Воровка

Она свирепо смотрит нам меня.

― Очень хорошо, ― произносит она сквозь сжатые губы. ― Давай пообедаем. Но это все. Мне все равно, передашь ты музею пятнадцать миллионов евро или пятнадцать миллиардов ― я не собираюсь с тобой спать.

― Леди слишком много протестует, ― говорю я безразлично. ― Где бы ты хотела поесть?

Она задумывается на минуту, а потом в ее глазах вспыхивают искорки смеха.

― У тебя дома, ― радостно говорит она. ― В субботу я не очень хорошо рассмотрела твою систему безопасности. В этот раз я буду внимательнее.

― Ты понимаешь, что подаешь мне противоречивые сигналы? — Я кладу руку ей на спину и направляю к выходу. ― С одной стороны, ты продолжаешь говорить мне, что не собираешься со мной спать, а с другой…

Она вскидывает голову, но не отстраняется от моего прикосновения.

― Не ты устанавливаешь правила, Антонио.

― Вообще-то, cara mia, в Венеции это делаю я.

Мы выходим на площадь, и я веду ее к ближайшему причалу, где Стефано, один из моих людей, ждет у лодки. Когда я помогаю ей сесть, меня поражает суровая правда. Обычно я не привожу женщин, которых хочу трахнуть, к себе домой, и все же это уже второй раз, когда я везу туда Лучию.

Глава 8

Лучия

Я собираюсь пообедать с Антонио Моретти, и это кажется сюрреалистичным.

Есть тысяча причин, по которым я не должна этого делать. Мы из двух разных миров, и уже после одной встречи я слишком увлеклась. Я гуглила его и ревновала, когда находила его фотографии с другими женщинами. Ночь за ночью я вижу сексуальные сны о нем. Король Венеции плохо влияет на мое душевное равновесие.

Но он появился на моем рабочем месте и пригласил меня на обед. Он сказал мне, что я в точности в его вкусе. И, может быть, на время одного обеда я смогу отложить свои опасения и позволить себе поверить ему.

Мы причаливаем к дому Антонио, и он помогает мне выйти. Открыв входную дверь, он жестом приглашает меня внутрь. Я вхожу в холл и с любопытством оглядываюсь по сторонам.

Я была слишком напугана, чтобы что-нибудь заметить, когда была здесь три дня назад. Но сегодня я позволила своему взгляду блуждать по пространству, впитывая детали: черно-белый кафельный пол, стены цвета лосося, украшенные коллекцией деревянных масок, пышные тропические растения и резная антикварная скамья, заваленная бирюзовыми, индиго и темно-зелеными подушками. Комната эклектичная, красочная и завораживающая.

Антонио кладет руку мне на поясницу.

― Ты предпочитаешь экскурсию сейчас или после обеда?

Мой желудок урчит, напоминая, что я пропустила завтрак сегодня утром.

― После обеда, пожалуйста.

Большая кухня с обеденной зоной выглядит так же привлекательно, как и холл. Слабое зимнее солнце светит через массивное стеклянное окно, выходящее во внутренний двор. Сегодня слишком холодно, чтобы есть на открытом воздухе, но, думаю, летом здесь прекрасно. Я без стеснения разглядываю медную технику, зеленые растения и плитку «Талавера», которой выложена кухонная панель. На столе стоит ваза с сиренью, лавандой и жимолостью, и я с удовольствием вдыхаю тонкий аромат цветов.

Антонио выгибает бровь, глядя на меня.

― Они пахнут весной, ― объясняю я. ― Это мое любимое время года. Я считала тебя минималистом, ― добавляю я с недоумением. ― Но это не так, верно? Я любуюсь коллекцией сине-белой керамики. ― Где ты ее нашел?

Я жду, что он ответит, что их купил его дизайнер интерьеров, но он удивляет меня, говоря:

― В Португалии. ― Его губы растягиваются в печальной улыбке. ― Я вырос в нищете, и, боюсь, это превратило меня в крысу, коллекционирующую вещи.

― Твой дом не выглядит захламленным. Он очень… целостный.

Он усмехается.

― Мои друзья так не думают.

У Антонио Моретти есть друзья? Я едва успеваю это осознать, как он задает мне вопрос.

― А что насчет тебя?

― Сейчас я придерживаюсь минимализма. У меня совсем нет мебели.

― Почему? Твои родители оставили тебе свою квартиру, да?

Антонио, несомненно, собрал на меня досье, но приятно знать, что в его информации есть некоторые пробелы.

― Оставили. Но я не могла смотреть на их вещи после их смерти. ― Это еще мягко сказано. ― Я отдала их на хранение, где они и лежат до сих пор. ― Прежде чем он успевает что-то сказать, я добавляю: ― А еще я люблю цвет. И растения, и узоры, и ткани. — Я чувствую, как он смотрит на меня. ― Хорошая мебель стоит дорого, а я слишком часто переезжаю, чтобы вкладывать в это деньги. Но мне не нравятся дешевые, одноразовые вещи, поэтому я застряла в подвешенном состоянии.

― Хм… ― Я не могу понять, о чем он думает. Это меня не удивляет, у него хорошо получается сохранять бесстрастное выражение лица. ― Хочешь что-нибудь выпить?

― Только воду, пожалуйста. Газированную, если есть. ― Если есть. Какая нелепость. У Антонио Моретти есть все.

― Конечно, ― отвечает он. ― На антикварном рынке на Piazzola sul Brenta встречаются неплохие вещи. Они устраивают его каждое воскресенье. Не хочешь сходить?

Он приглашает меня на свидание? Должно быть, я выгляжу такой же растерянной, какой себя чувствую, потому что он добавляет, казалось бы, ни с того, ни с сего:

― Я не встречаюсь с Татьяной.

― Что?

― С Татьяной Кордовой, ― говорит он. ― Ты упомянула ее, и я решил уточнить, что не встречаюсь и не сплю с ней. Или с кем-то еще. ― Он удерживает меня своим пристальным взглядом. ― Единственная женщина, которая меня интересует, ― это ты.

Мой рот открывается. Я не знаю, что сказать. Никто из тех, с кем я была, ни один парень, с которым я встречалась, не дал мне так ясно понять, что хочет быть со мной.

Антонио как ни в чем не бывало открывает дверцу холодильника.

― Давай посмотрим, что тут у нас, ― говорит он негромко. ― Есть запеченный цыпленок, и я могу сделать зеленый салат. Если это не подойдет, я могу приготовить что-нибудь еще.

Я чувствую, что опасно близка к потере сознания.

― Ты умеешь готовить?

Он усмехается.

― Ты так скептически настроена, Лучия, ― поддразнивает он. ― Думаю, я немного обижен. Да, я умею готовить, хотя в основном этим занимается моя экономка Агнес. Однако на этой неделе она навещает свою сестру во Флоренции. ― Он усмехается. ― Давай, проверь меня. Что я могу для тебя приготовить?

Эта улыбка неотразима. Мое тело напрягается от желания.

― К сожалению, мне нужно вернуться на работу.

― Тогда курица и салат. — Он достает из холодильника салат, помидоры и огурец и начинает готовить.

― Могу я помочь?

― Ты можешь накрыть на стол. Тарелки в шкафу над раковиной.

Во время еды мы говорим об искусстве. Как я выяснила, когда показывала ему Palazzo Ducale, Антонио знает довольно много об итальянском искусстве. Большинство богатых людей, с которыми я встречалась, покупают картины, потому что в них выгодно инвестировать или потому, что так можно спрятать незаконно нажитое. Но Антонио ― знаток, и это видно.

Беседа течет легко и переходит от искусства и путешествий к антикварному рынку Венеции и к рынку Местре.

― Десерт? ― спрашивает он, когда мы заканчиваем есть.

Я бросаю взгляд на свой телефон и с шоком понимаю, что прошло уже больше двух часов.

― Я не могу, ― с сожалением говорю я. ― Мне действительно пора возвращаться. ― Я не хочу уходить. ― Ты можешь сейчас показать мне дом?

Он бросает на меня косой взгляд.

― Все еще планируешь украсть мою картину?

Его слова эхом отдаются в моем сознании. Если ты украдешь мою картину, я буду считать, что ты хочешь, чтобы я тебя трахнул.