Полуночная невеста

— Айрин, не бойся. Я не причиню тебе вреда, — на мои плечи опустились совершенно ледяные руки.

Я ощущала их холод даже сквозь ткань платья.

— Что тебе от меня нужно?

— Поцелуй. Всего лишь один поцелуй. Поделись со мной своим жаром, Айрин.

Рейн стоял совсем рядом, его дыхание было наполнено ароматом зелени, но моя шея покрылась мурашками от холода. Дыхание этого мага стало ледяным.

Поцелуй? Как такая малость может помочь тому, кого терзал холод ледяного лаару? Глупая магия! И просьба тоже глупая. Рейну давно надо было потребовать, чтобы я нашла для него экипаж, который умчал бы его в Дар'Алан. Ему была нужна помощь толкового врачевателя, а не поцелуи девчонки из Низины.

Рейн молчал, но иная тишина бывает громче слов. Казалось, маг даже дышать старается потише, чтобы меня не спугнуть. Он вел себя так, словно мой ответ был для него очень важен.

Всего лишь поцелуй. Нужно только прижаться к его губам и немного постоять…

Жжение в груди сделалось сильнее, я потерла саднящее место, а потом решительно развернулась и ткнулась в холодные губы Рейна. От удивления его глаза сделались еще больше.

Да, я не умею целоваться, но это же не повод так смотреть! Сам захотел, чтобы я его поцеловала, а теперь и не доволен.

Гадство!

Хотела отскочить, но ладони Рейна сомкнулись на моей пояснице:

— Не спеши, Худышка. Кажется, мне придется преподать тебе урок. Показать, что такое настоящий поцелуй.

— Рейн великий маг из Дар’Алана и мастер целебных поцелуев.

— Как скажешь, Худышка. Для тебя что угодно.

Поцелуй Рейна был со вкусом грушевого мороженого, такое же прохладный, освежающий и... непонятный. Мне всегда казалось, что поцелуй должен быть каким-то другим, но Рейн лишь словно пробовал меня на вкус. Его прохладные губы ласкали мои, то дотрагиваясь, то отстраняясь, им на смену приходило касание языка. Рейн лизнул мою нижнюю губу, а потом вдруг втянул ее в себя, и я охнула от волны жара прокатившейся по горлу, но Рейн не позволил мне отстраниться. Он обхватил мой затылок, с силой прижимая мой рот к своему, его язык раздвинул мои губы, скользнул во внутрь… И я застонала, потому что почувствовала, как жар, который был в моем теле, вливается в его горло. Маг пил его жадно, словно я была источником тепла, а потом вдруг замер, хрипло застонал и рухнул на пол.

Ик!

Я замерла, прижимая дрожащие пальцы к губам. Грудь больше не пекло, да и в целом все странные ощущения казались теперь словно ненастоящими. Будто бы они мне почудились, а вот маг, лежащий у моих ног, был более чем реален.

Пресветлый дух! Надо было позвать врачевателя!

***

К полуночи я окончательно убедилась, что Рейн ошибся. Глупый мастер поцелуев возомнил, что простое прикосновение губ способно растопить лед дыхания небесного змея.

Тупость!

Надо было сразу догадаться, что парень бредил, в таком состоянии он просто не мог рассуждать здраво.

Я опустила руку в воду, от которой поднимался жар, и поморщилась. Пальцы пекли так, словно я обварила их кипятком. В какой-то степени  так оно и было. Чтобы хоть немного согреть мага, я делала ему горячие компрессы, обложила с боков грелками, а под ноги насыпала горячие угли.

Точнее, они были горячие с полчаса назад. Сейчас же в железной коробочке лежали потухшие черные камушки. Если бы сама из очага их не вытащила, ни за чтобы не поверила, что совсем недавно они были алыми. Вода в грелках тоже остывала. Казалось, тело мага забирало тепло за считанные минуты.

Вдобавок, этого гада белобрысого не получилось втащить на кровать. Пришлось сбросить матрас и одеяло на пол, но и это не помогало, парень мерз. Даже в беспамятстве он клацал зубами.

Ну и где эта хваленая регенерация магов, от которой у них жар и лихорадка?

Рейн замерзал заживо. Его губы побелели, а вокруг рта и носа появилась жуткая синева. А еще он дрожал так, что я притащила даже одеяло из комнаты дяди и свой зимний ватник.

Ещё бы помогало!

— Не вздумай умереть, идиот. Что я дознавателям скажу? — Я ухватила его за воротник рубашки и встряхнула.

Голова парня дернулась, а потом он внезапно открыл глаза и уставился на меня пустым, немигающим взглядом.

— Ты просто жрица милосердия, Худышка.

— Нет, я злая вайши. Высосу твою душу и свалю в туман.

Да, юмор вышел черный, но на такую реакцию мага я не рассчитывала. Он неожиданно серьезно посмотрел на меня и глухо произнес:

— Не поминай монстров ночью.

От его тона у меня мурашки по спине поползли, захотелось принести еще одну лампу из комнаты дяди, а еще зажечь все имеющиеся в доме светящиеся палочки.

— Да как же я теперь спать-то будут? Только и делаю, что на сон грядущий вспоминаю весь бестиарий из-за Завесы. — Видя, что Рейн не спешит улыбаться, я хмуро добавила: — Ещё инструкции будут?

— Слушай ветер и не доверяй туману.

Я нависала над Рейном, мои волосы касались его лица, а пальцы до сих пор сжимали его рубашку.

— Спасибо, что вытащила, — голос парня был сиплый, словно он съел очень много мороженого.

— Тебе лучше? Серьезно? — Я пощупала его лоб.

Тот вроде потеплел, хотя температурой кожи Рейн и сейчас походил на ящерицу.

Его губы изогнулись в подобии улыбки, а руки очутились на моей талии. В следующий миг я уже лежала на его груди, а пальцы мага перебирали мои волосы.

Как-то с опозданием я вспомнила, что в доме, кроме нас двоих, никого больше нет.

— Серьезнее не бывает. Но будет лучше, если ты не станешь орать или брыкаться.

— А что ты предлагаешь?

— Спать.

— Вот так? — тихо ужаснулась я.

— А в чем проблема? Вчера же спали. Я уйду, Худышка. Растворюсь в ночи без следа, как только поправлюсь. Никто и не узнает, что я был здесь. Дай только встать на ноги...

— Ты заботишься о моей репутации? Удивительно.

— Поверь, это меньшее, что я должен для тебя сделать.

— С чего это? Я же всего лишь бездарная пустышка из Низины.

Рейн резко перекатился на бок, опрокинув меня на спину.

— Худышка, не ной. Не велика честь родиться магом. Главное, что тут… — Он дотронулся до моей груди, а потом отдернул руку, словно обжегся.

Я и сама ощутила это прикосновение, оно обожгло меня даже сквозь плотную ткань платья. Я крепко зажмурилась, чувствуя, как кровь прилила к щекам. Надо же, когда я растирала его находящегося в беспамятстве, мне не было стыдно, а теперь хотелось провалиться сквозь пол.

— Спи, Айрин Лаори. Набирайся сил. Saral.

За эти два дня, он впервые называл меня по имени.

Моя последняя мысль, прежде чем меня накрыла темнота.

***

Мне все-таки пришлось отказаться от открытия лавки. Вчера вечером я умудрилась сильно обварить руки. Бред какой-то! Я рассматривала покрытые волдырями пальцы и даже не могла понять, когда же это я так обожглась. Рейн отводил взгляд и шептал, что ему очень жаль, а еще порывался поцеловать пострадавшие руки.

Совсем сдурел!

Так ему и заявила, а сама сбегала в аптеку. Отец Тааши долго вздыхал, с укором качал головой, слушая рассказ, как я нырнула обеими руками в чан с кипятком, а потом наложил противоожоговую мазь и забинтовал мои ладони. Обезболивающая микстура избавила меня от боли, но встречаться с покупателями не хотелось. Сплетни в Низине разносились быстрее ветра, и мне пришлось бы до вечера любоваться пришедшими поглазеть, как покалечилась племянница Ладара, которую в кои-то веки оставили одну по хозяйству.