Страница 15 из 52
6
МАРЛИ
Дни сливались друг с другом в одно мгновение. Днем я ходила на работу вместе с Киараном. По вечерам он позволял мне задавать ему вопросы о себе. Он задавал мне несколько вопросов в ответ, включая ежедневный вопрос о том, хочу ли я знать, как я умерла. До сих пор я каждый раз отвечала «Нет». Я была слишком занята желанием узнать все о единственном человеке, который мог видеть и говорить со мной. Это было важнее, чем моя смерть.
Киаран мог быть невероятно раздражительным, и он многого не рассказывал мне, например, где он живет и как умерли его родители. Зато я узнала о нем самые незначительные вещи. Его любимый цвет был темно-зеленый. Он любил говядину, но не свинину, а мороженое предпочитал всем остальным продуктам. У него было четыре двоюродных брата. Двое из них работали на ферме. В домике жила старшая двоюродная сестра Сима. Сейчас она находилась в командировке. Он не хотел жить на ферме. У меня сложилось впечатление, что он любит уединение и личное пространство. Наверное, поэтому он так не любил, когда я была рядом. Это было видно по тому, как он ворчал, не желая отвечать на мои вопросы, хотя и соглашался.
Однажды вечером он исчез на улице с книгой в руках и небольшим металлическим футляром. Я не сразу последовала за ним, так как еще не ответила на его вопрос. Моя смерть и нежелание узнать, как это произошло, были камнем преткновения, между нами. Когда я, наконец, решилась выйти на улицу, то обнаружила его сидящим в кресле на террасе. Над ним возвышалась деревянная беседка, по балкам которой вьются растения. Все вокруг освещали сказочные фонари и уличная лампа.
Волосы Киарана были распущены, лицо нахмурено. В руках у него был блакнот. Металлический футляр лежал открытым на маленьком столике, в нем лежали разные карандаши. Я подошла ближе и, склонившись над его плечом, уставилась на рисунок, который он создавал. Это был портрет человека, которого я не узнала.
— Ты что-то хотела, Марли? — пробормотал он.
Я чуть не отпрыгнула назад. Он ведь не мог услышать, как я пришла? Я не издавала никаких звуков, когда двигалась.
— Как ты узнал, что я здесь?
Он продолжал рисовать.
— Твои пальцы на моем плече.
Я посмотрела вниз и поняла, что когда я наклонилась над ним, то, не подумав, положила руку на спинку его стула. Мои пальцы упирались в него. Их покалывало от его тепла. Это было ново. Я чувствовала это, когда он прикасался ко мне, но не так. Мне не хотелось отстраняться. Вместо этого я ввела в него еще больше пальцев, наслаждаясь ощущениями.
— Как я ощущаюсь для тебя?
Его карандаш остановился на бумаге.
— Холодной.
Я не знала, сказать ли ему, что я тоже чувствую его. Что он был теплом для моего холода. Эта ситуация не поддавалась логике. Впрочем, как и пробуждение в качестве призрака. Я не понимала своей связи с ним. Я просто знала, что хочу остаться здесь, рядом с ним. Именно поэтому я наблюдала за тем, как он спит по ночам. Почему я не могла отвести взгляд от человека, который меня озадачивал.
— Тебя не беспокоит холод?
Он передернул плечами и продолжил рисовать. Я не получила ответа. Я это знала. Но, опять же, я не выполнила свою часть сделки, поэтому не должна была удивляться. Мне захотелось нажать на его кнопки. Мне нравилось, когда он хмурился. Как дергается его губа, когда он раздражен. Я не могла насытиться.
Я засунула всю руку в его тело и оставила ее там. Киаран вздрогнул и медленно повернул голову, глядя на меня. Его голубые глаза сузились, а рука поднялась, чтобы поправить очки.
— Если тебе нужно мое внимание, ты просто должна сказать об этом.
Я насмешливо улыбнулась и пошевелил пальцами. Это заставило его вздрогнуть.
— Правда? Я в этом сомневаюсь. Ты не любишь уделять мне внимание.
— У тебя есть ответ для меня?
Черт бы побрал этого мужчину.
— Нет, я не думаю, что когда-нибудь захочу узнать, как я умерла.
Выражение его лица потемнело, и я нахмурилась. Чего бы я только не сделала, чтобы провести пальцами по его бровям и успокоить его раздражение. Я не могла этого сделать, поэтому убрала руку и опустилась на стул справа от него. Мне стало легче, когда я смогла сесть и прикоснуться к предметам, не приковывая к ним все свое внимание. Я не могла ничего сдвинуть с места, но я и не надеялась, что это когда-нибудь произойдет.
— Я тебе надоела, Киаран? Поэтому ты хочешь, чтобы я сказала: «Да»?
Он покачал головой и вернулся к рисованию, но не раньше, чем удостоил меня взглядом, поджав губы и потерев рукой бороду.
— Я устал от тебя сразу же, как только ты появилась.
— Это слишком грубо.
— Ты как муха, жужжащая вокруг моей гребаной головы. Избавиться от тебя невозможно, но я не могу не пытаться.
— Спасибо, всегда хотела, чтобы меня сравнивали с крошечным летающим существом. Это сделало весь мой год. Я и не знала, что ты можешь быть таким комплиментарным.
— Чертов призрак, пробормотал он.
Я оперлась руками о колени и усмехнулась.
— Ты собираешься сказать что-то банальное, например, что я должен наказать твой дерзкий рот?
Киаран поднял голову и уставился на меня в замешательстве.
— Мне неинтересно наказывать тебя.
— Нет? Как скучно.
Он моргнул. Я улыбнулась еще шире. Быть призраком имеет свои преимущества. Мне не нужно было бояться того, что я ему скажу. Не то чтобы он мог что-то сделать, кроме как ворчать по этому поводу.
— Ты хочешь наказания, Марли?
Я пожала плечами и провела зубами от одного края до другого по губе. От меня не ускользнуло, что его глаза следили за моими действиями.
— Может быть, так будет немного интереснее.
— Ты призрак. Это достаточное наказание.
— Ой. Я махнула рукой. — Ты уверен, что не хочешь устроить мне словесную порку?
— Ты не раскаешься, если я это сделаю.
Я засмеялась и откинулась в кресле, положив шею на его спинку и запрокинув голову. Над нами мерцали сказочные огоньки. Они были красивыми и придавали этому месту какую-то мечтательную, романтическую атмосферу. Не то чтобы в этой ситуации было что-то чертовски романтичное. Призраку и живому человеку нелепо заниматься романтикой. И Киаран, конечно, не видел во мне ничего, кроме раздражения.
— Нет, наверное, нет.
Когда он ничего не ответил, я посмотрела на него. Он вернулся к рисованию. То, как он сосредоточился, заставило мое несуществующее сердце биться о грудной клетке. Это фантомное чувство было еще одним напоминанием о том, что я больше не среди живых. Я больше не могу делать то, что делала раньше. И все, что у меня теперь было, — это Киаран. Он был единственным, за кого я могла держаться.
— Что ты рисуешь?
— Не твое дело.
— Ты рисуешь много портретов? Это твой конек?
Он надулся, захлопнул книгу и положил ее на стол. Затем он убрал карандаш в футляр и откинулся в кресле.
— Не слишком ли я отвлекаю?
— Да. Ты — чертовски отвлекаешь, Марли, и я хотел бы, чтобы ты ушла.
Я не могу оставить тебя, Киаран. Я не хочу, чтобы это тревожное чувство вернулось. Когда я с тобой, я чувствую себя хорошо. Я чувствую себя на своем месте, и я знаю, что это хреново, но это правда.
— Ты и твои комплименты. Кто бы мог подумать, что такой ворчливый человек может быть таким заботливым и милым?
Он снял очки, положил их на стол и провел руками по лицу.
— Неужели все так плохо, что я нахожусь здесь? спросила я тихим голосом, не отрывая взгляда от огней над нами.
— Это так, но в тоже время не так. И я не сварливый.
— Ты такой, но мне это нравится.
Я смотрела, как он отводит руки от лица.