Страница 12 из 45
А шум мотора заполнил весь Мьюс, как завывание грозной, неумолимой стихии.
Машина, подпрыгивая на булыжниках, снова сделала полный разворот в нескольких метрах от распростертого на земле беспомощного тела и теперь дальнейшая судьба человека целиком зависела от прихоти шофера.
Розмари так быстро сбежала с лестницы, что успела достигнуть ее подножья еще до того, как Чарльз упал.
Она распахнула дверь и в темноту устремился свет, отразившись на блестящем черном лаке машины, которая промчалась мимо, и на бледном лице шофера. На одно мгновение водитель повернулся к ней, потом круто завернул машину и направил ее к распростертой фигуре Чарльза.
— Нет! — истошным голосом закричала Розмари, — нет-нет-нет!!
Она побежала к мужу.
Она видела, как правая рука Чарльза потянулась к ней умоляющим жестом, как едва заметно приподнялась голова, но машина неумолимо надвигалась на него, как будто водитель решил закончить свое черное дело.
Но тут из-за угла показалась вторая машина, снизившая, как положено, скорость на повороте.
— Стоп! — закричала Розмари. — Стоп!
Она задыхалась от бега и крика, хотя и понимала, что кричать бесполезно. Слишком далеко. Ей казалось, что для Чарльза все потеряно, однако она ошибалась. Преступный водитель вынужден был повернуть руль, ибо если бы он поехал прямо через свою жертву, он непременно врезался бы во вторую машину, которая притормозила на углу.
Теперь возможность ускользнуть из Мьюса почти равнялась нулю. Похоже было, что вторая машина целиком заняла всю проезжую часть улицы.
Колеса завизжали.
И все же черная машина проскочила между стеной дома и второй машиной на расстоянии нескольких дюймов. Водитель погнал к следующему повороту, откуда можно было уйти по десятку различных переулков и не бояться погони.
Розмари опустилась на колени подле Чарльза.
— Спокойнее! — сказал водитель, выскочивший из второй машины, — дайте-ка мне посмотреть на него! Мне думается, что он не сильно пострадал!
Действительно ли он так думал, или произнес эти слова только, чтобы утешить Розмари, не имеет значения. Он тоже нагнулся над неподвижной фигурой Чарльза.
В этот момент подъехала еще одна машина. Откуда-то появилось несколько пешеходов. Начались неизбежные пересуды.
— Вы что-нибудь видели?
— Нет.
— Машина ужасно шумела, не правда ли?
— А за доктором послали?
— Доктор, — повторила Розмари, — позовите доктора.
— Я не думаю, что ему требуется врач, — сказал человек, стоявший подле Розмари, — видите, пальто порвано на спине, наверное, здесь его зацепило крылом машины, а на лбу огромная шишка, которой и объясняется обморок. — Он быстро ощупал тело Чарльза, нашел пульс и категорически заявил: — Через несколько минут он наверняка сам сумеет обо всем рассказать. Давайте перенесем его на тротуар, мне нужно ехать дальше.
— Требуется помощь? — спросил ближайший сосед.
— Он не ранен?
— Сбила машина, да и скрылась?
— Проклятые свиньи, их надо вешать!
Двое мужчин осторожно подняли Чарльза и в этот момент его губы зашевелились, ресницы дрогнули, казалось, он пытался что-то сказать. Вскоре его глаза широко раскрылись. Розмари охватила его руками.
— Дорогой, ты не ранен? Не шевелись, не…
— Ничего, мне уже лучше, — пробормотал Джексон. — Какая дикость, он пытался меня переехать…
— Положите его в постель, — посоветовал водитель второй машины.
При помощи двух мужчин Джексон смог добраться до парадной двери, которая была раскрыта настежь. Эти же люди помогли ему подняться наверх, в то время как Розмари бросилась вперед, чтобы приготовить для него кресло, подставила пуфик под ноги и немедленно по телефону стала вызывать врача.
Роджер Вест вошел в свою пустую квартиру на Белл-стрит, включил свет в холле, затем запер за собой дверь, забросил шляпу на верхушку вешалки, провел пальцами по волосам и с хмурым видом направился на кухню. Здесь не пахло стряпней, а стояла идеальная тишина нежилого дома, которая совершенно не устраивала Роджера. Его жена и двое детишек уехали: Джанет — к сестре, которая была на девятом месяце в ожидании третьего ребенка, а мальчишек отправили к знакомым, живущим неподалеку от школы. Все это было неизбежно. Но вот уже пошла вторая неделя, а Роджеру казалось, что его одиночество может затянуться еще на три-четыре недели.
Он мог пойти покушать где-нибудь вне дома или приготовить какой-то немудреный ужин из домашних запасов.
Войдя в кухню, он немного повеселел, потому что приходящая днем домработница вымыла всю грязную посуду, оставшуюся после вчерашнего ужина и сегодняшнего завтрака.
Он заглянул в кладовую и в холодильник. Ого! Она пополнила оскудевшие запасы. В холодильнике были яйца, сосиски, бекон — все, что ему требовалось. Значит, можно поужинать дома, подкрепив свою решимость рюмкой виски.
Он отправился в переднюю комнату, чтобы налить себе спиртного, и остановился с рюмкой в руках. Его физиономия снова нахмурилась. Какое убожество! Другого слова не подберешь. Именно убожество! Недавно Джанет толковала о новых занавесях и новом ковре, если будет возможность, но вся обстановка вообще была убогой. Разнородная мебель, старые занавески, ковры, — никакая полировка и починка не могли этого скрыть.
За две недели отсутствия жены на всем скопился плотный слой пыли, нечто вроде плесени, которая еще более усиливала непрезентабельный вид помещения.
— Пора уже что-то предпринять в этом плане, — сказал Роджер вслух, — деньги уходят неизвестно куда.
Часы на камине — бронзовые корабельные часы, отличавшиеся точным ходом, — пробили один раз, показывая половину седьмого, Джексон должен был прийти в половине девятого. Интересно знать, что ему нужно? Значит, у Роджера есть еще пара часов. Не забыть закрыть кухонную дверь во время стряпни, чтобы чад не проник в холл.
В углу стоял походный ящичек для столового серебра на ореховой подкладке-подставке. Ничто не могло заставить эту вещь выглядеть убогой. Может быть, это — лучшее, что у них было, после пианино.
И то, и другое — подарки. Серебро подарил к свадьбе сэр Гай Чартворд. Роджер угрюмо уставился на ящик. Из больницы новостей не поступало. В Ярде практически никто не надеялся на благополучный исход. Все бюллетени были плохими.
— Мне лучше самому рассказать Джанет до того, как она прочитает в газетах, — размышлял Роджер. Он твердо усвоил, что ежедневно в десять часов обязан звонить Джанет.
Забрав бутыль с виски и содовую в кухню, Роджер накрыл салфеткой кухонный стол и принялся жарить на одной сковороде бекон, яичницу и сосиски. Тонко нарезав хлеб, он приготовил тосты. Сначала он не мог думать ни о чем ином, кроме Чартворда, затем усилием воли переключился на советника, миссис Китт.
Любопытное дело с несколькими странными особенностями! Почему бандит порезал те газеты, и что было сожжено? Почему он так зверски избил миссис Китт и, однако, не удостоверился, что она убита?
Если бы он воспользовался молотком или кистенем, или же задушил ее…
Ладно, он этого не сделал. Взял обыкновенную велосипедную цепь, излюбленное орудие многих бандитов. Две или три шайки Лондона недавно «изобрели» такой способ избиения своих жертв. Можно себе представить, какая это была нечеловеческая боль!
Роджер уже познакомился с мистером Киттом. Седоволосый старик, державшийся прекрасно, но явно страшно переживающий за жену.
До сих пор не было ни единой зацепки, кроме номера машины, притом фальшивого. Все полисмены в Лондоне были предупреждены, что в случае, если этот номер снова где-то появится, немедленно звонить в Управление. Но, поскольку номер был фальшивым, дело приобретало иную окраску. Только закоренелые опытные преступники прибегают к поддельным номерным знакам.
Почему такой тип напал на миссис Китт?
Роджер наблюдал, как сооблазнительно и весело подпрыгивали сосиски на раскаленной сковороде и как шипели яйца. Бекон уже пережарился, его пришлось сдвинуть в сторону.