Хозяйка замка Эдвенч

Глава 13

Дорога шла мимо пустых полей и стоящих в стороне от пути деревенек. Деревья уже все были без листвы, селения далеко, так что ничего особо интересного за время пути нам не встретилось. Изредка только на обочине можно было увидеть груженую крестьянскую телегу, освободившую путь для отряда. И мужчины, и женщины обязательно кланялись.

Меня сильно раздражала невозможность помыться: барон Хоггер экономил деньги, и мы ни разу не ночевали под крышей, а мыться за облетевшими кустами и деревьями на ледяном ветру – так себе идея. В туалет-то сходить было целой проблемой.

Зато я прекрасно поняла, почему Барб отказывалась даже попробовать устроить побег. Если бы она меня послушалась, что бы мы сейчас делали? Я изо всех сил старалась быть полезной для Барб, а она по инерции продолжала жалеть свою «ягодку», и к работе меня подпускала не слишком охотно. На второй день припасла для меня немного топленого свиного жира в небольшой плошке.

-- Вот, милая, ручки-то помажь, а то совсем красные да обветренные, негоже этак-то. Не дай осспаде, еще цыпки появятся! И личико намазюкай. Это в замке придумаем получше, а в дороге не обессудь, что уж есть, – она развела руками, жалея, что не может предоставить мне привычных удобств.

Милли, кстати, работать слишком уж сильно не рвалась.

-- Этакое-то я и сама могу приготовить, – фыркала она на каши и кулеши Барб. Зря, кстати, фыркала: солдатики очень даже хвалили, да и я ела с удовольствием. На свежем воздухе аппетит у меня был просто волчий.

Отмывать котлы приходилось мне. Барб это было не по чину: она все же старшая на кухне. Странно бы было, если бы повариха мыла котлы, а подсобница в это время у костра отдыхала.

На глазах у своего хозяина Милли вела себя поскромнее: с солдатиками не кокетничала, даже нашла где-то иглу и пару раз штопала плащи и рубахи. Так что назвать ее совсем уж бездельницей никто не мог. И как только еда была готова, она тут же тащила полные миски барону и его приятелю, господину Стортону.

Насколько я поняла, этот самый Стортон был нетитулованным дворянином. Все эти местные табели о рангах я понимала слабо, а Барб была слишком простая, чтобы разбираться в хитросплетениях законов. Я даже не смогла понять, являюсь ли сама баронессой, или это просто местный титул учтивости для баронских дочерей. Впрочем, сейчас это все было совсем не важно.

Мужчины переносили дорогу с привычным равнодушием, а вот мы с Барб все же сильно устали и от тряски в телеге, и от неустроенности быта. Потому, когда к вечеру седьмого дня вдали показались башни замка Эдвенч, мы обе радовались, и я, вслед за ней, крестилась и повторяла:

-- Слава тебе, осспади! Приехали!

Замок я рассматривала, чуть ли не открыв рот, так он меня поразил. Кто-то из солдат обмолвился, что замку Эдвенч уже больше двухсот лет. Его строили и перестраивали в соответствии с нуждами большой когда-то семьи, с наличием денег и просто так. Слишком большое и бестолковое строение получилось.

Сперва, похоже, выстроили огромную четырехэтажную квадратную башню, а уж потом достроили двухэтажный длинный дом и высокую круглую башенку, стоящую отдельно, которую сейчас использовали как сторожевую. При приближении нашего каравана оттуда густым медным голосом отозвался колокол.

Кто-то из благородных предков барона решил добавить симметрии строению, и со второй стороны дома выросла еще одна четырехэтажная башня. Только почему-то круглая и побеленная. К ней лепилось несколько небольших отдельных домиков.

Ну и вишенкой на торте была надстройка над самим домом. Сделанная уже не из камня, а из новенького кирпича. Площадью она была меньше дома, и благодаря этому выходы с нее были прямо на крышу двухэтажного строения.

Возможно, в первый момент я что-то и упустила в описании, но у меня просто разбежались глаза. Я не представляла, сколько человек здесь может жить, и как мы с Барб управимся с их кормежкой! Это же целый городок под крышей.

Мужчины возились во дворе, разгружая телеги и загоняя скот, а нам барон Хоггер сказал:

-- Во-он туда, видите? – он указывал на боковой вход длинного двухэтажного дома. – Там кухня, там есть комната для вас. Устраивайтесь. Завтра я хочу получить нормальный ужин. Понятно?

Смутить Барб было не так-то легко:

-- А ежели чево запонадобиться, то у кого спросить?

-- А не у кого, – странновато усмехнулся он. – Кастеляна я… э-эм… уволил. Старые слуги распущены. Только скотников и конюхов успел нанять. Так что разбирайтесь сами.

-- Господин барон, а завтракать вы вроде как и не будете?

Все же что-то человеческое в нем было.

-- Выспитесь и отдохните с дороги. Пусть с утра готовит эта тетка, что на кухне, – он поморщился и отмахнулся от остальных вопросов Барб.

На темноватой кухне хозяйничала крепкая и неприветливая женщина, которую наш приезд не слишком обрадовал. На все наши вопросы она или делала вид, что не слышит, или бурчала, что не знает.

Мы в растерянности топтались посреди огромной кухни и не понимали, куда идти и где сложить вещи. Где комната для ночлега, где взять воды и прочее. В конце концов Барб потеряла терпение:

-- Как величают-то тебя, почтенная?

-- Мэнди, – неприветливо буркнула тетка.

Она возилась у плиты, где быстро мешала в большой кастрюле какое-то варево. Оно отчетливо пованивало горелым, с краев большого бачка стекали неопрятные капли и падали на раскаленную плиту. Плита была огромная и островом возвышалась посередине помещения.

-- Ты, милая, ежли хочешь работать туточки остаться, так не дичися, а отвечай толком. А то, ишь ты!

-- Не больно-то и нужно мне этакое! Еще и неизвестно, заплатит господин или нет… -- тетка недовольно поджала губы и развернулась к нам, забыв про еду.

-- Это почему же вдруг и не заплатит? – Барб недовольно посопела, строго глянув на женщину.

Я между тем с большим любопытством оглядывала помещение. Большое, даже очень большое. Грязное: побелка на стенах серо-желтого цвета, пятна, тонкая пленка жира и сажи на всем. На огромном столе, рядом с куском мяса, очистки – луковая шелуха, морковные обрезки. И здесь же надрезанный каравай хлеба.

На одном из стеллажей целый набор потускневшей медной посуды: котелки, формы с бортиками, ковши и ковшички с длинными ручками, сотейники и еще что-то незнакомое. Есть огромные кастрюли и глиняные горшки, тяжеленные противни. Их, похоже, использовали вместо сковородок. На одном таком сейчас кипели в жиру овощи.

Пол каменный, но возле мусорного ведра наплескано жирной жижи, а оттуда растащено по всей кухне. Две огромные мойки для посуды, у одной из них – кран. Это что, здесь водопровод есть?! Два довольно низко расположенных окошка с раздвинутыми сейчас короткими белыми шторками с кружевными уголками. Точнее, белыми они были только когда вешали ткань.

А еще в кухне было целых два камина! Один из них, огромный, явно давно уже не работающий, был заставлен деревянными бочонками разного размера. Второй имел некие приспособления, похоже, что вертел и два рашпера для жарки мяса. Они просто стояли в углу, огня в этом камине тоже не было.

Здесь одновременно было так много предметов и вещей, что я немного потерялась, стараясь углядеть все одновременно. Запомнились только некоторые детали: грубый керамический горшок с небольшим сколом, в нем крупная сероватая соль, оттуда торчит деревянная ложка; вместо полотенец отвратительные тряпки, одна из них валяется на столе и касается каравая хлеба, вторая заткнута за пояс фартука кухарки; к балке под потолком прицеплена плетенка лука, наполовину ощипанная; в уголке еще один стол, поменьше размерами, с какими-то грязными крынками и двумя мисками.