Страница 18 из 91
— Ваше сиятельство, отдохните там хорошенько, — наставляла меня тетушка Лонджина, штопая свой передник. — Вы когда замужем были, совсем по гостям не ездили, только в деревню выбирались, а это разве развлечение?
— А кто-нибудь знает, по какой дороге туда ехать? — я обвела взглядом всех домочадцев. — Где их имение находится?
— Я знаю, не переживайте, ваше сиятельство, — ответил Нилс. — В свое время я часто проезжал мимо, когда направлялся в город и обратно. Имение не далеко отсюда.
Это было хорошо — долго трястись в карете по такой погоде не очень хотелось.
Антон что-то вырезал из дерева, сидя у очага и заглянув ему через плечо, я спросила:
— Что ты делаешь?
— Вот, — он показал мне деревяшку, начинавшую приобретать очертания медведя, и шепнул: — Я еще в детдоме резьбой по дереву занимался. Вспомнил, захотелось попробовать.
— Это замечательно! — у меня в голове промелькнула мысль, что это можно как-то использовать в купе с моими игрушками, но решила оставить все идеи на потом. — У тебя ловко получается.
— А то! — он гордо улыбнулся. — Помнят ручки…
За пару часов до поездки я приняла ванну и накинув халат, распахнула дверцы шкафа.
— Что посоветуешь? — поинтересовалась я у тетушки Лонджины и та задумчиво посмотрела сначала на платья, а потом на меня.
— Думаю, вот это подойдет, — женщина сняла платье и положила его на кровать. — На обычном ужине, будет очень уместно.
Но я ошиблась — это было не платье, а жакет и юбка из серого бархата с шелковой розовой подкладкой. Лиф приталенного жакета застегивался на мелкие, похожие на жемчуг пуговицы, а из его рукавов выглядывала рубашка из тонкого, плиссированного льна.
Тетушка Лонджина затянула на мне корсет и помогла одеться, ловко застегнув все пуговицы за полминуты. Она уложила мои волосы в аккуратную прическу, выпустила на спину длинные локоны и украсила серебряным гребнем. Из драгоценностей я надела жемчужный чокер* и такой же браслет.
— Очень элегантно! — тетушка Лонджина отошла от меня, чтобы полюбоваться со стороны, а потом достала из шкафа плащ и накинула мне на плечи. — Ваше сиятельство, вы прелестны!
— Спасибо тебе дорогая, — я посмотрела на свое отражение в большом зеркале и осталась довольна — ничего лишнего, но со вкусом, как и положено женщине моего положения. — Все, пора.
Нилс уже ждал меня, и быстренько сбежав со ступенек, я нырнула в спасительную сухость экипажа. Дождь пошел сильнее, и прохлада моментально пробралась под плащ, холодя влажным дыханием кожу на предплечьях. Что же меня ждет сегодня на этом ужине? Кто будет присутствовать там? Как себя вести, в конце концов?
Я глубоко вдохнула и приказала себе успокоиться — главное не суетиться и наблюдать, как ведут себя остальные. Со столовыми приборами я была знакома, поддержать беседу смогу и конечно же постараюсь избегать неудобных вопросов. Все-таки я взрослая, опытная женщина, а не испуганная девчонка.
Мы уже ехали минут пятнадцать, когда экипаж вдруг остановился. Услышав, как Нилс выругался и с громким шлепком спрыгнул с козел в лужу, я немного занервничала — что могло случиться?
Дверца открылась, и он заглянул внутрь.
— Ваше сиятельство, здесь дорогу напрочь развезло, придется ехать в объезд.
— В объезд, значит в объезд, — вздохнула я, понимая, что скорее всего опоздаю. — Мы сильно задержимся?
— Нет, я знаю, как будет быстрее, — ответил Нилс и улыбнулся мне. — Не переживайте.
Через минуту экипаж тронулся, и я откинулась на спинку сидения, раздраженно глядя на серебристые струи — и зачем мне все это? Сейчас сидела бы дома, рисовала эскизы возле горящего камина…
Когда за окошком залитым дождем показались светлые стены имения, я прильнула к стеклу и увидела размытые очертания большого особняка, окна которого сияли светом свечей. Похоже, гости уже собрались и на меня будет устремлено все внимание, чего не очень бы хотелось, но отступать я не собиралась.
Нилс помог мне выйти из экипажа, и я увидела перед собой красивый белоснежный дом с колоннами, полукруглыми ступенями, ведущими к главному входу и массивной дверью, над которой расположилось арочное окно. Даже в стремительно надвигающихся сумерках и под серыми потоками дождя, особняк выглядел невесомым и воздушным, похожим на своих хозяек с белокурыми локонами. Вокруг него были разбиты клумбы и на них пестрели поздние цветы, разбавляя мрачность ненастья своими яркими красками.
Я быстро поднялась по ступеням и когда передо мной неожиданно распахнулась входная дверь, увидела пожилого мужчину в темной одежде. Он поклонился мне и пропуская в холл, вежливо поинтересовался:
— Графиня Расмуссен?
— Да, — я переступила порог, и зябкая сырость осталась за стенами дома, в котором было тепло и сухо. — Астрид Расмуссен.
* * *
— Говорят, в столичном театре дают новую пьесу? — баронесса с интересом уставилась на Эрлинга, который стоял у камина с бокалом вина. — Вы не были на премьере, ваша светлость?
— Был, — лениво ответил он и сквозь прищуренные веки посмотрел на Эмму, сидевшую рядом с матерью. — У жены под башмаком.
— Что? — тонкие брови баронессы взлетели вверх, а остальные гости с любопытством стали прислушиваться к их разговору. Эмма тоже вскинула свою белокурую головку, и Эрлинг залюбовался ее прозрачной кожей с легким румянцем. Прелестная невинность…
— Валлийская опера или «У жены под башмаком», — объяснил герцог и добавил: — Скандальная скажу я вам вещь… Некоторые узрели в этом спектакле намек на отношения внутри королевской семьи соседней страны.
— Оооо… — глаза баронессы загорелись, она подалась вперед, горя желанием услышать какую-нибудь пикантную историю. — И как вам, понравилось?
— Вполне, — герцог снова посмотрел на Эмму и процитировал:
— Глаза — огонь, язык — снаряд
У тех, кто от души влюблен.
И добродетель, как солдат,
Обороняет бастион…
Он не успел договорить — дверь в гостиную отворилась, и вошел дворецкий. Слуга легко поклонился и высоким голосом произнес:
— Ее сиятельство графиня Астрид Расмуссен.
Эрлинг на секунду замер, глядя на девушку, появившуюся в дверях, и его губы изогнулись в восхищенной улыбке. Да она красавица… Нет, ее прелесть он разглядел еще на деревенской ярмарке, но сейчас она была хороша по другому — элегантная, стройная, с горделивой осанкой и умными, внимательными глазами, в которых вспыхивали лукавые искры. Астрид была еще молодой женщиной, чуть-чуть старше Эммы, но они разительно отличались друг от друга не только внешним видом, но и внутренним наполнением. В графине, несомненно, бушевало пламя, хорошо скрытое от чужих и невнимательных глаз.
— …Но все ж любовь стократ сильней;
Она штурмует там и тут,
Еще упорней и грозней
Она врывается в редут…**
Растягивая слова, герцог закончил цитировать сэра Овена и с удовольствием наблюдал, как меняется ее лицо. Графиня узнала его. Щеки девушки покрылись румянцем и она слегка нахмурилась.
— О, ваше сиятельство! Добро пожаловать в наш дом! — баронесса резво поднялась с обитой парчой софы и направилась к ней. — Вы прибыли прямо к ужину!
— Дороги развезло, пришлось ехать в объезд, — ответила графиня приятным, мелодичным голосом и Эрлинг заметил, что когда она улыбается на ее щеке появляется симпатичная ямочка. — Погода просто ужасная.