Девочка, которую нельзя

Глава 18

Вечером этого же дня неожиданно дав мне отбой по ночному «выходу в свет», Коломоец с Гордеевым уехали без меня.

Развеивая напряжённые мысли о Верке, я погуляла по Клондайку, послонялась по местным магазинам и даже познакомилась с одной из горничных нашего отеля — Ниной. И уже вскоре сидела в их подсобке, пила чай с печеньками и отбивалась от вопросов остальных девчат.

Персонал здесь был молодой, максимум лет по двадцать пять, и может поэтому почти все они в основном пытали меня кто такой Коломоец: чем занимается, какое у него состояние и, главное, что с личной жизнью. И только Нина безразлично пожала плечами:

— Подумаешь, секс-символа нашли! Глянцевая картинка, не больше. А мне второй больше нравится. Он такой конкретный!

— Ой, ну началось! — рассмеялась одна из девчонок. — Сейчас опять вспоминать будешь, как он тебя трахнуть хотел?

На неё зашипели, она спохватилась… но разговор, естественно, сразу затих, и девчонки под разными предлогами быстренько разбежались. А я всё сидела. Меня словно сковало, и комом в горле застряло дурацкое печенье.

— Если ты кому-нибудь из администрации расскажешь, — прижав ладони ко вспыхнувшим щекам, прервала Нина неловкую паузу, — то мне конец. Пожалуйста, Слав, я не могу потерять эту работу! У меня ипотека!

— Я не собираюсь стучать, Нин. Это же не ты, а он хотел тебя… ну… — Настроение резко упало. Отставила кружку с чаем, поднялась. — Ладно, я пойду.

— Да всё не так! — подскочила она. — Девчонки всё надумали! А я просто дура, что вообще им рассказала. Но на самом деле ничего такого не был! Клянусь!

— Да мне без разницы! — вспылила я. — Мы с ним просто работаем вместе, ничего личного!.. А что у вас было-то?

И, оказалось, действительно почти ничего. Просто она, очарованная его наглой, вечно хмурой рожей, слегка за ним шпионила, слегка пыталась оказываться в нужное время в нужном месте. Пыталась ему понравиться или хотя бы обратить на себя его внимание — ну, там, приветливость, услужливость, фигурки из полотенец на кровати…

— В смысле, фигурки? Лебеди что ли? — удивилась я.

— Не только, — смутилась Нина. — Ещё зайчика, котика и дельфинчика могу. Здесь, такое, конечно, не принято, но я подумала, что…

— Ну понятно… — с облегчением соотнося Гордеева и этот детский сад, фыркнула я. — Дальше что?

Так вот, в тот день она навертела ему из двух полотенец целого крокодила на полкровати, искренне надеясь, что уж это-то точно заставит его обратить на неё внимание. И он обратил: она как раз заканчивала уборку номера, когда Гордеев неожиданно вошёл и, вспылив за то, что она проигнорировала табличку «Не беспокоить», сразу же кинулся в спальню.

— Ну и как? — ревниво скривилась я. — Впечатлился он твоим крокодилом?

— Да он его даже не заметил! Тут же выскочил стал меня лапать.

— Чего?

— Ну… вообще обыскивать, конечно, — ещё больше смутилась она. — Ну, ощупывать. Как в кино, знаешь? А мне, с одной стороны, страшно — так он взбесился! А с другой… — Замолчав, с загадочной улыбочкой пожала плечами.

Я фыркнула. Прекрасно её понимала! И если для такого удовольствия нужно всего лишь взбесить Гордеева крокодилом из полотенец — я даже была готова немедленно научиться таких делать.

Но оказалось, дело не в этом. Просто Нина обнаглела настолько, что в поисках чего-нибудь из личных вещей своего кумира залезла в его шкаф и обнаружила там конверт с фотографиями.

— Целая пачка! Вот такенная! — показала она пальцами пару сантиметров. — Ерунда всякая: какие-то люди, машины, дома. Да я и спёрла-то всего одну, на которой он был! Просто на память, чисто для себя, а остальные убрала, так же как они лежали. И как он вообще понял, что я что-то взяла?

Я рассмеялась. Глупо, конечно, но меня прям отпустило.

— Ты дурочка, Нин? Он вообще-то крутой секьюрити, и таких как ты насквозь видит! Он вообще всё замечает, и тебе ещё повезло, что он тебя не прибил на месте! — Говорила, и сама же обсыпалась мурашками от восторга. — А кстати, почему тебя до сих пор не выперли? Вам же, вроде, запрещено подниматься в вип-люкс? У нас там какие-то специальные тётки убираются.

— Да причём тут ваш люкс? Это всё в четыреста шестнадцатом было. Обычный семейный «комфорт» — две комнаты, гигантская кровать, телек, бар. Ну, обычный номер! У меня таких целый этаж на обслуживании.

— В смысле, семейный комфорт? — не поняла я. — У Гордеева? Здесь, в отеле? Зачем?

— Ну, — ревниво поджала Нина губы, — наверное затем, что не только мне в ваш супер-вип нельзя ходить, но и его бабам.

— Каким ещё… — начала я, но замолчала. Понятно каким. Всяким там Ларискам и прочим, на которых он пялится без зазрения совести вместо того, чтобы мажорчика своего охранять!

Просто сидела потом без сна на кровати и ненавидела себя за то, что чувствую. Так глупо это всё! Ну подумаешь, мужик. Подумаешь, не такой, как тысячи других вместе взятых… Ну и что, что взгляд и аура силы. Зрелость, опыт. Ну и что?! Он раза в два старше, и смотрит на меня исключительно как на дурного ребёнка, порою даже не зная, что со мной делать-то! И уж тем более глупо думать, что он святоша в плане личной жизни. Особенно после той плёточки в комоде. И поцелуя с Лариской в клубе.

Чёрт, ну вот зачем я опять?

Зажмурилась, отгоняя ту картину, и на её место тут же пришла другая, совсем недавняя: заляпанная краской заброшка посреди степи, дырявые мишени, едва уловимый запах пороха…

Когда Игнат всадил обойму в сердце моего «папаши» я вдруг рассмеялась. Нервное. Хохоча, отбрела в сторонку, осела на корточки, и всё не могла остановиться. А Гордеев не вмешивался. Неторопливо пополнив магазин патронами, сунул ствол обратно в кобуру под мышкой и блаженно сощурился на солнце. Как будто меня здесь и не было. Или наоборот — его. Но мы были. Оба. И хотя и разошлись по «разным углам» — не отпускало ощущение, что наоборот стали вдруг гораздо ближе, чем раньше. А чуть позже, когда меня наконец отпустило, мы с ним просто сидели рядышком на бревне и молчали. И так хорошо было!

Нет, легче от того, что кто-то пристрелил «моего папашу» мне не стало, но я поняла вдруг, что в общем-то не этого и хотела. Оказывается, мне просто нужен был кто-то, кто обнимет и скажет: «Я всё сделаю, ты только успокойся»

— На самом деле я его не ненавижу, — зачем-то призналась я. — Не могу простить — да, но не ненавижу. Думаю, даже, что бывают отцы и похуже. А мой был нормальный, просто… не знаю, как объяснить. Мне иногда кажется, что однажды в нём что-то сломалось, и его понесло. Может, он даже не мог это контролировать? Говорят же, что у денег злая аура, и они портят людей.

— Брехня, — лениво дёрнул щекой Игнат. — Они просто усиливают то, что уже есть. И если человек говно, то рано или поздно он начнёт вонять. Не важно нищий или богатый.

Я окинула его профиль неторопливым взглядом. Ну и что в нём такого особенного? Ничего. Но почему же так тянет?

— Личный опыт? Расскажешь?

— Не́чего. Всё давно в прошлом.

— А твоя руна отмщения с этим связана? — Поймала его удивлённый взгляд, гордо задрала нос: — Да, я погуглила! И это, между прочим, было непросто. Так что, связана?

Он задумчиво потёр свой упрятанный под рукав шрам-клеймо на предплечье.

— Отчасти.

— Ну и как? Отомстил уже?

— Ну… Отчасти.

— Полегчало?

Игнат сорвал травинку, прикусил её так, что желваки заиграли. Я ласково обняла его плечо, прильнула к нему щекой.

— Давай, давай, крокодил. Расскажи, не бойся. Я не кусаюсь.