Охота на Аделайн

Мое горло слишком сжато, чтобы говорить, потому что, как бы я ни был рад, что с Дайей все в порядке, я не в состоянии почувствовать это.

"Пожалуйста, скажи мне, что ты знаешь, где она", - умоляет она, сжимая в руках мою толстовку в своей хватке.

Я вздыхаю, беру ее за руки и осторожно отстраняю. Она выглядит не лучше чем я. Ее шалфейно-зеленые глаза налились кровью от слез, черные прямые волосы взъерошены, а ее смуглая кожа покрыта синяками.

"Еще нет", - шепчу я, не в силах произнести эти разочаровывающие слова громче.

Ее глаза закрываются в знак поражения, но она кивает головой.

"Мы найдем ее. Найдем".

"Что он сделал с тобой?" спрашиваю я, возвращая разговор к

паразиту, который тащится по полу к своему пистолету. Он лежит на кофейном

столике в десяти футах от него. Я поворачиваюсь и стреляю в пистолет, отправляя его в занос по полу и под его белый диван.

Готов поспорить, что ни одна задница никогда не сидела на этой штуке.

"Ничего такого, чего бы я не позволяла ему делать раньше", - бормочет она.

Я качаю головой. "Мы оба знаем, что в этот раз все было не по обоюдному согласию".

Она отворачивается, выглядя смущенной.

"Ты ведь знаешь, что не просила ни о чем таком, верно?" Я напоминаю ей, встряхивая ее достаточно, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. Она кивает головой, хотя не выглядит полностью убежденной.

"Макс у меня дома. Давай позаботимся о Люке здесь. Ты даже можешь выпустить немного сдерживаемого гнева, если хочешь".

Я собираюсь повернуться, но она останавливает меня, ее рука крепко обхватывает мое запястье.

"Не теряй пока человечности, Зейд. Адди сильная, и она переживет это".

Я смотрю на нее, и мне интересно, может ли она видеть что-то внутри меня, чего не вижу я.

"Она уже ушла".

Я бью сильнее. Черт, мне нужно делать это сильнее.

Ответные стоны посылают укол удовольствия по моему позвоночнику.

И каждый раз, когда я слышу их, я думаю только об Адди. Я никогда не смогу перестать думать о ней, даже когда мольбы следуют за криками. Сильнее.

"Пожалуйста". Мольба задыхается. Но этого недостаточно.

"Пожалуйста, что?" Я требую сквозь стиснутые зубы, пот стекает по моему по виску от напряжения.

Этого все еще недостаточно.

И никогда не будет достаточно. Только когда у меня снова будет Адди.

"Зейд", - зовет Дайя. "Пожалуйста".

Я смотрю на нее, мой молоток завис над массивным гвоздем, застрявшим в

ногу Люка. Ее немного тошнит, но я не могу найти в себе силы заботиться об этом сейчас.

Я вбивал гвоздь в его предплечье в течение последних нескольких минут, и я загнал его достаточно глубоко, чтобы он прошел весь путь и впился в деревянный стол, но это огромный гвоздь, и его длина еще не исчерпана.

Стоны Люка полны агонии, и его отчаянные мольбы заставляют меня чувствовать себя так хорошо,  насколько я способен чувствовать. Но этого недостаточно.

Я хочу, чтобы он кричал так громко, пока его крики не стихнут, а голосовой аппарат полностью разрушится.

Рука Дайи лежит на моей руке, ее собственная мольба пробивается сквозь шум

в моей голове.

"Он сделал тебе больно", - говорю я категорично.

Она кивает. "Он сделал. И теперь я готова взять это на себя".

Я отпускаю молоток, тяжелая резина больно падает на его руку. а потом грохнулась на стол. Его ответный крик вибрирует  по его дому.

Не. Достаточно.

Я сморкаюсь и отворачиваюсь, мои руки дрожат от необходимости продолжать

вбивать гвоздь до тех пор, пока головка не соединится с его плотью. Прошло больше часа с тех пор, как я затащил Люка на обеденный стол и и начал свою пытку. Я нашел несколько инструментов в его гараже и решил использовать их с пользой, поскольку у него никогда не будет возможности. Дэйя прочистила горло. "Люк? Не спи, дружок". Я слышу шлепки по коже

шлепки и оглядываюсь, чтобы увидеть, как она грубо шлепает его по щеке. Его головат запрокидывается, из его горла вырывается еще больше стонов.

"Пожалуйста", - шепчет он, его голос хриплый. Он должен быть истощен. Даже тогда,я не буду удовлетворен,

"Знаешь, я говорю тебе то же самое уже неделю", - говорит Дайя.

говорит она, ее голос срывается. Ее глаза наполняются слезами, и это только разжигает пламя в моей груди.

Они с Адди очень любят друг друга. И поскольку Адди - моя семья, значит, Дайя тоже моя семья.

Лучше я покажу ему пример, чтобы другие знали, что с ними больше никогда не стоит связываться.

Не помогает и то, что он сыграл огромную роль в похищении моей девочки.

И это... это просто непростительно. Непростительно.

Люк сглатывает, но на несколько мгновений слова подвели его. "Это не было личное", - прохрипел он. "Я просто делал то, что сказал мне Макс".

"Макс сказал тебе вставить в меня свой член?" возражает Дайя, ее маленький кулачок скручивается в тугой шарик.

Надеюсь, она, блядь, использует их. Я бы остановил ее только для того, чтобы нанести несколько собственных ударов, прежде чем позволить ей закончить его жалкую жизнь.

"Нет, Дайя, я просто... я так по тебе скучал".

Дайя закрывает глаза, слеза просачивается сквозь ресницы. Я понятия не имею, были ли у этих двоих отношения после одной ночи вместе, да и не мое это дело. Но это не имеет значения, потому что, что бы Люк ни украл у Дайи,  она планирует вернуть все обратно.

"Я не скучала по тебе, Люк, ты ведь знаешь это, верно?" - отвечает она, ее бледные глаза пылают. Он открывает рот, но она продолжает. "Каждый раз, когда я думала о тебе, это было отвращение. Я должна была знать, что ты найдешь способ удивить меня и оказаться намного хуже, чем я думала".

"Послушай, мне жаль, что я сыграла такую роль, но ты должна понять, чтоМакс - сумасшедший". Когда я подхожу ближе, и ни тени понимания не отражается в его глазах, он становится еще более отчаянным. "Серьезно, чувак! Если бы я не сделал то, что что он сказал, он бы меня убил!"

"Он сказал тебе издеваться над Дайей? Изнасиловать ее?"

Он замялся, его рот открывался и закрывался, пока он искал правильныйответ. Или, скорее, правильную ложь.Глаза Дайи прикованы к нему, она выжидательно протягивает руку ко мне. И

не отворачиваюсь от Люка, когда беру нож со стола рядом со мной и протягиваю его ей, зная, о чем она просит.

Она не теряет времени. Не колеблется ни секунды. Она просто сжимает

черную рукоятку в крепком кулаке, металл сверкает в свете столовой, когда она

поднимает ее над ним и погружает в его горло. Острый металл разрезает сквозь плоть и кости, заглушая его мольбы.