Дитё

«Да куда ты против пули-то?» — подумал я, вгоняя ему в живот вторую. И сразу же перевел огонь на третьего, задница которого уже виднелась среди веток кустарника. Именно он оказался самым умным, так как на крик «граната», не раздумывая, нырнул в заросли кустарника.

Пуля маузера попала ему прямо в очко, куда, честно говоря, я и не целился, так как стрелял навскидку. Вскочив, выбежал на поляну и, сделав контроль как своих только что подстреленных, не обойдя даже подорвавшегося, так и раненых. После чего, забравшись в кустарник к самому шустрому, успокоил и его, уже почти кончившегося от потери крови.

— Морпехи долбаные, — сплюнул я и, перезарядившись, подхватил один из карабинов, насовал в карманы обоймы к нему и хотел снять с подорвавшегося рацию, но она взрыв не пережила, что меня расстроило. У других раций не было.

М-16 не очень удобна для боя в кустарнике, поэтому я закинул ее за спину и, снова вооружившись маузером, двинулся дальше.

По-видимому, звуки боя, а также молчание рации насторожило остальных, меня встречали.

«Идиоты, ну кто же противника в лоб ждет?» — спросил я сам себя, разглядывая амеров из-за большого валуна, который находился на опушке.

Хорошую видимость дополняло то, что я зашел им в спину, и с этой стороны они меня не ждали и поэтому не прятались.

Минут десять понаблюдав за ними, я вычислил, где схоронился каждый. Поэтому, приложив к плечу приклад карабина и еще раз пробежав цели глазами, открыл огонь.

Понятное дело, что всех разом завалить у меня не получилось, но и семеро подстреленных из одиннадцати, это тоже хорошо.

Сменив позицию, я снова стал выслеживать остальных, попрятавшихся в другие места. И только один из них, судя по всему, из новичков, продолжал поливать валун, меняя обойму за обоймой с одного места.

Прикинув примерно, где он находится, я вытащил гранату и с задержкой бросил ее. Повезло мне в том, что гранаты были в основном РГН, то есть такого шума при воспламенении запала, как другие, не давали. Через несколько мгновений раздался взрыв, и карабин замолчал.

«Осталось трое. Нужно поторапливаться, а то как бы помощь не пришла. Насколько я помню, экипаж эсминца где-то в районе трехсот человек. Убивать каждого никакого времени не хватит, умучаешься!» — подумал я, продолжая осторожно осматриваться.

Приметив шевеление веток в еще одном месте, я тоже швырнул туда гранату. Причем кинул так, чтобы разрыв был в паре метров над землей, где сила взрыва не так рассеивается, как на земле. Судя по немедленно раздавшемуся крику, перешедшему в вой, осколки кого-то зацепили.

«Это вам не в Ираке расстреливать безоружных!» — сердито подумал я, прикидывая, где могут находиться остальные. Таких мест было четыре, а гранат у меня шесть.

«Будем бить по площадям!» — решил я, мстительно подкидывая гранату в руке. Начав кидать, я подранил еще одного и вызвал бросок последнего к спасительному кустарнику, но пуля из М-16 его остановила. Снова взобравшись на скалу, я начал отстреливать всех, кто лежал на поляне, подранки при приближении мне были не нужны. Как только я закончил с этим делом, расстреляв две обоймы, кинулся на поиски Игоря.

Его я обнаружил в расселине у скального обрыва, лежащего в россыпи гильз. Вздохнув, я присел рядом на корточки и горестно склонил голову. Игорь в последнее время был моим единственным другом. Я никогда не забуду, как он покрывал все мои проделки в убежище в течение двух лет.

Я с горькой улыбкой вспомнил, как проковырял дырочку в женскую душевую и, поставив датчик движения, установил скрытую камеру, стащив ее в отделе секретных разработок.

В это время как раз должны были зайти в душ девушки из женского спецбатальона, которые тренировались в искусстве убивать, но их опередила тетя Глаша, объемистая раздатчица из столовой.

Смех смехом, но я тишком подсоединил камеру к телевизору в «читальном зале», где собирались курильщики, игроки в карты, шахматы и домино. В тот день там было около сорока человек. Нет, мне все-таки было нужно сперва посмотреть самому, а уж потом включать, чтобы порадовать мужиков, но что было, то было. Правда, те, кто был в «читальном зале» в тот день, в течение недели не могли зайти в столовую, морально были не готовы. Я тоже успел посмотреть ролик, с тех пор у меня и появилось стойкое отвращение к полным, а тетя Глаша была не просто полная, у нее жир складками висел со всех сторон, из-за которого не разобрать, где спина, а где грудь.

После недолгого колебания решил не хоронить Игоря, пусть местные это сделают. Все-таки разница в том, как я похороню, и как это сделают они, была существенная. Я только вынес его к амерам и положил в сторонке, прикрыв своей курткой.

Постояв рядом с ним, отдавая дань уважения, пошатываясь, побрел к сумкам и оттуда уже на поиски аэродрома.

Дойдя до сумок, я стал бороться со своей жадностью. Четыре новеньких карабина М-16, что взял трофеями, две радиостанции и множество патронов, которые дотащил до сумок, были неподъемным грузом, в случае если мне все это тащить одному, но и бросить их я не мог, жаба задушила.

Сев на одну из сумок, задумался.

«Нужен носильщик… или лучше два», — подумал я, мельком глянув на свои запасы.

Вздохнув, достал трофейный бинокль и, воткнув динамик рации в ухо, прислушался к переговорам, а они были довольно интенсивные, пока какой-то гад не приказал перейти на запасную волну.

«И где они шляются? Мне носильщики нужны!» — подумал я сердито и, закинув один из карабинов на плечо, стал карабкаться обратно на скалу.

Когда я почти взобрался наверх, то где-то правее неподалеку началась и быстро смолкла стрельба.

«Это еще кто там? Может, напарники Игоря?»

Взобравшись на площадку и предварительно проверив, где солнце, не даст ли оно бликов, вскинул к глазам бинокль.

«Так-так-так!» — мысленно сказал я, увидев группу людей на открытом песчаном пляже. В двухстах метрах от них плескалась морская вода.

Увиденное мне сразу не понравилось. Десяток пиндосов окружили двоих парней, судя по всему, наших, причем один был то ли убит, то ли ранен, так как лежал без движения. Второй же стоял на коленях и держал поднятыми руки.

«Какого хрена они на открытое место выползли? Нас, что ли, искали? Непонятно!»

Положив рядом карабин, я поставил дальность прицела на четыреста метров и прицелился.

Помочь нашим, я посчитал, будет трудно, но и уйти, не предоставив им шансов спастись, я не мог.

Тщательно прицелившись, спустил спусковой крючок. Первым, крутнувшись волчком, упал здоровый морпех с ручным пулеметом в руках. Вторым рыжий со снайперкой. А дальше я выборочно отстреливал мечущихся по открытой местности амеров. Только двое из них упали на песок и, выяснив, где я нахожусь, открыли ответный огонь. Этого мне было не надо, поэтому я перенес огонь на них, несколькими выстрелами сняв обоих. Все-таки позиция на высоте дает немалое преимущество, я это еще по Кавказу знаю, так что у пиндосов не было никаких шансов.

Прицелившись в очередную цель, заметил, как она задергалась. Приглядевшись, увидел, что тот парень, что стоял с поднятыми руками, уже раздобыл где-то винтовку и сейчас азартно пулял, стоя на коленях.

— Ложись, придурок! — заорал я, но было поздно.

Заметив, как он дернулся от попаданий в него пуль, и на белой рубашке появились красные кляксы, только застонал от досады.

«Да что же это такое? Всех наших завалили, уроды!»

Заметив, что несколько пиндосов, которым я дал уйти, скрылись в кустарнике, я, перезарядившись, стал скатываться вниз по склону, опыт у меня уже был.