Страница 60 из 82
Униженная, обиженная, она терпела из последних сил, ждала, когда же все закончится, и клялась себе, что это был последний раз, когда она пришла спасать это чудовище от мук. Пусть Марек сдохнет, пусть Яринка до конца жизни ее ненавидит, – но больше никогда она не позволит с собой так обращаться. Только это обещание, только мысль о том, что больше никогда в ее жизни этот кошмар не повторится, дали ей силы до конца претерпеть эту пытку.
В вечность растянулись минуты ее мучений; он долго не мог разрядиться, но, наконец, отстал – зарычал, изливаясь на нее горячей слизью, и отвалился, как нажравшаяся пиявка, на свою лежанку. К ней тут же интерес потерял, глаза закрыл и, кажется, уснул. Агнешка сползла с его лежбища, натянула, дрожа, то, что осталось от белья и колготок, одернула разорванное платье, запахнула пальто, пряча грудь, и на негнущихся ногах, сгорая от стыда и боли, пошла к двери, даже не обернувшись напоследок на бесстыдно развалившееся за ее спиной насытившееся тело.
Под перешептывания и косые взгляды мужиков, стороживших их с Мареком недалеко от сарая, вышла Агнешка на улицу и вдохнула свежий морозный воздух – такой необходимый ей сейчас после душного смрада пережитого насилия. Заметив Яринку на крыльце дома старосты, девушка зло ухмыльнулась и подошла ближе:
- Ну что, довольна? – тихо спросила она. – Твой Марек успокоился. Наслаждайся теперь моей болью. Потому что больше такого шанса у тебя не будет. Я больше не пойду к нему, Ярина. Если надо тебе – сама к нему иди. А с меня хватит. Поняла? И лучше не дави на меня, если твой Марек тебе живым нужен. Потому что когда мне больно – виновник боли долго не живет.