Властелин Огненных Земель

Даже этот уклончивый ответ произвел на бельца впечатление.

– Я бы посоветовал тебе хорошенько подумать над этим, дружище! Любой, кто поможет Эйледу Фюрлафингу сесть на трон отцов, будет просто засыпан золотом. Он получит земли – сколько взгляда хватит, и до конца своих дней будет есть с тарелки.

Джерард поблагодарил его за помощь, пытаясь представить себе при этом, как бы он реагировал всего неделю назад, скажи ему кто-нибудь, что он будет испытывать симпатию к бельцу. Каким бы ни было его прошлое, раб держался в своем нынешнем положении с завидным достоинством. Его очевидная неприязнь к Сюневульфу тоже говорила в его пользу.

Пятерка скучающих на ступенях дворца книхтов встретила Джерарда с подозрением, несмотря на то что он был безоружен. Возраст их разнился на вид от пятнадцати до восемнадцати лет, а рост – от коротышки до великана. Каждый щеголял мечом и шлемом. Они выслушали его историю, и старший из них послал младшего привести Леофрика, которого Гуфлак охарактеризовал как ближайшего друга и самого верного советника таниста.

Леофрик не заставил себя ждать. Он оказался не старше самого Эйледа, и хотя в любой другой стране его назвали бы рыжим, по бельским стандартам волосы его были светловаты. Рваный белый шрам уродовал правую сторону лица, и пустую глазницу закрывала серебряная повязка с украшавшим ее крупным изумрудом. Возможно, это была мрачная шутка, ибо оставшийся левый глаз был скорее голубым, нежели зеленым. Впрочем, взгляд его не сделался от этого менее острым.

Он проводил Джерарда в одну из избушек, меблировка которой состояла из кушетки, стула и шкафа. Джерард оглядывался по сторонам, не веря своим глазам, ибо даже комната в эмблпортском «Зеленом Человеке» была обставлена скуднее.

– Раб получает у вас собственное жилье?

Улыбка Леофрика, возможно, имела целью ободрить, однако угрозы в ней было больше, чем в ином хмуром взгляде.

– Танист сказал обращаться с тобой как с военнопленным. Ты родился в Шивиале фейном, так что он не поместит тебя к лэйтам или фраллям. Только не пытайся носить здесь оружия.

– Конечно, не буду, – поспешно заверил его Джерард. Он и правда жалел, что вообще взял в руки шпагу.

– Эйлед оставил тебе немного золота на одежду и все такое. Если тебе будет нужна женщина, я покажу, где можно купить.

Женщину-фралля? Джерард вздрогнул и мотнул головой в ответ на это предложение.

– Он очень щедр, – выдавил он из себя вслух.

– Всегда такой! – с чувством согласился Леофрик. Внезапная улыбка придала ему совсем мальчишеский и безобидный вид. – Он всегда готов поделиться. Как-то раз я не мог ехать верхом, потому что моя кобыла была жеребая, так он дал мне двух лошадей. Это в его духе. Он воистину достоин трона – вождь, за которого можно умереть.

Или убить? Джерард решил, что никто не просил Леофрика произносить эту речь – он действительно думал так, как говорил, и готов был на все ради своего героя.

Когда он ушел, Джерард заглянул в шкаф посмотреть, что предлагает щедрый даритель человеку, убившему его сводного брата. Хотя точной стоимости монет он не знал, сумма была по меньшей мере вдвое больше, чем лорд Кэндльфрен заплатил ему за неделю работы и две недели пути. Что важнее, деньги лежали на его драгоценной сумке с документами, увидеть которую он уже не надеялся.

Он отнес ее на кровать, где было светлее. В содержимом сумки рылись, что было вряд ли удивительно с учетам обстоятельств; пара его перьев была испорчена, но ни одна чернильница не пролилась и ни одного предмета не пропало. Лучший из сделанных им рисунков Шарлотты, который хранился на самом дне, лежал теперь наверху. Он сидел и смотрел на него до тех пор, пока на глаза не навернулись слезы.

7

Дважды на протяжении следующих двух часов Джерард ощущал содрогания земли. Второй раз он вышел в город тратить свалившееся на него богатство. На него произвело впечатление полное отсутствие паники, даже среди маленьких детей. Капризы Квиснолля игнорировались как мелкое нарушение приличий в светском салоне.

На закате пронзительный звук боевых рогов призвал фюрд на пиршество. К этому времени Джерард проголодался как волк. Переодевшись в новые бельские одеяния и вооружившись такими же новыми ножом и рогом для питья, он поспешил в главный зал, но, вступив на мощеный двор, задержался оглядеться и оценить обстановку. В Шивиале он бывал в домах, где главная дверь предназначалась для знати, и даже клерку-художнику из Коллегии Геральдики приходилось пользоваться входом для прислуги. Здесь он не был даже клерком, однако бельские порядки, похоже, отличались от шивиальских, поскольку в большой арочный проем входили и выходили люди всех сословий, даже рабы, носившие еду и питье для пиршества. Единственное ограничение, которое он заметил, заключалось в том, что фейнам приходилось сдавать свои мечи дежурившим на крыльце книхтам. Успокоившись на этот счет, он пересек двор, поднялся по широким ступеням и беспрепятственно вошел внутрь.

Здесь ему снова пришлось задержаться, чтобы глаза привыкли к царившему в зале полумраку. Только потом он смог оценить варварскую роскошь зала. Собственно, он представлял собой всего лишь амбар огромных размеров, однако уходившая высоко-высоко крыша поддерживалась замысловатым нагромождением почерневших от дыма балок, а стены были на всю высоту увешаны древним оружием и боевыми трофеями, почти неразличимыми под слоем копоти. Единственным входом здесь служила дверь, через которую он вошел; окна имелись только в торцевых стенах и были открыты, чтобы сквозняк вытягивал из помещения дым. С обеих сторон выстроились вдоль стен столы и скамьи для пиршества, середину же помещения занимали четыре больших открытых очага. Вокруг них хлопотали взмокшие от пота фралли, вращавшие на вертелах целые туши – в точности, как того требовали древние сказания. На невысоком помосте в дальнем конце зала стоял еще один большой стол, должно быть, отведенный знати, ибо вместо лавок вокруг него стояли стулья и трон с высокой спинкой. Джерард чувствовал себя так, словно по ошибке очутился в Шивиале на несколько веков назад; он даже напомнил себе, что это происходило сейчас и что вергильд в виде рабства никуда не делся. Один из главных советов, данных ему Гуфлаком, состоял в том, что раздражать рожденных фейнами – ошибка, которая может стать смертельной; лучше уж быть лэйтом, чем обыкновенным покойником.

Когда риск захлебнуться собственной слюной от запахов жареного мяса сделался более чем реальным, он направился к ближайшему столу. Места там хватало, и фралли обслуживали всякого, кто садился. Не прошло и минуты, как на стол перед ним поставили деревянное блюдо, нагруженное толстыми ломтями хлеба, аппетитно прожаренной свинины и говядины. Он принялся объедаться. Женщина наполнила его рог холодным горьким пивом, и мир сделался еще лучше.

Он начинал понимать, что очевидная на первый взгляд неудача может обернуться новыми возможностями. Советник эрла в Бельмарке может жить очень даже неплохо.

В зал вступила богато одетая пара в сопровождении вооруженной свиты; все они направились к расположенному на помосте столу, однако ни барабанный бой, ни звуки рога не объявили об их появлении, и никто из пировавших не обратил на них особого внимания. Мужчина занял трон – значит, это был эрл Сеольмунд. Ему было около сорока, и он заметно горбился. Доведись ему драться на мечах с Эйледом, все ставили бы на таниста. Его седовласая спутница казалась на два десятка лет старше его, но как раз это считалось нормальным, знак того, что у нее много детей.

Судя по всему, далеко еще не все созрели для пиршества, поскольку зал оставался если не полупустым, то и далеко не полным. Важной походкой вошел ателинг Сюневульф, со скучающим видом кивнул друзьям и занял место за столом эрла. Эйледу тоже полагалось сидеть там, но он мог планировать вступить в зал позже – героем.

– Куда катится мир? – поинтересовался голос за спиной у Джерарда. – Надо же, какая грязь на этой скамейке!