Страница 24 из 38
Платье и в самом деле было очень симпатичным. Белое, свободное, с ниспадающими складками на греческий манер и тонкой золотистой отделкой по краю. Хелен осторожно взяла платье и приложила его к себе, и Джулия восторженно ахнула.
– Потрясающе! – воскликнула она. – Очень элегантно! Хелен, ты затмишь всех! Где ты нашла такую прелесть?
Наступило неловкое молчание, и затем Эльза ехидно сказала:
– Ну что же ты, Хелен, скажи, жалко тебе, что ли? – И затем она обратилась к Джулии. – Это наряд с барахолки. Большинство ее "элегантных" нарядов приобретаются именно там, куда обычно люди сдают вещи, которые им жалко выбросить на помойку. Скорее всего, это платье когда-то принадлежало какой-нибудь светской даме, которая просто больше в него не влезает.
– Эльза, тебе совсем необязательно было это говорить. – Хелен густо покраснела и опустила платье, держа его перед собой, словно щит, который может ее защитить от обидных слов. – К тому же оно совсем не похоже на платье с барахолки.
– А я считаю, что тебе просто повезло, что ты сумела купить такую красивую вещь, – быстро проговорила Джулия. – А уж то, откуда она, не имеет значения. Замечательное платье, и на тебе она будет глядеться лучше, чем на ком бы то ни было. И вообще, раз уж на барахолке продаются такие вещи, то я, пожалуй, тоже буду там одеваться.
– Я не всегда там одеваюсь, – словно оправдываясь, сказала Хелен. – Вообще-то чаще всего я покупаю вещи в нормальных магазинах. Просто вечерние платья там такие дорогие...
– А наша неотразимая Хелен просто не может позволить себе выглядеть так же, как все – ей непременно хочется быть принцессой. – Эльза села на кровати. Она говорила не повышая голоса, но в ее голосе слышалось неприкрытое злорадство, заставившие Джулию поморщиться.
– У меня, например, сегодня выходной день – это в понедельник-то. Здорово, правда? Чем можно заняться в понедельник? А все остальное время я целыми днями стою за прилавком в отделе нижнего белья в "Уордс". И ради чего? А для того, чтобы принести домой достаточно денег, на которые мама могла бы содержать все семейство, а заодно и отстегнуть что-нибудь Хелен на покупку платья, которое она оденет всего лишь раз в жизни, а потом оно будет пылиться в дальнем углу шкафа.
– Но оно же стоило совсем недорого, – робко заметила Хелен.
– Тогда почему же ты сама не заработала денег на него? Почему бы тебе не подрабатывать где-нибудь после занятий в школе и не подбросить немного денежек в общий котел, вместо того, чтобы только брать их оттуда? Вот, например, забегаловке Рутбера требуется официантка в авто-кафе для работы в вечернее время. Тебе нужно просто пойти туда и предложить свои услуги.
– Спасибо, но я не хочу быть официанткой. – Хелен прошла через всю комнату и повесила платье в шкаф. – Идем, – сказала она Джулии, – выпьем по стаканчику кока-колы и заодно перекусим.
– Я не могу, – покачала головой Джулия, озабоченно глядя на часы. – Мне нужно домой. Мы с Реем договорились встретиться.
Она улыбнулась Эльзе. Это было очень непросто.
– До свидания, – сказала Джулия. – Приятно было познакомиться.
– Аналогично, – буркнула в ответ Эльза.
И сейчас, восстанавливая в памяти ту картину – Эльза, неповоротливая и некрасивая девица с толстыми ногами, одутловатым лицом, всклокоченными волосами, уже намечающимся двойным подбородком, а еще пронзительный взгляд ее поросячьих глазок, скрытых за толстыми стеклами очков и зависть, чудовищная зависть.
– Это вполне могла быть она, – сказала Джулия Рею. – Она позвонить Барри в общежитие под видом Хелен. Она могла даже выстрелить в него.
– Ты так думаешь? – Рей скептически покачал головой. – Нет, я, конечно, согласен, что она стерва еще та, но только что она могла иметь против Барри? Ты же не думаешь, что можно так пойти и подстрелить друга своей сестры вот просто так, безо всякой на то причины.
– Все дело в зависти, – рассудительно проговорила Джулия. – Навредив Барри, она тем самым смогла бы "уесть" Хелен.
– Думаю, такое возможно. А все остальное – эти записки, вырезки и картинки – лишь прикрытие, так, для отвода глаз. Она могла узнать о происшествии от самой Хелен. Ведь Хелен говорила, что у них была одна комната на двоих. Кто знает, может быть Хелен разговаривает во сне... да мало ли что...
Они подъехали к дому Джулии. Рей остановился перед ним, но мотор глушить не стал.
– Хочешь, я попозже зайду к тебе? Мы могли бы поговорить.
– По-моему, на сегодня уже хватит разговоров, – покачала головой Джулия. – У меня голова и так уже раскалывается, тем более, что я просто не вижу смысла в пустом сотрясании воздуха. А с кем нам действительно необходимо поговорить, так это с Барри.
– Что ж, подождем до завтра. Утро вечера мудренее. – Рей сделал порывистое движение, словно хотел было обнять ее, но затем передумал и снова опустил руку на руль. – Ну, с Богом.
Это было не обычное напутствие. У него был встревоженный взгляд.
– Джу, я серьезно. Пожалуйста, будь осторожна.
– В смысле "настороже"?
– Да. И... ну, в общем, не беги сломя голову на встречу с теми, кто может вдруг тебе позвонить или... короче, сама понимаешь. Мы не можем быть абсолютно уверены в том, что это была Эльза. Сейчас мы вообще ни в чем не можем быть уверены. Так что гляди в оба. Ладно?
– И ты тоже, – сказала Джулия. – Береги себя.
Она вышла из машины. На улице быстро темнело. Розовое зарево над горизонтом сменилось зловещим багрянцем, и в небе у нее над головой уже мерцала одинокая звезда.
В доме горел свет, и когда она, взбежав по ступенькам крыльца, оглянулась назад, Рей все еще сидел в своей машине, глядя ей вслед. И лишь когда она вошла в дом, и дверь за ней закрылась, было слышно, как взревел мотор, и машина отъехала.
Мать снова что-то пекла. По дому разливался манящий запах свежего хлеба.
– Джулия? – окликнула она ее из кухни. – Это ты, милая?
– Конечно я. А кто же еще?
Еще какое-то время она стояла посреди гостиной, изо всех сил стараясь взять себя в руки, пытаясь справиться с внезапным сердцебиением. Накопившееся за день эмоциональное напряжение давало себя знать. Теплый уют родного дома, голос матери, знакомые с детства и теперь кажущиеся такими родными запахи и звуки, и ощущение комфорта и безопасности – все это внезапно переполнило ее душу, и ей захотелось расплакаться.
– Джулия? Ты где там?
– Уже иду. – Сделав глубокий вдох и придя немного в себя, Джулия прошла через гостиную и вышла в кухню.
Мать, как раз вынимавшая из формы свежеиспеченный хлеб, лишь мельком взглянула на нее, но затем снова подняла глаза, задерживая вопросительный взгляд на дочери.
– В чем дело, милая? Что-нибудь случилось?
– Нет. А что могло случиться? – Джулия взмахнула рукой, указывая на хлеб. – А ты все печешь? Тебе не кажется, что мы с тобой скоро уже в двери не будем пролезать?
– Ну, несколько лишних фунтов веса тебе не повредили бы. – Мать снова взялась за прерванную работу. – А где ты была весь день? Уже почти семь часов.
– Рей заехал за мной после школы. Мы катались по городу и разговаривали.
– Очень мило. – Мать улыбнулась. – Я рад, что Рей вернулся. Хорошо бы ему только сбрить эту дурацкую бороду, а то он сам на себя не похож.
– А мне даже нравится его борода, – сказала Джулия. – Она придает ему мужественности.
– Я тоже это заметила, но, думаю, тут дело вовсе не в бороде. За этот год в Калифорнии он очень изменился и повзрослел. Как ты знаешь, мне всегда нравился Рей, но когда я разговаривала с ним вчера вечером, пока ты не вернулась от Хелен, то меня не покидало ощущение, что я разговариваю со взрослым мужчиной. – Миссис Джеймс рассмеялась. – Хотя вряд ли ты воспримешь это как комплимент.
– Странно, – проговорила Джулия. – Тебе нравится, что Рей кажется взрослее, но вот в Баде, который на самом деле всего малость постарше меня, тебя это качество совершенно не прельщает.