этих отношениях. Потому что я действительно любила его. Как бы все ни было запутано, я действительно любила его. Я любила его шесть лет.

Он был моим первым настоящим парнем. Мое первое все на самом деле. И у нас было прекрасное будущее, которого мы с нетерпением ждали… пока он не разрушил его. Пока он все не разрушил. Я только что сказала ему, что злюсь на него, но это даже не начинало скрывать, насколько отвратительными стали мои чувства к нему. Какой неправильной, ненавидящей и разъяренной я себя чувствовала. Он взял что-то целое, милое и прекрасное и раздавил это. И я не могла простить ему это.

Я: Мне просто нужно еще немного времени.

Но когда я ответила, это было не то, что я действительно хотела сказать, а именно никогда больше с ним не разговаривать, так что мое сердце заболело еще сильнее, а чувство вины и неприязни усилились настолько, что у меня разболелась голова. Я перевернула свой телефон, надела спортивный бюстгальтер, шорты для бега и свои любимые кроссовки и направилась к жаре, тротуару и топоту, топоту, топоту моих ног.

Помимо невыносимого летнего солнца, Риз жила в непростительно холмистой части Дарема. Но я наказала свое тело очистить разум и избавиться от всех загрязнений, вызванных этими телефонными звонками и сообщениями. Когда я, наконец, спотыкаясь, вернулась в домик Риз, я, по крайней мере, чувствовала себя оправданной за то, что съела обе оставшиеся яблочные оладьи.

С остальным разобраться было сложнее.

К счастью, мне нужно было двигаться, если я собиралась прийти на работу вовремя. Мне нужно было принять душ и найти другую черную одежду и, возможно, новые туфли. Не было времени зацикливаться на моих испорченных отношениях или на многочисленных способах, которыми я подводила своего отца.

Это был второй день моей блестящей карьеры в "Крафте", и после того, как я пережила прошлую ночь, я отнеслась к этому очень серьезно. Или, если не всерьез, я была, по крайней мере, благодарна за смехотворно тяжелую работу, которая отвлекала мои мысли от самого дерьмового шоу в моей жизни.

Я все это сделала. Приняла душ. Поправила мои буйно вьющиеся светлые волосы. Довела до совершенства макияж. Нашла черную юбку с воланами, которую не забыла взять с собой, и соединила ее с топом Риз с круглым вырезом на искусственных пуговицах, завязанным сбоку. И схватила фартук, который я случайно прихватила вчера вечером.

Готова к работе.

За исключением туфель. У меня болели ноги. Меня так и подмывало надеть дерзкие кроксы, которые Риз прислала мне на Рождество в этом году. Она сказала: "Они в моде", в своей заметке на Амазоне. Сначала я посмеялась над ними и отложила в сторону, но по прихоти перед новым годом обнаружила, что на самом деле это самая удобная обувь на планете.

Жаль, что мои были ярко-розовыми.

Вместо этого я снова остановила свой выбор на вансах, пообещав себе, что куплю Риз совершенно новую пару перед отъездом во Флориду. Или, может быть, я бы отплатила ее кроксы.

Когда я вышла из дома, я действительно была взволнована работой, что было странным и чуждым чувством. Я предполагала, что никогда не возражала против своей работы в качестве директора по росту и развитию, но на самом деле у меня не было выбора.

Мой отец владел несколькими различными предприятиями, которые подчинялись одной материнской компании, "Эллис Энтерпрайзес", и включали несколько франшиз быстрого питания, бутики высокой моды под названием "Эллис Авеню" — любимый проект моей мамы, туристические агентства, заправочные станции и магазины органических продуктов. Продуктовый магазин под названием "Органикс" в последние годы был бомбой. К каждому магазину был подключен своего рода передвижной органический фаст-фуд. Идея получила распространение, особенно в категории футбольных мам — женщин в возрасте от двадцати пяти до сорока пяти лет. Обычно построенный рядом с пригородным фитнес-центром, покупателям понравился чистый, лаконичный дизайн магазина и более низкие, чем обычно, цены. Конечно, мы не могли превзойти "Трейдер Джо"⁴, но мы сделали здоровую и органическую пищу доступной для семей.