Страница 64 из 93
Присутствие здоровяка-второсортного, похоже, их совсем не смущает.
— А-а-а. Оригинал, что ли, не подделка? Сюда иди! — в отрывисто брошенной команде звучат нотки ментального принуждения.
Глава 26
— Сюда иди! — такое впечатление, что эти ребята ничего не боятся.
Последствий не боятся, точнее: ладно, я. Но нотариус, эта парочка женящихся — они ж не второсортные.
Если пошли гвоздить по своим, значит, два варианта. Либо уверены в безнаказанности, либо привлечены снаружи, потом вернутся к себе. В этой юрисдикции временно и преследования не опасаются.
Есть! Вмешательство по тебе прошло, браслет зафиксировал ?. Для суда экскьюз
, — сообщает железяка, с половины пинка уловившая мои внутренние колебания.
— Руки за голову, ко мне спиной. — У меня в руке появляется новый пистолет.
Не хотелось бы открывать пальбу, но сражаться с этими в рукопашную — авантюра.
Чистокровные озадаченно переглядываются между собой, пятиранговый сбивается с потока.
Шестёрка делает ему знак, потом стремительно ловит мой взгляд:
— Опускаешь руку. Закрываешь глаза. Ты спокоен, ты абсолютно спокоен. Сейчас ты забудешь всё, что здесь происходило.
— Мужик, мне сегодня такие, как ты, даже с концентраторами пытались что-то объяснить. — Изображаю иронию на лице.
Параллельно делаю два шага назад, аккуратно переступая через лежащие на полу тела: дистанцию на всякий случай лучше держать подальше, больше времени для реакции.
— И чем дело закончилось? — нейтральным тоном интересуется старший пары.
Не двигаясь с места и продолжая бомбардировать напарника распальцовкой в попытках организовать взаимодействие.
— Не нужно синхронизироваться, — очень коротко качаю головой, чтобы не выпустить их из виду.
Ствол лежит в руке хорошо и в их сторону смотрит правильно.
Активность в ментале приостанавливается.
— Не успеете, — отвечаю на незаданный вслух вопрос. — Утром дело закончилось плохо, для ваших. Посмотрите в полицейской сводке, именно ЭТА инфа висит в этом доступе.
На пару секунд их взгляды расфокусируются, после чего в неуловимо виснет растерянность.
— А вам не довели, да? — продолжаю уже от двери. — Ай, какая досада. Впрочем, утренние были местными плюс государевыми людьми. А вы — так, разовые кадры из другого региона. По разряду презервативов.
— Ты о чём? — пятёрка нарочито спокоен.
— Единожды использовать и выбросить, — поясняю. — Нет смысла рассчитывать на длительное сотрудничество. Одноразовый инструмент. В этой связи у меня для вас плохие новости...
— ПОГОДИ. Мы всё равно не дадим тебе уйти, ты же слабее по всем показателям. — Старший не успокоился и явно пытается зайти на второй заход.
— Мужик, ты что, думаешь, моя резистентность — переменная величина? — фыркаю пренебрежительно. — А знаешь что.
В следующую секунду пистолет в моей руке негромко хлопает, колено шестёрки подламывается, перебитое выстрелом. Он шумно, но без слов валится на пол, обрывая едва начатое движение.
Я видел, что он дёрнется, но надеялся обойтись без стрельбы.
— Лёг рядом с ним, — предлагаю второму, перенося прицел.
Но он размазывается в воздухе стремительной кляксой. Ещё один хлопок.
— Минус один, — подхожу ближе к старшему. — Ты пока жив. Я тебя убедил в своей серьёзности?
— Откуда ты знаешь, что нам не довели обстановку? Есть кто-то в Медикоре? Стоишь на связи со здешней управой? — оказывается, они отлично умеют купировать собственные болевые ощущения.
Не автоматически, не от природы, но с их мозгами навык тренируем до заоблачных величин. Судя по тому, что я сейчас наблюдаю своими глазами — он просто источник естественного обезбола.
— Давай сыграем в игру, — присаживаюсь на стол над ним. — Ты мне рассказываешь, какая была задача и кто ставил. А я за это не превращаю тебя в овощ.
— Дикий? — его правая бровь удивлённо прыгает вверх.
Следующую половину секунды он пытается меня читать.
— Да нет, бред. Ты второсторный, — делает он неуверенное заключение. — У меня есть другое предложени...
— У тебя финансовые трудности: твоя нынешняя девчонка намного моложе тебя и старшая в вашей паре по иерархии. Видимо, из крутой семьи, а ты — дворняга. Ты её обеспечиваешь и учишь в университете. — Отодвигаюсь чуть дальше, чтоб видеть его целиком. — Также, ты не порвал и с предыдущей. Получается, двойные расходы, причём детей ты планируешь и там, и там. Типа, две жены, но ты честно пытаешься тянуть материально.
По мере моих слов лицо собеседника вытягивается. Видимо, единомоментно он может что-то одно: или терпеть раненое колено, или контролировать мимику и собственные мозги.
Шестиранговый плюёт на условности, его взгляд опять расфокусируется, ныряя в мессенджер:
— Тебе нас сдали заранее?! Получается... его ты наглухо, я свидетель... Ты меня не отпустишь. — Заключает он с бесстрастным лицом.
— Ошибка. Ты не свидетель, ты соучастник уголовного преступления и криминального производства — будущего. — Подвешиваю в воздухе голограмму мгновенного вызова полиции. — То, что здесь между сразу тремя управлениями уже много часов идёт серьёзная борьба под надзором прокуратуры, ты в курсе? ЭТО вам сказали? Ты же не местный.
— Не сказали, но есть в сводке. Нам видно, у нас свои источники. Что дальше?
— Я сейчас вызову ментов. Тебя примут по всем правилам: накануне имело место покушение на их сотрудницу, они сейчас очень добросовестно отрабатывают все сигналы. Если у тебя в ЗДЕШНЕЙ полиции свои концы, нам договариваться не о чем. В этом случае мы с тобой прощаемся.
— НЕТ. В полиции ни с кем не общаемся, мы по другой линии, — он твёрдо выдерживает взгляд в глаза.
Впрочем, для чистокровных это вроде бы и не проблема.
— Тогда есть вариант, но сперва небольшая демонстрация.
Железочка, поможешь?
Чё надо? ? Мне страшно?!
Сделай так, чтобы его пульс кратковременно прыгнул до двухсот, потом опал до сотки.
КАК?! ? Я говорила, что могу амнезировать! А не нервной системой заруливать!
Вот здесь по блуждающему нерву подай ему такой вот сигнал... Пожалуйста...
На
— У тебя сейчас пульс до пары сотен вырастет, потом вернётся. М-м-м, скажем, до сотни или до девяноста, — сообщаю, удерживая его взгляд. — Можешь взять себя пальцами за шею. — Активирую голограмму секундомера. — Пятнадцать секунд, потом умножишь на четыре.
— Почему шея?
— Потому что сонная артерия. ТЫ пульс поймаешь лучше всего там.
Через четверть минуты обнуляю висящий в воздухе таймер:
— Следующие пятнадцать. Сейчас пульс будет девяносто.
— К чему это всё? Зачем все эти демонстрации?
— Это физиология ЦНС, она хуже корректируется снаружи, — любезно отвечаю без задержки.
— Хуже, чем что?
— Чем память, хоть и самые глубокие её слои. Ты заметил, что даже среди вас стереть мозги кому угодно может почти кто угодно, вопрос лишь точности?
— И что?
— А в самой обычной кардиологии вынуждены работать чуть ли не внеранговые?
— Не задумывался. Да. И что?