Страница 40 из 61
– Что делаешь? – слышу над ухом знакомый низкий голос.
– Я… просто, – пытаюсь захлопнуть книгу, чтобы Лэйтон не заметил, о чём я читала.
Но он останавливает. Поверх моих прохладных пальчиков ложится его большая тёплая рука. Завороженно смотрю на причудливые переливы света на гранях ларита в драгоценных перстнях.
– Читаю, – заканчиваю тихим голосом.
– Тяга к просвещению весьма похвальна, – кивает Лэйтон.
А я понять не могу, заметил ли он, О ЧЁМ я читаю? Или сделал вид, что нет, чтобы избежать неудобной темы.
И как вести себя сейчас, после того, что было ночью. Изменилось ли что-то? Или нет?
Чувствую ласкающее движение его левой руки у себя на шее. Пальцы скользят по ключице, очерчивая её. Его дыхание у меня на виске.
Прикрываю глаза, сознание плывёт. Его близость, его касания, его аромат. Я вся в его власти, вся – его.
Не сразу замечаю, как его правая рука ловким движением поднимает наверх ткань рукава моего платья. Выше, ещё и ещё.
– Потрясающе, – тихо проговаривает Лэйтон низким бархатным голосом.
С опозданием прихожу в себя, часто моргаю и замечаю, что рукав поднят ровно настолько, чтобы полностью обнажить мой золотой рисунок. Который с прошлого раза увеличился вдвое.
Лёгкий поцелуй в висок, и контакт прерывается. Слышу удаляющиеся шаги, которые замирают в дверях, затем его равнодушно-спокойный голос:
– Я переоденусь и спущусь к ужину. Не засиживайся здесь.
– Хорошо.
– И, Элира.
Слегка поворачиваю голову в сторону, давая понять, что слушаю.
– Этой ночью я приду к тебе снова.
Молчу в ответ. На душе горько от понимания: он придёт не из-за меня, а из-за дурацкого рисунка, который растёт поразительно быстро в ответ на каждую нашу близость.
Дверь за спиной тихо прикрывается, а я продолжаю сидеть и смотреть прямо перед собой, глядя в одну точку, на буквы, плывущие перед глазами. Разглаживаю подушечками пальцев шероховатый пергамент и думаю о своём.
Если бы мы повстречались при других обстоятельствах.
Если бы наш брак не зависел от моей магии.
Если бы я была просто девушкой, а он просто мужчиной.
Тогда бы он тоже захотел прийти ко мне сегодня? Или нет.
Вспоминаю прошлую ночь, остатки его вериса. Люди могут обманывать и обманываться сами, но магический напиток не лжёт. Я знаю ответ на свой вопрос, и он мне не нравится.
Снова звук открывающейся двери и шаги за спиной. Спешно захлопываю книгу, отодвигаю стул, встаю:
– Я уже иду!
Оборачиваюсь и застываю на месте. Порог библиотеки переступает не Лэйтон, а его молодая копия. Кристиан.
Молодой блондин закрывает дверь за спиной и поворачивает защёлку.
Его пронизывающий взгляд пробирает насквозь. Мне вдруг становится холодно, хочется поёжиться и отойти за стол, хочется, чтобы между нами возникло какое-то препятствие, чтобы что-то нас разделяло.
Потому что мне вдруг становится не по себе оказаться с ним один на один.
– Ну, что же, леди Стилл, – цедит ядовито, скользя по мне неприязненным взглядом, – или как мне тебя называть? Матушка? Поболтаем?
Приказываю себе не дёргаться и не бояться. Неопределённо веду плечом.
Кристиан неспешно идёт навстречу. Лёгким движением руки подхватывает стул, на котором я только что сидела, и ставит его прямо перед дверью, затем опускается в него, преграждая мне выход.
Я прижимаю тяжёлый талмуд к груди и отступаю. Делаю вид, что убираю книгу на место, хотя на самом деле использую это как предлог отойти от него подальше.
Нам с ним нечего делить, казалось бы. Но его неприязнь не даёт расслабиться.
– Итак, – начинает Кристиан.
Я пристраиваю книгу на место, попадая не с первой попытки, после чего прячу руки за спину и оборачиваюсь к нему. Приблизиться не спешу. Между нами метров десять и длинный белый стол.
– Расскажи-ка мне о своих планах? – продолжает молодой Стилл. – Думаешь, что грамотно обстряпала дельце, довольна собой?
Его глаза хитро сощурены и смотрят холодно, по-змеиному, тонкий рот кривится в злой усмешке:
– Думаешь, жизнь удалась? Охомутала богатого муженька, осталось, чтобы он тебя обрюхатил, и всё, дело сделано, так, что ли, м? В этом твой план? Только знаешь, что? – произносит он с довольной ухмылкой, снисходительно глядя на меня. – Всё это, – он делает небрежный жест рукой, словно очерчивая окружающее нас пространство. – Достанется мне. Ты бы знала это, если бы не была такой непроходимой деревенщиной.
Смотрю на него, застыв на месте, и не знаю, что и сказать.
13. Оттепель
Элира.
Стихии, как бы я была рада, если бы все мои проблемы ограничивались лишь тем, что перечислил сын Лэйтона! Но увы. Доказывать ему что-то – зачем? На сочувствие явно не способен, да и не нужно мне оно. Чтобы позлорадствовал? Проще уйти.
– Ты прав, – соглашаюсь легко. – Я по-простому воспитана, и вовсе не подхожу твоему отцу. Деревенщина – звучит грубо, но правду отражает. Это про меня, да.
В повисшей тишине разглаживаю гладкую ткань юбки влажными ладонями, затем, не поднимая головы, иду к выходу.
Внезапно Кристиан заступает дорогу:
– И это всё? – в его глазах неподдельная растерянность.
– В смысле?
– Уйдёшь? – нервно дёргает уголком рта. – Вот так просто?
– Ну… да, – пожимаю плечами. – Мне с тобой делить нечего.
Смотрю на него открыто и просто. Моргаю. Снова пытаюсь обойти. И снова он не даёт:
– Как это – нечего? – подозрительно хмурит брови. – А право наследования?
Кусаю губы, пытаясь подобрать нужные слова и вообще подступиться к этому разговору:
– Твой отец разве ничего тебе не рассказывал… обо мне?
Последние слова произношу едва слышно, глядя на Кристиана, не отрываясь.
– Как-то, знаешь ли, не довелось, – его лицо вновь кривится в знакомой усмешке. – Были темы поважнее. Например, гидроизоляция шахты и отвод подземных вод. В общем, не до тебя нам было. А что?
– Что ты знаешь о землях Пимар? – решаю зайти с другой стороны, потому что в его присутствии мне неловко, да и не хочется обнажать душу.
Кристиан морщится и презрительно выплёвывает:
– Гиблые земли, источник заразы и тьмы. Всякий, кто их касается, долго не живёт. По-хорошему, отцу бы давно отказаться от них. И пусть с ним возится кто-то другой. Но разве он откажется? Ему всегда и всего мало!
Просто он чувствует за них ответственность – проносится в мозгу.
– Знаешь что-нибудь о магии возрождения? – прохаживаюсь неторопливо вдоль стола, раз уж он меня не выпускает.
– Очередная сказка для дебилов, – кривится Кристиан. – От людей было бы больше пользы, если бы они меньше слушали глупые рассказни, и больше работали. Это враньё, байки для слабоумных.
Моё терпение неожиданно заканчивается. Резким движением задираю рукав платья и протягиваю ему руку с тонкой росписью золотого рисунка:
– Знаешь, что это? – сверкаю глазами.
Кристиан смотрит на сгиб моего локтя, не моргая, коснуться не пытается. Спустя пару секунд его лицо освещается узнаванием:
– Быть не может, – шепчет он тихо, затем поднимает на меня потрясённые глаза.
– Я существую, да, – одёргиваю рукав вниз. – Теперь, надеюсь, ты понимаешь, почему нам с тобой нечего делить? Через год ты обо мне даже не вспомнишь, как и твой отец.
Последние слова проговариваю тихо.
– Он чудовище! Я так и знал! Мерзкий самовлюблённый эгоист, который думает лишь о себе и деньгах, больше его ничто не волнует! Так было раньше, так остаётся сейчас. Ничто не поменялось! Сначала моя мать, теперь ты. А не пора ли уже и ему самому сыграть в ящик?