Страница 39 из 90
Вау, это что-то новенькое. Я прищурилась.
— Что она сделала?
— Однажды. Ты слишком молода для этой истории.
Я хмуро посмотрела на него, когда он вышел из кухни.
И все же это вызвало во мне любопытство, желание узнать, что сделала моя мать. Это объяснило бы это, насколько странно она относилась к некоторым вещам? Я всегда знала, что она крутая королева. Она была пятым человеком, который выбрался из Священной Пещеры, и последним. Не у многих женщин хватало смелости сделать это. Я все еще не знала, почему она это сделала. Она дала мне неубедительное оправдание, сказав, что хотела знать, как я буду выглядеть в один прекрасный день. Да, точно.
Она также участвовала в великой войне. С обеих сторон. Сначала на стороне моего дедушки Луи как мужчина, потому что ее отец был слишком болен, чтобы сражаться, а брат слишком мал. Ей было лет семнадцать. Они больше не делали таких женщин! Потом она сражалась на стороне моего отца; у них была эта безумная сказочная история о том, как они встретились, пытаясь освободить всех драконов и дать им право голоса. Я осторожно обошлась с этой их стороной.
Их история любви напомнила мне мешанину Мулан и Золушки. Если бы не мои родители, об этом, вероятно, не было бы так мерзко думать. Я была заинтригована, узнав, что такого замечательного сделала для меня моя мать, и почему мой отец считал, что я слишком молода, чтобы оценить это.
Я налила еще стакан сока и направилась в библиотеку.
Душераздирающая музыка лилась из комнаты. Я открыла дверь.
Она, казалось, удивилась, увидев меня, и еще больше удивилась, увидев Плаггса. Она забрала его у меня, когда я приблизилась. Она поцеловала его в макушку так же, как я раньше.
— Я подумала, что тебе понравится стакан сока.
— Спасибо, милая, ты так добра, — сказала мама.
— Мама, почему ты играешь?
Она вздохнула, улыбнулась и, подвинувшись, постучала по своему табурету.
Я уже давно с ней не играла. Мы начали с «Палочек для еды». Я не была так талантлива, как она, но это была веселая мелодия. Потом музыка прекратилась.
Она посмотрела на меня.
— Я так сильно люблю тебя. — Слезы — настоящие слезы — заблестели в ее глазах.
Я обняла ее.
— Ты меня пугаешь.
— Я просто не хочу, чтобы ты взрослела. Я хочу, чтобы ты навсегда осталась моей малышкой, — прошептала она мне в затылок.
Я чувствовала, что здесь было что-то большее.
— И? — сказала я.
Она рассмеялась, отпустила меня и вытерла слезы.
— И чем старше ты становишься, тем больше я боюсь твоей связи с Блейком.
Я раздраженно вздохнула.
— Мама, мы не Купер и Мерика. Я знаю эти истории. Я не могу слышать его долбаные мысли.
— Но услышишь.
— Когда-нибудь, но не сейчас. Серьезно, он мне как брат.
— Ты думаешь, он всегда останется твоим братом?
Я пренебрежительно рассмеялась.
— Ты беспокоишься ни о чем.
Она улыбнулась. Я расхохоталась. Это было так глупо.
— Фу, — сказала я. — Пожалуйста, перестань играть. Уверена, что тетя Таня будет здесь с минуты на минуту.
— Она уже здесь, — сказала мама тем жутким тоном, который у нее был, когда она слышала что-то невероятно тихое. Дверь открылась. Таня заметила маму за пианино и скорчила рожицу, что заставило меня рассмеяться.
Я встала.
— Честно говоря, он мне как брат, — сказала я Тане. Я была уверена, что они с мамой говорили обо всем. Например, о-б-о-в-с-е-м.
— Это я ей и сказала, — произнесла моя крестная. Она поцеловала меня, когда я проходила мимо. — Жако на кухне.
— Если он съест всю мою праздничную еду, я убью его. Медленно.
Я бросилась на кухню, чтобы помешать моему крестному пожирать еду для гостей, оставив двух женщин посмеиваться мне вслед.
Я резко остановилась. Блейк и Жако вместе стояли на кухне, ковыряясь в тарелках.
Я взвизгнула и на полной скорости врезалась в Блейка. Он поймал меня. Он почти никогда больше не приходил домой. Он сказал, что это слишком хлопотно, и что он предпочитает оставаться в Драконии на выходные. Я подозревала, что это было больше связано со свободой, чем с чем-либо еще.
— Когда ты приехал? — спросила я.
— Только что. С Таней и Жако. — Он посмотрел на меня. — Ты выросла.
— Привет, мистер, — сказал мамин голос. Блейк мягко отпустил меня.
Она улыбнулась и поцеловала его в щеку.
— Как поживает Дракония?
— Занята. Мной одержимы девушки, которые серьезно… — Он не закончил, но моя мать хихикнула.
Бедняга. Какой позор. Мне стало жаль его. Девушки всегда хотели кусочек Рубикона.
— Хочешь посмотреть бальный зал? — Мама нахмурилась от моего перевозбужденного тона.
— Конечно. Покажи мне роскошные украшения для вечеринки по случаю тринадцатого дня рождения, — сказал он игриво. Мама шлепнула его по руке тыльной стороной ладони.
— Ой!
— Ты всегда был слабаком, — пошутила она.
Блейк только рассмеялся и последовал за мной в сторону бального зала.
— Сегодня она дружелюбна.
— Уф, — сказала я, оглядываясь назад и надеясь, что мы были вне сверхъестественного слуха. — Ты не знаешь, в чем ее проблема?
— О, пожалуйста, скажи.
— Купер и Мерика.
Блейк расхохотался.
— Нет.
— Да, она думает, что мы собираемся превратиться в них.
— Фу. Ты мне как сестра.
— Именно то, что я сказала.
Мы вошли в двери. Блейк присвистнул. Это заставило меня рассмеяться.
— Это не так уж и чересчур. Мне нравится.
— Конечно, тебе нравится. Ты избалованный ребенок.
Я сильно ударила его по руке.
— Что это с вами, женщинами Мэлоун? Всегда бьете меня.
Мы прошли между столами, на каждом стояли тонкие фонарики, которые ждали, когда их зажгут, чтобы преобразить заведение.
Прямо впереди был мой стол для подарков и стол для торта-сюрприза, над которым работал Сэмюель.
Я не могла дождаться, чтобы увидеть, что будет в этом году.
В прошлом году он создал символ Рубикона. Блейк покраснел, когда увидел это. Он носил его на левом плече, и хвост доходил ему до середины руки. Он был обжигающе горячим. Но так оно и оставалось, когда дело касалось Блейка. Его знак был горячее, чем он сам.
Стифф и Реви все еще были заняты сервировкой последних столов.
— С возвращением, Блейк, — сказала Реви со своей лихой улыбкой. Я подавила свою, когда он приветствовал ее, очевидно, не обращая внимания на то, насколько он участиться ее сердце.
Мы вышли через одну из боковых дверей наружу.
— Так каково это — быть тринадцатилетней?
— Все так же, как когда мне было двенадцать.
Плаггс появился из ниоткуда и прыгнул мне на макушку.
— Мистер Плаггс, — окликнул его Блейк и протянул руки. Обезьянка пробежала по его рукам и села ему на плечо.
Блейк нежно погладил его. Плаггс так же любил Блейка, как и я. Вот почему я так любила эту обезьяну.
— Это чудо, что он все еще жив.
Я преувеличенно ахнула от ужаса.
— Что это должно означать?
— Да ладно, Елена, с тем, как ты всегда кормишь Феликса и Шону нездоровой пищей. — Один был датским догом, другой — персидской кошкой.