Послание Геркулеса

- О'кей. Когда я могу попасть к себе в офис?

- Когда приедет Мэлони, они откроют. - Розенблюм потер затылок и сморщился, как от боли. - Когда все это кончится, Гарри, я прошу тебя повести Эда и его людей на ленч, Уведи их отсюда. Плати служебной карточкой, я утвержу расходы. А когда ты это сделаешь, Гарри, возьми себе несколько выходных. Ты их заслужил.

Мэлони приехал со своими людьми на передней машине - фордовском фургоне с надписью «Общая служба» - и глядел величественно вперед, как мог бы глядеть де Голль, въезжая в Париж. С ним ехали еще двое в дорогих костюмах и с каменными лицами. Еще шесть фургонов Общей службы следовали позади.

Они объехали лабораторию и зашли через черный ход, поставив машины поближе к двери. Распахнулись дверцы фургонов, и дюжина человек в рабочих комбинезонах выпрыгнули на асфальт, у каждого на пластиковой нагрудной карточке фамилия с фотографией. Водитель микроавтобуса перебросился парой фраз с Мэлони, взял папку и повел своих людей к зданию. Вели они себя как-то средне между военными и университетской публикой - точность вымуштрованной команды и небрежный разговор о «Краснокожих» и квантовой механике. Гарри понял, что среди этих людей есть несколько ученых, чья обязанность проверить, чтобы ничего не было упущено. Используют ли их потом, чтобы глубже изучить переводы? Может быть. Но у него было предчувствие, что, как бы ни повернулись ближайшие события, к тому времени, как Джон Харли покинет пост президента, текст Геркулеса перестанет существовать.

Гамбини и Гарри стояли в сторонке и смотрели. К ним подошла Лесли. Парадная дверь открылась, и группа Общей службы прошла внутрь.

Подошел Мэлони.

- Эд, могу я попросить тебя и твоих людей войти и открыть?

Гарри пошел следом и был удивлен, что его впустили. Первое нарушение правил безопасности.

Было видно, что людей Мэлони хорошо проинструктировали. Они разделились на группы и рассыпались по зданию.

В лаборатории они начали с компьютеров - просто отключили и вынесли. В принесенные упаковочные, коробки погрузили прочую аппаратуру. Команда Мэлони систематически обошла все рабочие места и изъяла все диски, лабораторные журналы, записки и распечатки. Их тоже сложили в коробки. Даже мусор из корзин вытряхнули в пластиковые мешки, запечатали и вынесли наружу.

Гарри стоял у дверей, откуда было видно, но не на дороге.

Процесс шел быстро. Лесли, Горди Хопкинс, Линда Барристер, Кэрол Хедж и другие, так усердно работавшие над проектом последние восемь месяцев, стояли в гневном молчании, глядя, как коричневые коробки выносят по коридору, мимо питьевого фонтанчика, вверх на один пролет по лестнице и на улицу.

Мэлони провел обыск всех запертых помещений, откуда изъял гору заметок и официальных документов. Гарри даже удивился, что в компьютерный век проект породил столько бумаг. Все помечали по месту расположения: «Стол Гамбини, второй левый ящик» и тому подобное.

- Как археологи находки маркируют, - сказал Пит Уиллер, прибывший как раз вовремя, чтобы отпереть стол. - Вряд ли Мэлони ожидает от нас большой помощи.

Хаклют смотрел, как его записи изымают из ящика Гамбини. Охранники вложили их в большой белый конверт, надписали и унесли. Гарри по выражению лица микробиолога решил, что тот подумывал выхватить бумаги из рук захватчиков и убежать.

Когда с офисом Гамбини закончили, владелец подошел к Мэлони.

- От меня еще что-нибудь нужно? Мэлони подумал.

- Нет, Эд, кажется, все.

Гамбини кивнул и отвернулся, не говоря ни слова. Взял свитер, достал из него золотое перо, оставленное им у себя на столе, и подал оба предмета Мэлони для инспекции.

- Это можно, Эд, - ответил Мэлони, не поддаваясь на провокацию.

- Пока, Гарри! - Гамбини протянул руку. - Ты чертовски здорово поработал.

В центре стало тихо. Лесли, Уиллер, Хаклют, системные аналитики, специалисты по общению и лингвисты оставили свою работу и смотрели на Гамбини. У некоторых в глазах стояли слезы.

- Вы все отлично поработали, - сказал он. - Я горжусь, что работал вместе с вами. Некоторых из вас пригласят продолжать работу в проекте. Я знаю, как много она для вас значит, и я хочу сказать вам: если вы действительно захотите, ничего стыдного не будет, если примете предложение. Я пойму. Думаю, все мы поймем.

И он вышел. Наступило неловкое молчание, и его прервал Мэлони, прочистив горло и призвав к вниманию.

- Мне хотелось бы предложить каждому продолжить работу в проекте «Геркулес». К сожалению, наши возможности ограничены. И в любом случае, как сообщил мне мистер Кармайкл, почти все вы нужны в Годдарде. Некоторым мы предложили должности, список будет роздан. И мы просим тех, чьи имена в нем есть, остаться в проекте. Пожалуйста, сообщите мистеру Кармайклу о своем решении до конца недели.

Он глянул на Гарри, поблагодарил его за помощь и занялся своим делом.

К часу дня из здания вынесли все. Мэлони представил Гарри подписанную ведомость всего изъятого, в том числе грамоты Оппенгеймера и медали Джефферсона.

- Агентство национальной безопасности возместит вам стоимость, - коротко бросил он.

И под сияющим солнцем колонна из шести машин двинулась к воротам.

В тот вечер почти все сотрудники проекта собрались в «Красной черте» на прощальный ужин. На самом деле они не разъезжались: техники оставались в Годдарде в разных проектах. Из исследователей Пита Уиллера и Кэрол Хедж попросят помогать в будущих работах, хотя они еще этого не знали. Гарри не думал, что Пит останется.

Сайрус Хаклют уехал, никому не сказав ни слова.

Лесли собиралась вернуться в Филадельфию.

- А оттуда, может, на какой-нибудь остров в Южных морях, - сказала она. - Хватит пока с меня.

Речей никто не говорил, но Некоторые брали слово, чтобы выразить свои чувства.

- Это было вроде как вместе в бою, - сказал один системный аналитик.

Гарри поблагодарил всех за верность и предсказал, что, когда Джона У. Харли давно забудут, «Геркулес» останется легендой.

- Наших имен, может быть, не запомнят, но будут помнить, что мы были.

Эти слова встретили аплодисментами, и несколько часов под балками и арками «Красной черты» в них верили. А для Гарри это замечание было всего лишь очередной вехой: впервые он на публике высказался нелояльно по отношению к своему работодателю.

Атмосфера прощальных вечеринок всегда напоминает поминки, подумал Гарри, впечатленный символическим окончанием эпохи. Каждое рукопожатие, каждый короткий обмен взглядами получают особое значение. Но относительно нешумный прощальный вечер сотрудников «Геркулеса» был как-то особенно согрет, быть может, потому, что само событие было уникально в истории человечества, и сорок с чем-то человек, собравшихся в скромном ресторане невдалеке от Гринбелт-роуд, все смотрели на звезды в поисках ответов. Что ж, видит Бог, кое-какие ответы они получили, и вряд ли кто-то может просить большего.

Гарри остался допоздна, пока люди не стали небольшими группами расходиться. Он пожал много рук, будто никогда уже не придется увидеться, хотя все завтра придут на работу.

К концу вечера он оказался наедине с Лесли.

- Когда ты уезжаешь? - спросил он.

- Завтра.

- Мне тебя будет не хватать.

Гарри вдруг заметил, что смотрит в пустоту. Она сжала его руку:

- Филадельфия не так уж далеко, Гарри. Он кивнул:

- Я надеялся, что ты это скажешь.

Анджела Делласандро подождала, пока представится возможность, и сказала Гарри, что он необычайно хорошо выглядит. К тому времени она уже пропустила несколько стаканчиков «манхэттена». И еще она добавила, что Эд Гамбини ее беспокоит. Гарри успокоил ее, и она отошла.

- Она права, - сказала Лесли. - Ему лучше быть подальше от проекта, но, пока он приспособится, это будет неприятный период.

- Нет, - возразил Гарри. - Он нашел своих инопланетян, и, думаю, сейчас он удовлетворен. С ним все будет в порядке.