Страница 82 из 110
Дверца карты оставалась распахнутой, я видела, как тот самый Стронгер подошел к жалкой кучке тряпья и из распахнутого сундука неловко вынул какой-то огромный комок. Даже не сразу сообразила, что на руках он несет ребенка.
Подойдя к карете, мужчина хмуро буркнул:
-- Прошу прощения за беспокойство, леди… Вы уж присмотрите за ней. Мать ее сегодня погибла…
Девочку он посадил не на сидение, а прямо на пол, между ногами. Она испуганно таращила на нас темные сонные глаза из тряпичного кокона и даже не плакала, что было совсем уж тяжело. Не должен ребенок оказываться в таких ситуациях!
Дверцу захлопнули, и барон, стоявший у этого капитана Стронгера за плечом, скомандовал:
-- Трогайте!
С ними осталось только двое солдат, и я подумала, что, пожалуй, это небезопасно. Тем более, что барон говорил про записку. Значит, в дом маркиза Вэнкса он возвращаться не собирается.
В карете резко пахло гарью и той самой жирной мерзкой вонью, которой благоухал весь район. Дэбби, испуганная всем этим, робко спросила:
-- Леди Элиз, может быть, отправим одежду в телегу? А для малышки достанем старый плащ?
Я передала ей перепуганную и тихо скулящую Белку, наклонилась и вынула из тряпок девочку. Не совсем кроха. Лет шесть, не меньше. Посадила ее к себе на колени и укрыла полой своего плаща: в карете было совсем не жарко.
-- Подождем, пока выедем за город, Дэбби. Сейчас не стоит тормозить.
-- Леди Элиз… – Дэбби что-то показывала мне глазами, а я не могла понять. И тогда она шепотом сказала: -- Ноги… Посмотрите на ее ноги.
Ноги малышки были перевязаны какими-то тряпками. Я сразу даже не заметила!
Закутав тихо захныкавшую девочку в свой плащ полностью, я усадила ее на сидение и, встав на колени, аккуратно развязала тряпки. Ожоги. Не сказать, чтобы совсем уж жуткие, но много мелких, как россыпь язвочек. Так вот почему малышка такая вялая и молчит! Ей просто очень больно. Эта боль сосет из нее силы.
Карету я приказала остановить, как только мы отъехали от сгоревшего квартала. Съехали с дороги в узкий переулок, чтобы не мешать проходу. На обочине выстроились обе телеги.
Одного из солдат я отправила с приказом купить меду. Хоть где:
-- Зайди в трактиры или на поезжай рынок, но достань! А еще хорошо бы купить ромашки сухой.
-- Вы, леди, не волнуйтесь Есть тут трактир знакомый поблизости, я быстренько…
Постучалась в один из ближайших домов. Пожилая служанка, покивав головой, ответила:
-- Конечно, леди, вскипячу. Такое несчастье у людей, такое несчастье!
Я отблагодарила ее медной монеткой. Тем более, что миску для того, чтобы обмыть раны малышки, она тоже дала. Правда, не доверяя, вышла сама посмотреть, не увезу ли я ее добро. В других обстоятельствах я, возможно, даже посмеялась бы этому.
Ждать солдата пришлось не так и долго – минут тридцать. За это время горячая вода, поставленная в котелке на землю, уже успела остыть. На бинты я пустила одну из своих блузок: чище ткани было просто не найти. Эта хоть отбеливалась лично Дэбби. Так что как минимум ее прокипятили. Конечно, не стерильные бинты получились, но лучшего у меня не было.
Пока Дэбби аккуратно поливала теплую воду на грязные ножки малышки, та начала тихонько поскуливать – ей, явно, было больно. У меня руки тряслись и в горле стоял ком: так жалко было девочку. Но я только велела солдату держать ее крепче. Начнет брыкаться, может сделать себе еще больнее.
С места мы тронулись где-то через час.
Тряпки я все же не рискнула выкинуть. Там были какие-то женские одежки, в том числе и добротное синее платье. А сверху всего этого - тяжелый и теплый мужской плащ, подбитый густым мехом. Похоже, ее отца. Приедем домой, попробую отчистить и проветрить.
Девочка дремала на моем сиденье, где настелили столько одежды, сколько нашли. А мы с горничной только и могли, что молиться за нее. Нервничающая Белка, с боязнью смотрящая на суматоху, неожиданно начала вырываться у меня из рук и, встав на задние лапы, попыталась вспрыгнуть на диван к ней.
-- Может, леди Элиз, и пусть? Говорят, собаки, они боль чувствуют… Говорят, они помогают… – неуверенно глядя на меня спросила Дебби.
Я подсадила Белку, внимательно следя, чтобы она не сделала малышке больно от неуклюжести, но псинка очень аккуратно скользнула к спинке дивана и просто улеглась рядом с девочкой. Там я ее и оставила.
Плохо, что мы до сих пор не знали имени: на вопросы она не отвечала и разговаривать даже не пыталась.