Прочнее цепей

Глава 27

Ярина перебирала сушеные травы и молча слушала байки Агафьи. Добрая женщина всячески старалась отвлечь, хотя бы байками, но мысли Яринкины были далеки отсюда. Потухший взгляд той, кого еще недавно сравнивали с солнышком, равнодушно блуждал по сухим веточкам и лишь изредка касался лица знахарки – девушка даже улыбалась иногда, кивала, но как-то невпопад получалось. Мысли ее витали дома. Она думала о любимом, о сестре и о том, как убедить Агнешку снять чертов приворот.

Поздним вечером гостей они не ждали. Но в дверь вдруг заколотили – не стучали, а именно колотили, нетерпеливо и требовательно.

- Кого это в такой час принесло? – удивилась Агафья и пошла открывать.

Яринка, отложив работу, отправилась следом. Каково ж было ее удивление, когда на пороге дома она увидела Агнешку – зареванную, взлохмаченную, с синяком на опухшем лице и разбитой губой.

- Ярина…

Ее трясло, она захлебывалась слезами, не в силах ни слова сказать внятно, но Яринка уже поняла: случилось что-то плохое.

- Что с Мареком? – неживым голосом спросила она сестру, но ответа не последовало – Агнешка только ревела в голос и смотрела на нее умоляющими виноватыми глазами.

Босая, как была, в легком ситцевом платье, Ярина выбежала из дома знахарки и как ошалелая бросилась домой, не замечая ни холода ночного октября, ни боли, когда сухие ветки и мелкие камешки впивались ей в ноги. Она бежала, моля лишь об одном – чтоб он был жив, – и корила себя за то, что малодушно сбежала, спряталась от собственной душевной боли в чужом доме, а Марека оставила одного. Что с ним теперь? Что за вид у Агнешки? Что случилось у них, раз Агнешка сама прибежала к ней?

Ярина влетела в дом и оторопела от увиденной картины: мать с трудом сдерживала отца, рвущегося к стонущему на полу окровавленному Мареку. И явно отец переживал не за состояние парня; в глазах его, в голосе слышалось только одно желание – убивать.

- Не смей! – Яринка бросилась к Мареку, закрывая его собой от отца. – Не смей, папа.

И только тогда, увидев ее, Андрик немного пришел в себя, стряхнул с себя вцепившуюся Асю и сделал шаг назад. Хоть бешеный его взгляд все еще скользил по телу, лежащему за спиной дочери, но Андрик отступил, бросив напоследок:

- Прости, дочка, но я убью это животное, если оно еще хоть раз кого-то тронет. Как бешеную псину убью, Ярина, и никто меня не остановит!

Когда отец ушел, Ярина опустилась на колени перед избитым парнем.

- Марек, ты слышишь меня? Посмотри на меня, прошу тебя, - плача, молила она.

Глаза он не открыл, на голос ее не отреагировал. Но и не сопротивлялся, когда она попыталась его приподнять, когда уселась рядом с ним на полу и обняла, прижала его голову к своей груди; когда осторожно прошлась по его лицу, стирая кровь. Полуживой, он был на грани забытья.

- Мама, помоги мне, - плакала Яринка, с мольбой глядя на стоящую рядом мать. – Его нужно перенести на кровать…

Не разделяла Ася дочерних чувств, зла была на Марека и даже побаивалась его. Если б не страх за Агнешку – выгнала б его уже давно! Но сейчас, глядя на младшенькую свою, на отчаянные ее слезы и мольбу, Ася не устояла и пошла навстречу, помогла дотащить парня до Яринкиной с Агнешкой комнаты. Ярина уложила парня на свою кровать и уселась рядом, явно не собираясь его оставлять.

- Ярина, доченька, тебе нельзя здесь оставаться, - предупредила Ася, - он опасен.

Но Яринка и ухом не повела.

- Я никуда отсюда не уйду. Я больше никому не позволю его тронуть.

- Нет, Ярина, это мы с отцом больше не позволим ему ни тебя, ни Агнешку обидеть. Доченька, послушай, нам сейчас надо решить, что делать с ним дальше – продолжаться это безумие больше не может.

- О чем ты говоришь? Что вы собрались с ним делать?! – встрепенулась Ярина. – Я не позволю, мама, не позволю! Вы ничего ему не сделаете, понятно?

- Ярина, сегодня он напал на твою сестру. Он ударил ее, пытался изнасиловать, – пыталась Ася вразумить дочь. – Я не знаю, что у него в голове происходит, но он стал опасным, и мы не будем ждать, пока случится беда.

- Разве ты не понимаешь, что это не Марек сделал, а тот, в кого его превратила Агнешка?

- Ну какая разница? Он, не он… Он опасен, Ярина! Он стал животным, он никого не слышит кроме себя. Агнешка плачет, мучается с ним…

- Мучается? Плачет? – усмехнулась Ярина сквозь слезы. – Не говори мне об этом, мама. Она получила ровно то, к чему стремилась. Она хотела насильно привязать его к себе? Ну вот, привязала. Я просила ее сделать отворот – она заявила, что не сделает. Ну вот и не надо теперь перекладывать ответственность за свои ошибки на других. Марек ни в чем не виноват – виновата в своих мучениях только она одна!

- Я знаю, Яриночка… И твою боль и обиду я понимаю. Но Марека, которого мы все знали, больше нет, пойми! Есть кто-то другой в его обличии, и ни тебя, ни твою сестру мы обидеть ему не дадим.

- Вы не тронете его, мама! – выкрикнула Ярина, загораживая парня от матери. – Не его вина, что он стал таким, не его! И он есть, он никуда не делся! Ему помощь нужна, понимаешь? Его от Агнешки спасать нужно, а не убивать! И если вы хоть пальцем его тронете… Мама, я клянусь, я ни минуты на этом свете без него не останусь. Вы и меня убьете вместе с ним! И меня!

- Ярина…

- Оставь меня сейчас. Я хочу побыть с ним.

- Ты не останешься с ним наедине!

Ася не собиралась сдаваться и оставлять дочь в одной комнате с человеком, от которого никто уже не знал, чего ждать. Она боялась Марека, боялась за дочь. Но и Ярина не собиралась отступать – однажды она уже оставила парня, и что из этого вышло? Мать и дочь сверлили друг друга взглядами, упрямо выжидая подчинения, но ни одна, ни другая подчиняться не желали.

- Мама, ну посмотри на него! – взмолилась Ярина, понимая, что мать не отступит. – Ну что он мне сделает в таком состоянии? Успокойся, ничего со мной не случится. Прошу тебя, дай мне побыть с ним…

Два месяца уже прошло с того последнего счастливого дня, когда они с Мареком были вместе. Яринка безумно соскучилась, и теперь, наконец оставшись с ним наедине, она села на краешек кровати и горько расплакалась.

Она вдруг вспомнила, как когда-то, в далеком детстве, Агнешка утащила у нее любимую куклу – красавицу, подаренную отцом на день рождения. Зачем она ее украла, Агнешка и сама не знала, у нее и своих кукол хватало, но возвращать наотрез отказалась, и только когда в их конфликт включился отец, она отдала ее – поломанную, в перепачканном платьице и с выдранным клоком золотистых волос. Так обидно было Ярине, так больно… Куклу восстановить не получилось, и отцу пришлось покупать новую, но неприятная ссора быстро тогда забылась – не могла Ярина долго злиться на сестренку, да и Агнешка так искренне плакала и жалела о своем поступке, хоть и не могла объяснить, зачем так сделала. Сейчас, глядя на Марека, Ярина невольно вспомнила ту историю. Только теперь речь шла не об игрушке, а о живом человеке, которого Агнешка играючи убила. Удел Ярины же теперь – лишь плакать над тем, что осталось от ее Марека. От ее жениха. От ее несбывшегося любимого мужа.

Оставшись одна, наплакавшись, Ярина сходила за аптечкой и льдом и принялась за раны Марека. Она боялась, что от ее прикосновений или холода льда он придет в себя и прогонит ее, касалась кожи крайне осторожно, внимательно вслушиваясь в тихое сопение. Казалось, он спит, но вдруг черты лица его смягчились: разгладились напряженные морщинки на лбу, губы приоткрылись, и в ночной тишине послышалось позабытое, родное:

- Малая…

Ярина замерла от неожиданности. Он тихо так позвал, обреченно. Обжигая узнанным теплом и нежностью в голосе.