Страница 75 из 82
- Пришли, - проговорила Агнешка. – Коли не боишься – раздевайся. Нам нужно в реку окунуться.
Уверенно сказала, равнодушно – с такой легкостью, будто каждый вечер перед сном в ледяной реке купается. И под Яринкин непонимающий взгляд сама стала раздеваться.
А ведь не лето. Мороза крепкого нет, но все-таки ноябрь, сегодня даже первый снег пошел. Ярина замешкалась – ни раздеваться в такой холод, ни лезть в ледяную воду ей не хотелось.
- Что, передумала любимого спасать? – усмехнулась Агнешка, и Яринку обожгло от того, каким голосом было это сказано.
Это была уже не Агнешка. Это было что-то чужое и незнакомое, совсем не похожее ни на милую ее сестренку, с которой она росла бок о бок, ни даже на ту ведьму, что приворожила Марека. Еще недавно, несколько часов назад, Агнешка умоляла ее отступить, твердила, что не сможет жить без нее; еще полчаса назад, ожидая под дубом, пищала как робкая мышка, что обряд этот не выход… А сейчас в облике сестры перед Яриной стояла самая настоящая ведьма – опасная и беспощадная. Она с легкостью разделась догола и холода, казалось, не почувствовала. Обернулась на Ярину, рассмеялась, встряхнула копной длинных волос и, сверкнув глазами, отправилась к воде.
Как зачарованная, смотрела Яринка на сестру и не верила своим глазам. Та явно получала удовольствие от происходящего. Не замечая холода, она вошла в воду, будто та была парным молоком – с легкостью нырнула, а через пару секунд вынырнула и легла на спинку, подставляя тело лунному свету. Как русалка, всю жизнь живущая в воде. Как искусительница-сирена, губящая любого, кто поддастся на ее чары. Как часть этой реки, этого леса, этой земли… Ведьма, вскормленная невидимой силой.
Наплескавшись вдоволь, она вспомнила про Ярину.
- Ну долго тебя еще ждать? – недовольно выкрикнула она, стоя по пояс в воде.
А может, не так уж холодно? Или вода не такая уж ледяная? У Яринки и в одежде руки заледенели – но это, наверно, от страха и волнения… Глядя на Агнешку, она уже во всем готова была засомневаться. Однако помнила, зачем пришла сюда, и раз уж это часть ритуала…
Ярина неуверенно сняла пальто, сняла платье, и тут же содрогнулась от легкого ночного морозца, коснувшегося кожи. Нет, не лето на дворе! Ей было холодно и зябко, ощутила она обнаженной кожей и ледяной воздух, и промерзшую землю, когда ступила на нее босыми ногами. С непониманием посмотрела Ярина на сестру, но та лишь расхохоталась, глядя на ее попытки оставить на себе хотя бы клочок ткани.
- Все снимай! – игриво крикнула она, явно забавляясь. – Ты теперь часть этой природы, Ярина! Давай, поспеши, пока твой Марек последний вздох не истратил!
Яринка огляделась, будто опасаясь, что кроме них с сестрой здесь есть кто-то еще, и сняла трусики – выбора-то нет. А впереди еще одно испытание ждет – куда страшнее…
Пройти по промерзшей земле было пыткой, а уж войти в реку… Обняв себя за плечи, чтоб хоть немножко согреться, Ярина только пальчики на ногах в воду опустила – та ледяная! Жуть! Еще и ветерок откуда-то подул, и Яринка задрожала от пронизывающего насквозь холода… А надо войти полностью. Агнешка смеется, подзывает, подразнивает…
- Агнеш, я не могу, - дрогнул Яринкин голосок. – Может, можно без этого обойтись?
С надеждой спросила, с мольбой… Но в ответ ей лишь еще радостней расхохотались.
- Все можно, Ярина! Можешь даже домой вернуться!
Безжалостный смех разрывал тишину – Тьма знала, что жертва не отступит, и вовсю наслаждалась ее мучениями. И Ярина, правда, не отступила. Вцепившись ногтями в плечи, она упрямо шагнула вперед, потом еще и еще, стараясь изо всех сил не замечать до ломоты ползущий по ногам холод; стараясь не завизжать, когда вода коснулась низа живота и скрутила внутренности; стараясь греться мыслью, что скоро все закончится, и не будет больше ни боли, ни холода, ни слез…
Когда она по пояс вошла в воду, едва не плача от холода, Агнешка, стоявшая чуть дальше уже по плечи, нырнула с легкостью и вынырнула возле Яринки – мертвенно-бледная, без единой мурашки на фарфоровой коже. Вспомнила тогда Ярина слова Агафьи про мертвую энергетику сестры и с ужасом осознала, почему не страшен ей холод, – она и так была мертва, и только колдовская сила давала ей видимость жизни. Только теперь это не было просто словами – слова обрели реальность, и эта реальность стояла сейчас перед Яриной, касалась ледяными ладонями ее дрожащих рук и тянула за собой в воду.
Когда то, что еще недавно было ее сестрой, утащило ее под воду, Ярина подумала, что ее просто решили убить – вот таким вот страшным, диким образом. Обидно только, что все напрасно – Марека, получается, спасти она не сумеет. И тогда она забарахталась, потянулась на поверхность…
- Агнеша, - взмолилась она, выныривая из воды, - я прошу тебя, спаси Марека! Со мной что хочешь делай – убивай! мучай! – но только пусть он живет! Ты же обещала!
- Да не бойся ты, цел будет твой Марек, - оскалилась Агнешка и, взяв за руку Ярину, направилась к берегу. – Если не отступишь, конечно.
Ну что ж, убивать ее не спешили, Марека спасти пообещали. Стуча зубами от холода и страха, Ярина послушно шла за сестрой, или что там было вместо нее, на берег. А когда они вышли из воды, ее подвели к большому камню и усадили на холодную землю – как есть, не дав ни вытереться, ни одеться. Агнешка отошла, из груды своей одежды вытащила нож и уселась напротив – закрыв глаза, она что-то долго искала слева от камня, а когда нашла, увидела Ярина перед собой клок перевязанной травы, отдаленно напоминающий силуэт человека. Агнешка положила находку на камень, и в лунном свете увидела Ярина и ручки самодельного человечка, и ножки, и головку… Вся эта травяная кукла была перетянута длинным черным волосом, как паутинкой.
- Это Марек? – не выдержала Ярина и спросила.
- Помолчи, не мешай мне.
Глядя на сестру, Ярина даже холод перестала ощущать – настолько жутким было то, что происходило на поляне. И вроде ж, ничего особенного не происходило – просто наступила мертвая тишина, выжженная присутствием ведьмы. Может, конечно, все дело в ноябре – не зашелестят листвой деревья, не запоют ночные птицы… Но Ярине казалось, что она ощущает присутствие чего-то чужого, потустороннего на этой поляне, и именно с ним сейчас ведет немой диалог ее сестра, замершая над травяным образом Марека. Это нечто было совсем рядом, оно дышало в спину, ходило вокруг и палило огнем – именно так Ярина расценила то странное чувство тепла, которое касалось ее кожи. Тот, кому должны принести за Марека жертву, принюхивается к ней? Разглядывает, оценивает, достаточно ли этой жертвы? Тепло касалось ее плеч, скользило по обнаженной груди, по животу, опоясывало поясницу и стекало ниже, к еще ноющему после Марека лону. А потом тепло резко исчезло, и Яринка содрогнулась от ледяного ветерка, залетевшего на поляну.
Агнешка, отмерев, взялась на нож…
- Дай руку.
***
Тем временем в доме Агафьи, в комнате Вани, Марек зашевелился. Нет, он не пришел в себя – все еще находясь в забытьи, он метался по кровати и пытался выбраться из невидимых пут.
- Ярина… – приоткрылись его губы. – Ярина, не надо! Ярина…
Не живой и не мертвый, не человек и не призрак, он был на поляне и видел все, что там происходило. Бестелесная сущность металась между черными потоками воздуха и рвалась к любимой, склонившейся над камнем. Тьма мешала, не пускала, отталкивала его прочь, а ему хотелось оттащить Ярину подальше от этого страшного места, не дать лезвию ножа коснуться тонкой кожи на запястье. Прикрыть глупышку, готовую принести себя в жертву, одеть и унести в тепло… Тьма мешала, но в какой-то момент ему удалось вырваться из темных потоков, и он подлетел, мягко опустившись рядом с камнем и нагими девушками, очень увлеченными каким-то странным действом. Впрочем, до того, зачем они тут собрались, ему дела нет – куда больше его волновало, почему Ярина ночью находится в лесу, почему голая сидит на мерзлой земле, почему протягивает руку и зачем Агнешке нож.