investigator

— Понести наказание за преступление должны все четверо, — озвучил я свое требование.

— Чапыра, ты что не мужик? — неприязненно спросил Храмцов, сразу заинтересовав меня своим выпадом. — Ну подрались из-за девчонки, с кем не бывает. Зачем портить жизнь более удачливому сопернику? Обиделся, что проиграл и решил поквитаться таким образом? — с издевкой усмехнулся подполковник, в конце пристыдив. — Не по-мужски поступаешь.

Интересная интерпретация событий и подача хороша — мысленно поаплодировал я начальнику милиции.

— Ты что решил засадить влюбленного мальчишку?! — вторил ему Ломакин, его слова также звучали как обвинение. — Уголовники запугали моего сына и избили так же, как тебя! Тебе этого мало?!

— Ваш сын не выглядел запуганным, когда весело запинывал меня вместе со своими подельниками. Его распирал азарт, а не страх с безнадегой, — парировал я.

— Наглая ложь! Мой сын пострадал не меньше тебя! Но в отличие от тебя он сейчас сидит в камере! Ты это считаешь справедливостью?! — процедил он через губу, нависнув надо мной своей тощей тушей.

— Чапыра, глупости не говори, — перехватил инициативу Храмцов, — избивали тебя трое грабителей. Именно такие показания дадут задержанные, — веско произнес он, напирая на меня с другой стороны. — А Ломакин такая же жертва преступления, как и ты, — добавил он раздраженно.

— То есть он будет проходить по делу потерпевшим? — уточнил я, стараясь не заржать, но все же парочка смешков проскочила. — А меня не хотите в подозреваемые перевести? Может доведем ситуацию до абсурда? — предложил я. — Злой и опасный следователь прямо в центре города избил четырех мирных гопников. Давайте именно этот вариант дадим в сводку, — я поднял вверх большой палец и заржал в голос.

— Молчать! — заглушил меня подполковник. — По сводке уже пошла информация о грабеже и трех задержанных. Так что ни к чему истерику здесь устраивать! Тебе старшие товарищи сказали что делать, вот и исполняй, а не артачься!

Я посмотрел на старших товарищей. Ломакин пылал ненавистью, даже ноздри ходили ходуном, Свиридов так же, как и родственник начал наливаться злобой, до этого он выказывал мне лишь свое презрение. Чуть дальше, заняв столы, тихо сидели Митрошин с Болотовым, и не отрываясь, смотрел на меня: Митрошин — неодобрительно, Болотов — с вялым интересом.

— А как же честь мундира? — поинтересовался я у старшего по званию. — Какой-то зарвавшийся мажор организовывает нападение на сотрудника вашего ведомства, а вас этот факт совершенно не возмущает. — я добавил в голос грусти. — Вас не волнует судьба вашего коллеги, которого чуть не убили. Зато вы рьяно отстаиваете интересы организатора преступления. Как же так, Роман Александрович?

Лицо подполковника покраснело от гнева, в глазах полыхнула ярость.

— Какой организатор преступления? Кого чуть не убили? Что ты несешь?! — прокричал он.

— Ну как же, Роман Александрович, Ломакин заплатил двести рублей трем уголовникам, чтобы те на меня напали, — напомнил я запамятовавшему начальнику милиции обстоятельства дела.

— Эти деньги у него отобрали! Заруби себе это на носу! — прокричал мне в лицо Храмцов.

Бледный Ломакин-старший сместился за спину шурина и о чем-то усиленно размышлял, оставалось надеяться, что не о том, как довести дело сына до конца. Свиридов все так же шлифовал меня злобный взглядом. Митрошин закрыл лицо руками, Болотов рассматривал меня с интересом этнографа. Решетников же буквально впечатался в стену, делая вид, что его здесь нет.

— Что себе позволяет этот щенок?! Вы что не можете утихомирить своего подчиненного?! — первый секретарь перевел тяжелый взгляд на Храмцова.

— Чапыра уймись! — гаркнул на меня подполковник. — Ты сейчас договоришься! — добавил он в голос угрозы. По статье вылетишь со службы! И никто, слышишь меня, никто, не возьмет тебя в этом городе на работу!

— Давно мечтал переехать, — оскалился я.

— Чего ты уперся? — на передний план вновь выдвинулся Ломакин. — Тебе трудно подтвердить, что грабителей было трое? Чего ты добьешься своей принципиальностью?! Хочешь вылететь из органов с волчьим билетом?

— Товарищи, нам надо всем успокоиться, — сквозь шум до меня пробился голос Митрошина.

— Вот и успокойте своего протеже, Борис Аркадьевич! — взбешенно предложил первый секретарь заместителю прокурора. — А мы пока с Романом Александровичем пообщаемся, — на этих словах он, подхватив подполковника под локоть, вытащил его из кабинета. Следом за ними исчез и Ломакин.

— Альберт, чего ты добиваешься? — недовольно спросил у меня Митрошин, который, как только эти трое вышли, поднялся с места. — Ты разве не понимаешь, что эти твои выкрутасы могут негативно отразиться на Алине? Мы же с тобой договорились, что ты был один. А раз ты решил добиваться привлечения Ломакина, то они и мою дочь в дело втащат, — нажал он на мою сознательность.

— И получат попытку изнасилования, — указал я на брешь в его выводах.

— Какое изнасилование?! Даже не смей упоминать о нем в контексте с моей дочерью! — сверкнул он на меня глазами.

Похоже наше деловое партнерство было недолгим — констатировал я.

— Что вы от меня хотите? — спросил я устало. Судя по ознобу у меня поднялась температура.

— Сейчас тебе сделают предложение, — успокоенный моей реакцией, он принялся меня наставлять. — Ты должен его принять. Подожди! — предостерег он меня от отказа. — Ты еще молод, многого не понимаешь. Так что поверь мне, это самое правильное, что ты можешь в сложившейся ситуации сделать. Они тебя сожрут, если не уступишь. И меня заодно. Пойми ты, что нельзя иметь таких людей, как первый секретарь райкома, во врагах!

— Друзьями мы с ним уже не будем, — заметил я.

— Да забудет он о тебе, как только решит свой вопрос, — отмахнулся от моего довода Митрошин. — Все, ты показал, что с тобой стоит считаться. А теперь сбавляй обороты! Иначе перегнешь палку.

— Пристрелят и прикопают где-нибудь на пустыре? — усмешка сама собой возникла на губах.

Болотов, услышав мои слова, рассмеялся.

— Что за дикие фантазии. Никто не будет о тебя мараться, — возмутился Митрошин. — Используют и забудут. Не та ты фигура, которую следует опасаться, чтобы ты о себе там не воображал, — приземлил он меня.

— Чапыра, а это, случайно, не ты залог недавно применил? — вновь напомнил о себе Болотов.

Я только успел подтвердить его догадку, как в кабинет вернулось высокое начальство, и попросило всех, кроме меня выйти.

— Ситуация зашла слишком далеко, — дал характеристику той задницы, в которой мы все оказались, подполковник. — Нам ничего другого не остается, как договориться, — посмотрел он меня со значением.

— Неожиданно. Я удостоился чести быть приглашенным на переговоры, — отозвался я. — До старших товарищей, наконец, дошло, что одними угрозами дело не решить, — понимающая улыбка.

— А я вам сразу сказал, что одной грамоты будет мало! — с облегчением заявил Ломакин. — Квартир нету, — он сразу обозначил пределы торга, — максимум комнату в коммуналке, как молодому специалисту, могу выделить, — добавил он.

Я продемонстрировал безразличие к квартирному вопросу. Для переговорщиков такая моя реакция стала неожиданностью.

— Ну, так чего ты хочешь? — поторопил меня Ломакин, а Свиридов нахмурился и в раздражении заерзал в кресле.

Я уже было собрался озвучить предмет взятки, но дверь вновь распахнулась. Не кабинет, а проходной двор какой-то.

К нам спешащей походкой зашел Головачев. При виде первого секретаря он немного смешался, одернул форму и только после этого произнес положенные приветственные слова.