Дитё 5

– Это ещё что такое? – зевая, пробормотал я, протирая лицо обеими ладонями. Так остатки сна легко прогнать.

Посмотрев на рабочей стол нейрокома, определил, что проспал почти двое суток. Часа не хватило. То, что моё состояние отслеживают, было сразу заметно, дверь открыта, там маячил знакомый матрос из команды крейсера, с карабином на плече, охранял. А когда я пошевелился и сел, тот куда-то исчез, только и слышен был дробный перестук ботинок по палубе. А чуть позже, когда я стал делать лёгкую зарядку, слегка озадаченный поведением моряка – не успел спросонья его за завтраком отправить, – как послышалось движение множества людей. Зашедший в мою двухместную каюту, которую я не делил ни с кем, жил в одну харю, адмирал, снял фуражку, пригладил левой рукой волосы и сел на свободную койку.

– Долго спал, – сказал он.

– Да нет, нормально. Это откаты после применения некоторых специфичных магических амулетов. Третий раз ими пользуюсь, но так долго никогда, поэтому и отсыпался дольше. Что-то случилось?

– Можно и так сказать, – посмотрев на свиту, что толпилась в коридоре, кивнул адмирал. – Авиации, что ты нашим полкам доставил, практически не осталось. Из пятидесяти «мессершмитов» осталось двенадцать, да и то сильно побитые, их сейчас техники латают, остальные были или сбиты в боях, или уничтожены на аэродромах.

– О, как? – удивился я. – А мои?..

А-а-а, я всё понял, только что в меню вошёл. Отключив зенитки, чтобы выпустить самолёт, я их не активировал, спал уже. Понятно. Небо чистое, немцы проверили это эпизодическими вылетами, подтянули авиацию и решили взять в воздухе реванш.

– Всё так и было, два авиационных корпуса сюда перекинули. Почти восемьсот самолётов. Первый день ещё держались, до города единицы прорывались. А потом, когда наша оборона ослабла, вся надежда была на зенитки, благо мы серьёзно усилились за счёт твоих немецких трофеев. Почти триста зениток нам доставил.

– И боеприпаса немало.

– Это да. От немецкого корпуса едва двести самолётов осталось, но налёты они не прекращают и по зениткам тоже сбрасывают свои «подарочки». Много у нас потерь среди них. Меньше тридцати процентов от состава трёхдневной давности осталось… В общем, сегодня они разве что по головам не ходят. А истребителей уже нет. Авиация Волховского фронта эпизодически появляется.

– Понятно. Я уже связался с зенитками, они запись вели этих дней. Успел просмотреть. Впечатляет. Кстати, активировать я их не могу, в воздухе висят три самолёта, пара истребителей и разведчик на максимальной высоте крутится. Ваши?

– Кто там из наших есть? – уточнил адмирал у свиты.

Возникла суета, но быстро прозвучал ответ от командующего авиацией Балтийского флота:

– Наших там нет. Немцы.

– Всё, их уже нет. А так сами виноваты, не хрен в закрытую зону транспортники гонять и оборону отключать, вот и получили урок. Потери-то большие?

Адмирал молча кивнул, похоже, потери реально серьёзные. Я же, лихо сбросив ответственность за налёты немецкий авиации на город и пригороды на других, задал самый животрепещущий вопрос:

– А завтракать будем? Есть очень хочется.

– У нас уже обед прошёл, но покормим.

Мы отправились в кают-компанию, где меня накормили. Пока я завтракал, мне рассказали, как пытались разбудить, но я лишь посылал всех лесом. Чё-то я этого не помню. Однако мне по бумаге зачитали все те перлы, что я выдавал, и был вынужден признать, что это моё, похоже, действительно было. Вызывали корабельного врача, тот тоже ничего сделать не смог. Под конец начштаба, что и рассказывал последние новости, добавил:

– Нас слегка потрепало, тральщик один на дно Невы ушёл, прямое попадание, да ещё несколько кораблей от близких разрывов пострадали, ремонт идёт, но оба ваши склада…

– А что мои склады? – тут же насторожился я и вошёл в управление зенитками.

Эту информацию я не просматривал, меня больше налёты интересовали. Блин, зенитки целы, а вот склады… Один в решето, управляющий комп уцелел и уже вёл ремонт, а второй сгорел – прямое попадание.

– Мы только половину вывезти успели, когда серии бомб склад накрыли, – продолжал рассказывать контр-адмирал, начальник штаба, пока я просматривал записи зениток.

– Бл… Если ещё какая падла скажет, что к Ленинграду нужно транспортник пропустить, лично тушку этого козла буду в небо запускать, чтобы он собой немецкие самолёты сбивал. Всё, зенитки работают по небу до конца моего присутствия в вашем мире. Я надеюсь, всё понятно сказал?

Адмирал, что как раз входил в кают-компанию, ответил за всех.

– Более или менее.

– Ладно, я вас достаточно снабдил, хватит вам склады для уничтожения предоставлять, тем более кольцо блокады прорвано. Надеюсь, уже смогли пути восстановить?

– Да, первый эшелон ночью пришёл. Сейчас следуют один за другим. Кстати, Артур, какие у вас планы? А то у нас есть некоторые просьбы.

– Это потом. Я сначала с немецкой авиацией разберусь. Кстати, вам их самолёты и аэродромное оснащение нужно?

– Нам всё сгодится, тем более наши лётчики уже вполне освоили трофеи, если на них бои вели и даже сбивали. Тридцать семь официально подтверждённых. Бои на «мессерах» вели.

– Хорошо, тогда я в ближайшую неделю буду занят. Поквитаться с кое-кем нужно за мои склады.

Следующую неделю я действительно плотно работал, но ночами спал, мне хватило тех двух суток, когда чуть всё не пошло прахом. За это время я утащил у немцев всю авиацию. Когда у них целые штафели начали пропадать, те устраивали засады, минировали, чего только не делали, но всё равно остались без авиации. Она вся была у Советского Союза, и вновь формируемые полки и дивизии на трофейной технике полностью захватили господство в воздухе, и теперь немцы прятались от постоянных налётов. Началось наступление под Москвой, даже раньше, чем в моей истории, и шло вполне прилично, немцы драпали только так. А брать небо было не сложно, я всю авиацию у немцев отобрал. Ту, что на Восточном фронте воевала, остальные меня не интересовали. Тем более союзники, до которых, наконец, дошли такие новости, резко прекратили поставки. А в принципе Союз в них уже не нуждался. Помимо авиации я ещё и промышленности лишил немцев по этому направлению. Целые заводы со всем оснащением в Союз отправлял. Автопромышленность, танковая, в Чехословакии хорошо поработал, заводы по выпуску бронетранспортёров, да и просто тракторов. Это всё у меня педантично принимали советские чиновники, осваивали, и при наличии рабочих, их тоже теперь с фронта отзывали, запускали. Вернее, только начали первые заводы запускать, их ведь под своё вооружение переделывать надо, времени мало прошло.

Союзники выступили с нотами протеста в отношении моих действий. Ох, как запаниковали, когда их просто послали в ответ на угрозу, что они больше не пришлют помощи. Это же какие доходы мимо протекали! Я же, закончив с немцами, принялся за них. А что, они мне не союзники, плевать я на них хотел, так что Британия тоже лишилась всей авиации, полностью флота и большой части производств, остальное я уничтожил. Отдать Союзу новые трофеи я не мог, англичане были союзники. Для виду меня укоряли, но именно что для виду. Вот я и прошёлся по другим странам, купит ли кто это вооружение или производства. Мексике предложил, Японии. А хорошо брали, особенно японцы, я из них все драгоценные камни вытянул. Аргентина ещё по мелочи прихватила – пару старых линкоров, ну и всё на этом. Японцы в основном брали запасы нефтепродуктов и заводы. Нормально поторговался. Я ведь реально всё продал, кроме нескольких новейших эсминцев, ну и десятка самолётов. Подводные лодки японцы отлично брали, тридцать штук купили. А вот весь гражданский британский флот – американцы орали, что я половину их флота перехватил – купили аргентинцы. Порядка тысячи грузовых и пассажирских судов. Брал я продовольствием и, конечно же, драгоценными камнями. Хорошо отоварился, десяток пустых складов забил такими запасами, надолго хватит. Пару складов доверху фрукты заполнили. Я один склад ленинградцам дал. А они по железной дороге ещё и с другими фронтами поделились.