Страница 108 из 122
В конце статьи автор обрушивался на виновников «варварского поступка» и сокрушался о судьбе «несчастных рабочих, которым на неопределенный срок грозит безработица!»
— Мы и не надеялись на такое! — пробормотала Леа, нервно рассмеявшись.
После обеда Анна подала кофе в гостиную. Лоран Порталь последовал за женой.
Дети уже сидели перед телевизором. Элиза устроилась в кресле с магнитофоном и учебными карточками на коленях. Как обычно, она нервно поглядывала на часы. Малыш Поль — в семье его звали Пушком — не отрывал взгляда от экрана. Лоран некоторое время наблюдал за ним: лицо мальчугана раскраснелось, он то и дело заходился в приступах кашля.
— Пушок не болен?
— Обычный городской кашель…
— Бронхит, — поправил Лоран.
— Да-да, конечно. Я сегодня поведу его к врачу…
Элиза вскочила и чмокнула мать в щеку.
— Пора, а то опоздаю в лицей!
— До скорого, Элиза. Не ленись.
— До свиданья, мама!
Элиза поцеловала отца и устремилась к двери.
— Элиза!
— Что, пап?
— Ты вчера вечером никуда не выходила?
— Зачем?
— Неважно… Ну беги!
Он выключил телевизор. Изображение на экране сжалось и исчезло. Пушок вздрогнул и побледнел.
— Иди отдохни, малыш… — сказал отец.
Ребенок нехотя подчинился.
Лоран мелкими глотками смаковал кофе, поглядывая на жену.
— Тебя что-то гложет? — спросила Анна.
— Да так… Ты, наверно, слышала о саботаже?
— Как и все.
— Мне поручили вести следствие. Поганая работа!
— Понятно… Это действительно так серьезно, как расписано в газете?
— Вовсе нет. Повреждения устранят быстро… Не понимаю, зачем Мейлону понадобилось так сгущать краски! А я должен разыскать виновных. Я и Грамон… Правда, Грамон будет вести расследование независимо от меня.
— Ты знаешь хоть, с чего начинать?
— Проблема не в этом. Сам по себе акт саботажа, попросту говоря, смешон — ни побудительных причин, ни выгод! Если только…
— Если только?
— …не рассматривать его как протест этих пресловутых борцов против загрязнения окружающей среды.
— Все так и поняли!
— Вот именно. Зная Клода Паскье, вину можно возложить на городской союз этих деятелей. Но не думаю, что к такой авантюре причастны взрослые… Как ты полагаешь?
— Никак.
— Еще бы. Имея дочь — «зануду» и супругу, которая во всем потакает ей, я оказался в двусмысленном положении. А историю надо распутать! Ну да ладно… Через полчаса у меня назначена встреча с Клодом Паскье… Пора идти. До вечера, Анна!
— Счастливо, Лоран.
5. ЧЕЛОВЕК, КОТОРОГО НАДО УСТРАНИТЬ
Адольф Мейлон вернулся домой рано в скверном расположении духа. Завод стоял, и саботажников еще не обнаружили. Он им это припомнит…
Жена читала в гостиной. Когда он вошел, она отложила книгу и улыбнулась ему.
— Как дела?
— Хуже некуда! На заводе саботаж, но ни одна живая душа ничего не видела, ничего не слышала, ничего не знает. Ничегошеньки! А через неделю заседание административного совета… Представляешь, что мне придется выслушать!
— Милый, не волнуйся по пустякам! Разве можно что-то сделать за такой короткий срок?
— Комиссар полиции заявил мне: «Господин Мейлон, успокойтесь! Я не могу производить аресты на основе одних ваших подозрений. Вот закончу следствие, соберу улики — другое дело…»
Мейлон помолчал и возмущенно воскликнул:
— Улики! Улики! Ясно же, кто всему виной. Я бы засадил за решетку этого поганого учителя и дурачков, которые, развесив уши, слушают его! Паскье — опасный псих, и его надо во что бы то ни стало убрать. Смешно сказать — у полиции не хватает средств, чтобы заставить преступников признаться! Конечно, комиссар в глупейшем положении: вероятно, ему придется заняться и собственной дочерью… Как быть? Может, поручить расследование кому-нибудь другому?
— Порядочность комиссара не вызывает сомнений. Ты не имеешь права его подозревать.
— Так-то оно так… Но меня выводят из себя эти «зануды»! А где Эрик?
— Спит. По крайней мере, надеюсь, что спит…
— Как, он уже в постели?!
— Эрик вернулся из лицея совсем разбитый, на нем лица не было. Бедняга клевал носом за чаем. Я послала его отдохнуть.
— Ну и везет же мне! Сын и тот размазня — только и умеет пролеживать бока да бродить по дому с томной физиономией! Нет чтобы быть понаглее, подрачливее, понахальнее, как я в его годы… Уж лучше бы был саботажником, чем эдакой квашней! Пора его встряхнуть…
— Не трогай его. Мальчик страдает анемией, у него очень слабое здоровье. Врач постоянно напоминает мне об этом… А последнее время он сильно кашляет.
Жанна умоляюще посмотрела на мужа:
— Может, отправить его в горы? Немного чистого воздуха…
— Вздор! Ты тоже решила стать сторонницей Паскье?! Согласен, в городе немного пыльно. Но мы-то живем за его пределами. Чтобы не было вони, я велел отвести русло Риу, посадил у дома кусты — что еще надо? Солнца? Мы его видим во время отпуска, а в доме есть ультрафиолетовые лампы… Грех жаловаться. Нам и так завидуют.
— Но горы…
— Хватит! Не будем и обсуждать! Додумались! Играешь на руку моим врагам! Я уже слышу их голоса: «Смотрите-ка — послал сына в горы? Неужели воздух в городе вреден ему и безопасен для других?» И не помышляй ни о каких горах. Сын останется здесь!
Словно подчеркивая, что это его последнее слово, Мейлон вышел из комнаты. Жанна хотела было пойти следом, но, чувствуя раздражение мужа, решила вернуться к разговору в более благоприятной ситуации.
Адольф Мейлон вошел в комнату сына и в нерешительности застыл на пороге. Погруженный в дела, он не часто вспоминал о ребенке. Эрик выглядел похудевшим. При виде спящего подростка, его бледного лица с ввалившимися щеками Мейлона вдруг охватил страх — что, если сын действительно болен? Но он отогнал беспокойные мысли.
«Конечно, малыш выглядит неважнецки. А откуда быть силам, если все время валяться в постели? Известно, пролеживая бока, здоровья не наживешь. И все из-за Жанны, она опекает его, как тепличное растение. Парень в его возрасте должен увлекаться спортом, кипеть энергией, встречаться с друзьями. Пора заняться им. Я за неделю поставлю его на ноги!»