Воровка

Возможно, для моих целей важнее то, что он владеет украденной картиной Якопо Бассано. Картина была украдена три года назад из музея в Турине в результате дерзкого ограбления. Пауэлл финансировал ограбление, а это значит, что если я украду его Бассано, он не сможет заявить о краже. Если только он не хочет, чтобы Интерпол задал ему несколько неудобных вопросов.

― Удовлетворительная мишень, ― со смаком говорит Валентина. ― Я подумала, что ты можешь выбрать его, поэтому я собрала на него досье. Она открывает ящик стола и протягивает мне USB-носитель. ― Держи. Все, что ты хотела знать о Гэвине Пауэлле, и даже больше. Будь готова принять душ, когда прочтешь все гнусные подробности; я знаю, я так и сделала.

― Ты лучшая.

Синьора Джирелли, моя соседка снизу, борется с дверью, когда я подхожу к своему дому. Ее пушистый пудель Саша примостился у ее ног, а его поводок запутался в лодыжках синьоры Джирелли.

― Давайте я помогу, ― говорю я, поспешно поднимаясь. Я держу дверь открытой, пока она распутывается и берет собаку на руки.

Она входит в вестибюль и нажимает кнопку крошечного трехместного лифта. Я прочищаю горло.

― Синьора Джирелли? По-моему, лифт не работает. ― Он перестал работать через неделю после моего переезда. Я безуспешно пыталась заставить ремонтника починить его.

Она поворачивается ко мне с улыбкой.

― О нет, дорогая. Сегодня кто-то приходил сюда, чтобы починить его. Им воспользовались ваши доставщики мебели.

Мне требуется минута, чтобы осознать ее слова.

― Мои кто?

― Вам привезли мебель. ― Она похлопывает меня по руке. ― Я так рада, что вы обживаетесь.

Я бормочу слова благодарности, а моя голова идет кругом. О чем говорит синьора Джирелли? Неужели она меня с кем-то путает? Но нет. Ей уже за восемьдесят, но она бодра и разговорчива, а ее ум все такой же острый, как и десять лет назад.

Я отпираю дверь своей квартиры, толкаю ее и замираю на месте.

Моя гостиная преобразилась. Ковер, который мне понравился на антикварном рынке в прошлую субботу, расстелен в гостиной, черно-белый узор ярко контрастирует с деревянным полом. Марокканские кресла, которыми я восхищалась, стоят у окна, а между ними ― деревянный приставной столик.

На столе, между голубыми керамическими подсвечниками, в которые я влюбилась, стоит огромный букет зимних белых роз, их тонкий аромат наполняет воздух.

Антонио Моретти снова нанес удар.

Я смотрю на мебель. Провожу кончиками пальцев по мягким лепесткам роз и погружаю лицо в их аромат. Все, что мне понравилось в субботу на рынке ― все, чем я восхищалась, ― здесь. Да, это демонстрация богатства и власти. Но это гораздо больше. Это о внимании к моим желаниям и потребностям.

Он всегда так делал. Десять лет назад он дал мне именно то, в чем я нуждалась. Он гулял со мной посреди ночи, предлагая мне компанию и позволяя мне горевать. И теперь эта маленькая часть моего жилища выглядит как настоящий дом.

А как насчет Уффици?

Я направляюсь в спальню. Мой надувной матрас исчез, он сдут и сложен в углу. На его месте стоит кровать, копия той, что стоит в спальне Антонио. То же темное дерево, то же решетчатое изголовье, к которому меня можно привязать.

При этой мысли у меня слабеют колени, а соски напрягаются. Желание бурлит во мне расплавленным потоком.

Я звоню Антонио. Он берет трубку на первом же звонке.

― Ты вломился в мой дом, ― обвиняю я его.

― Не лично. ― Я слышу улыбку в его голосе. ― Тебе понравились цветы?

― Они прекрасны. Зачем ты купил мне мебель?

― Мне нужен был стол, чтобы поставить вазу, а у тебя его не было.

Мне приходится сдерживаться, чтобы не рассмеяться.

― Это почти разумно. А ковер, кресла и кровать? Почему именно они?

― Стол и кресла шли в комплекте, ― говорит он. ― Ковер, потому что твой пол был холодным. Что касается кровати… ― Его голос понижается. ― Твой надувной матрас недостаточно прочный для того, что я собираюсь с тобой сделать, Лучия.

Он произносит мое имя как ласку. Я облизываю губы.

― Ты не можешь покупать мне вещи.

― Ты все время говоришь мне, что я могу, а что нет, маленькая воровка. Тебе не нравится мебель? Ее можно заменить.

― Мне все нравится.

― Тогда я не вижу проблемы.

Аргх. Он действительно самый невыносимый мужчина. И при этом я ухмыляюсь, как идиотка.

― Ты... ― Я замолкаю, но потом решаюсь. ― Не хочешь поужинать как-нибудь на следующей неделе? В моем районе есть траттория. Она не шикарная, но…

― С удовольствием. Когда?

― Во вторник?

― Я заеду за тобой в семь.

Я вешаю трубку, сажусь в свое новое кресло и вдыхаю аромат роз. Я только что пригласила короля Венеции на ужин. Валентина права. Признаю я это вслух или нет, но у меня связь с Антонио Моретти.

И эта мысль одновременно ужасает и возбуждает меня.

Глава 23

Антонио

В воскресенье Энцо и Татьяна приходят на наш ежемесячный обед.

― Что случилось на прошлой неделе? ― спрашивает Энцо, вешая пиджак. ― Ты отменил встречу в последнюю минуту. Мне стоит о чем-то беспокоиться?

― Это не работа, Энцо, ― говорит Татьяна, направляясь на кухню. ― Посмотри на лицо Антонио. Он выглядит почти веселым. ― Она наливает себе бокал вина, наполняя его до краев, и садится на стойку. ― Это девушка. ― На ее лице медленно расцветает улыбка. ― Расскажи мне все.

Таня редко пьет в середине дня, а это значит, что что-то не так. Я смотрю на Энцо, гадая, знает ли он, что ее беспокоит, и он слегка качает головой. Я внутренне вздыхаю. Я на собственном опыте убедился, что нет смысла добиваться от нее ответов. Таня расскажет о том, что ее беспокоит, когда будет готова, и ни секундой раньше.

― Вижу, Энцо болтает лишнее.

Энцо ухмыляется.

― Ты ворвался в «Казанову», посмотрел на меня убийственным взглядом и утащил женщину, с которой я разговаривал. Конечно, я рассказал Тане.

Оба моих друга смотрят на меня с ожиданием на лицах. Я провожу рукой по волосам.

― Отлично. Ее зовут Лучия.

― Да, да, я уже знаю это, ― говорит Таня, нетерпеливо закатывая глаза. ― Она венецианка, вернулась на родину после десяти лет за границей и работает в Palazzo Ducale.

Я бросаю на Энцо раздраженный взгляд.

― Ты навел о ней справки?

Он не выглядит раскаивающимся.

― Посмотрим, ― говорит он, отмечая на пальцах. — Во-первых, ты появляешься в «Казанове», чего никогда не делаешь, потому что не хочешь, чтобы кто-то узнал, что клуб принадлежит тебе. Во-вторых, ты трахаешься с женщиной в клубе. Чего ты не делал никогда.

― В-третьих, ты бросил нас на прошлой неделе, ― добавляет Таня. ― Ты никогда не отменяешь наши ежемесячные обеды.

― Так что да, ― заканчивает Энцо. ― Я проверил ее. Хватит на меня пялиться. Ты бы сделал то же самое, если бы у меня появились серьезные отношения.

Он прав. Я бы тоже не остановился на простой проверке. С тех пор как мы оказались на улице, я присматриваю за Энцо и Татьяной, а они ― за мной. Мы защищаем друг друга, все трое. Так и должно быть.

― Справедливо, ― уступаю я. ― Наполняйте тарелки, а я отвечу на все ваши вопросы за обедом.

На обед моя экономка приготовила sopa coada. В некоторых рецептах используется голубь, но версия Агнес ближе к сытному супу с фасолью, овощами, колбасой и курицей.

― А, я вижу, Агнес вернулась, ― довольно говорит Энцо, приступая к трапезе. ― Слава богу. Я немного нервничал из-за этого блюда.