Прочнее цепей

Агнешка замотала головой, гоня видения, – даже думать об этом нечего! Дать умереть Яринке? Да ни за что!

- Ярин, ты говоришь сейчас глупость, - предательски дрогнул ее голос. – Ничего такого сделать нельзя, за жизнь Марека можно отдать только мою жизнь. Не смей даже думать о другом!

Но слова ее уже мало значили: Яринка увидела и замешательство сестры, и проблеск надежды в ее глазах. Что бы она теперь ни говорила, а уже знала Ярина, что нашла способ, как спасти Марека, и выдохнула, почувствовав невероятное облегчение.

- Ты жертвой сделаешь меня, - кивнула она, стараясь не думать о том, что благополучный исход такого обряда она уже не увидит.

- Ярина, да ты с ума сошла?!

- Не трать силы, я все решила. Марек не умрет, – слышишь? Если ты дашь ему умереть, я тебе этого никогда не прощу. И без него я жить не буду – на твоей совести будет тогда не только его смерть, но и моя. Ты сделаешь обряд сегодня же, ты сделаешь привязку на меня. Что для этого нужно?

- Ярина, ты в своем уме?! А ты о Мареке подумала? Как он будет жить, зная, что цена его жизни – твоя смерть? А мне как с этим жить прикажешь? Нет, сестренка…

- Хоть раз подумай о других, а не только о себе, Агнеша! Моя жизнь уже разрушена – я не смогу смириться ни с твоей гибелью, ни с гибелью Марека. Хватит ставить меня перед выбором! Я в чем перед тобой виновата, что ты так мучаешь меня? Ты у меня и так уже все забрала: и сестру, и любимого, и даже родителей. Агнеша, давай закроем эту тему – я очень устала, у меня нет сил с тобой спорить. У Марека больше нет времени – он умирает. Поэтому сегодня ты сделаешь этот обряд. Мы сделаем. Я не знаю, как ты будешь потом смотреть в глаза Мареку и всем остальным, но избавь меня от необходимости хоронить любимых людей. Я устала, я больше не могу терпеть эту боль. Скажи, что от меня требуется для этого обряда?

Глава 35

Тем же вечером, едва стемнело, Ярина покинула дом.

Ее никто не остановил – и Ася, и Андрик давно смирились с побегами дочери, они были уверены, что и сейчас Яринка опять побежала к Мареку, и только поворчали на нее немного, но больше так, для видимости… Не заметили, с какой тоской посмотрела на них дочь, не почувствовали, что взглядом этим она с ними попрощалась.

В последний раз шла Ярина по этой дорожке. Сердечко дрогнуло: не увидит она больше, как весной зашелестят тут яблони и зажужжат над ними шмели, не услышит мамин голос из открытого окна и не выбежит к любимому навстречу. Все кончено. Все разрушено. Осталось у нее одно только дело.

Ярина вышла за калитку и направилась к Агафье.

Знахарка ждала ее. А пока ждала, обработала Мареку раны, переодела парня в чистую Ванину одежду и укрыла теплым одеялом.

- Как он? – первым делом спросила Ярина, когда вошла к нему в комнату.

- Так же, - вздохнула Агафья и посетовала: – Бедный, он всего себя разодрал… Я ему ранки обработала – они быстро заживут. Был бы сам жив…

- Он будет жить. Спасибо вам, – улыбнулась Ярина сквозь подступившие слезы. – Я могу немного побыть с ним?

- Конечно, милая. Я буду у себя – зови, если что понадобится.

И Агафья ушла, оставив ее с Мареком.

Ярина присела на краешек кровати и коснулась волос парня, зная: больше его не увидит. Их время истекло.

- Ну вот и все, хороший мой… Сегодня все закончится.

В последний раз коснулась она его волос, в последний раз провела ладонью по его щеке, отметив, какой колючей она стала за это время… Гладила его лицо, хотела запомнить тепло его кожи, а невольно вспомнила, как летом, когда Марек улыбался ей, на этих щеках появлялись задорные ямочки; как вокруг его глаз собиралась паутинка морщинок, когда он жмурился от солнца; как любила она тереться виском о его щеку, а он клал свою большую ладонь ей на затылок и стремительно, аж дух захватывало, целовал долго-долго… В последний раз Яринка склонилась к любимому и коснулась губ, неспособных сегодня ответить. Прильнув щекой к его щеке, Ярина заплакала, шепча:

- Ты прости меня… Я знаю, ты будешь на меня очень злиться, но у меня другого выхода нет – я без тебя не смогу. Живи за нас обоих, ладно? Не плачь обо мне и стань, пожалуйста, счастливым – ты меньше всех в этом безумии виноват, ты должен жить. Прощай, хороший мой. Я очень тебя люблю…

Хотелось задержаться еще хотя бы на минуту, но нужно торопиться. Напоследок прижалась она к щеке Марека губами и отпрянула, боясь, что опоздает. Поправила одеяло, подхватилась и выбежала из комнаты – даже не обернулась…

- Уже уходишь? – удивилась Агафья столь короткому ее визиту. – Яриночка, Ваня за водой пошел – давай хоть чай попьем! Куда же ты бежишь?

- Нет-нет, мне нужно уходить, - в спешке вытерла Яринка слезы. – У меня дело еще есть…

- Какое еще дело?!

- Да неважно, - улыбнулась Ярина и крепко обняла добрую женщину, ставшую за это время ближе родной матери. – Спасибо вам за все, Агафья, и простите, если чем обидела…

- Да о чем ты, девочка?!

- Мне пора идти… Вы Ваню за меня обнимите, ладно?

- Ярина…

Но Ярина, подхватив пальто, выбежала из дома. Ее под раскидистым дубом уже должна ждать Агнешка, и Яринка спешила, боялась, что сестра передумает…

Агнешка уже ждала ее в назначенном месте. Ежась от холода, она ходила вокруг дуба и не понимала одного: почему она согласилась. Нет, ну правда, неужели она на такое способна? Убить родную сестру, чтобы выжить самой? Чудовищно звучит! И Агнешка это понимала. Умирать самой, конечно, не хотелось, но становиться убийцей сестры…

- Я не буду этого делать! – выкрикнула девушка, со слезами глядя на луну, обложившуюся длинными грядами пушистых облаков. – Я не такая! Я не убийца!

Луна ответила равнодушием. Тьма усмехнулась. А Агнешка не понимала, почему стоит здесь, рядом с дубом, и ждет сестру, чтоб принести ее в жертву. Она не хотела идти сюда, а, придя, порывалась убежать домой. Только что-то не отпускало ее, что-то внутри нее держало ее здесь и одержимо радовалось, что не только ее – Агнешкина – душа в недобрый час отправится во Тьму, но и та светлая душа, что за любовь готова жизнь отдать, готова свет свой погасить, вступив в сделку с колдовской силой.

- Оставь сестру! Я сама сделаю отворот! Я во всем виновата – мне и расплачиваться! – взмолилась Агнешка, понимая, что не властна над собой – ведьма в ней взяла верх и ведет сейчас на гибель и ее, и Яринку.

Зов растаял в ночной тиши, а с тропинки, ведущей к дому Агафьи, свернула Ярина. Полная решимости, она почти бежала, опасаясь опоздать на собственную казнь.

- Ярин, это не выход, - пискнула Агнешка, с трудом боря в себе другую ипостась, требующую взять сестру за руку и отвести к большому камню на берегу речушки. – Яриночка, не надо… Пойдем домой, прошу тебя! Я не буду этого делать! Я сама все…

Но Яринка ее не слушала. Ее волновал только Марек, и она сама взяла Агнешку за руку:

- Веди.

И Агнешка повела. Сначала – вдоль поля, потом – по тропинке, ведущей к лесу…

Она покорно вела сестру на место страшного ритуала, отчетливо чувствуя, что сама находится под влиянием невидимой силы. Умом понимала, что не имеет права соглашаться на Яринкину затею, но вела, зачарованная Тьмой, и чем дальше они шли, чем ближе подходили к месту, тем сильнее становилось влияние силы, тем отчетливей проявлялась в Агнешке ведьма. Она все еще хотела остановиться, прогнать сестру, отказаться, – но не могла, Тьма правила ею. А зачем же Тьме сейчас Агнешка? Юная ведьма и так в ее власти, и она совсем не прочь вместе со старшей полакомиться и младшей сестрой.

Лес, долгая тропа… И вот показался просвет. Девушки вышли на покрытый ночной тьмой берег реки с огромным камнем, окропленным кровью и ворожбой.