Страница 50 из 103
— Опять на стадион, что ли решила бегать? – спросила мама.
— Нет, мне завтра девочка очередь займёт, схожу к врачу.
— Умница, хоть что-то доброе сделаешь.
Я благоразумно промолчал.
Ночью я хорошо спал, Женя нагулялась, тоже спала без задних ног, так что проснулся я утром без стонов и ворчаний. Мама посмотрела на меня, как я потягиваюсь, вставая на цыпочки, на мой торчащий писюн и грудки с острыми сосцами, сказала только:
— Оденься! Там Серёжа ходит, наверное, на работу собирается.
Пришлось одеться в трусы и майку. А потом, в ванной, снова раздеваться. А потом снова одеваться!
В промежутке между раздеваниями-одеваниями поговорил с Сашенькой. Сестричка о чём-то хотела предупредить, но в дверь постучали.
— Сашка, имей совесть, выходи! – собственным туалетом не дадут воспользоваться, блин! Я оделся, сердито прошёл, не глядя, мимо Сергея.
— Извини, Саша, на работу опоздаю! – я только дёрнул плечом. Какого чёрта ломиться? Я стучу когда-нибудь? Нет, покорно жду, когда их величества не торопясь сделают все свои дела.
— Что опять? – сердито спросила мама.
— Ничего! Посрать спокойно не дадут! «Я опаздываю, я опаздываю!». Вставать раньше надо!
— Сашка, немедленно прекрати! На нём весь дом держится, он устаёт на работе! – чуть не со слезами сказала мама. – Какой ты бессердечный! – забрала Женю и ушла, кормить, наверное, она кормит по часам, приучает к порядку, а ночью обычно я кормлю. Посмотрев на грудку, ничем не уступающую Светкиной, улыбнулся: отсюда бы ещё молочко текло! Никаких забот с ночной кормёжкой!
Я запечатал письма в конверты, подписал адреса, по дороге брошу в ящик. Подождал, пока Сергей уйдёт, побежал доедать то, что осталось от него.
Не знаю, может, мамин муж хороший человек, когда с ним знакомился, показался мировым парнем. Он возился с детворой, с моими ровесниками тоже, а сейчас на меня не обращает внимания, слова не скажи, сразу чемоданы пакует…
Это я о том случае, когда он, вроде шутя, спросил, что я тут делаю. Типа, столько пропадал, и на тебе, явился!
А я, на секундочку, из сумасшедшего дома приехал. Настроение не очень, потому что на руках не носят, не обнимают и не целуют в разные части тела.
А до этого выдержал битву с сатанистами. Тогда, как раз, закодировали меня, забыл половину ужасов.
И вот, говорю ему: «Это моя квартира!»
А он собрался и ушёл! Я не против, если он опять уйдёт, толку от него…
— Чего ты такой злой? – спросила мама. – В туалет не дали сходить? Иди, свободно там.
— Уже не хочу. Спасибо! – ответил я и пошёл одеваться.
Может, вся проблема во мне? – думал я, выбирая, что бы такого сегодня надеть. Деньги есть, а купить нечего, одна серость. Может, администратора поискать? А ещё лучше, Кира.
Решил всё-таки, розовые шортики с розовой футболкой, белую бейсболку надену, как раз хвост пропущу в дырку сзади, белые носочки с розовыми полосками, белые полукеды…
Всё чистое, постирано и поглажено лично мной. Новое бельё надо ещё надеть. Тоже светло-розовые девичьи трусики и маечку на тонких бретельках, с вытачками.
Почему-то вспомнилось, как стеснялся первый раз надевать девчоночью одежду. Вот чудак! Она так приятно на мне сидит, красивая! А если играть на улице, так есть другая, из серого трикотажа.
Расчесал сам хвост, не надо было с мамой спорить! Перевязал несколькими резинками, проверил кнопки в ушах, посмотрел в зеркало и сморщился. Макияж не сделал! И маникюр забыл.
Сел за столик, посмотрел на часы. Блин! Уже пора! Быстро обмахнул лицо пуховкой, освежил ногти бледно-розовым лаком и побежал.
Надо раньше вставать! И с мамой не спорить, тогда и причешет, и макияж сделает!
Скорее в мальчишку, что ли? Ни мыться, ни лицо делать не надо, тем более, маникюр!
Поликлиника только открывалась, а народ уже клубился у дверей. Взрослые и дети, с плачем и торжествующими криками всасывались внутрь поликлиники.
— Сашка! Сюда! – увидел я Свету, одноклассницу, и поспешил к ней.
— Такие здоровые девки, сиськи больше моих, а вперёд лезут! – раскричалась мамаша с ребёнком на руках. Ребёнку было года три-четыре.
— Мы честно с пяти утра отстояли! Имеем право! – скандально ответила Света. – Это детская поликлиника, между прочем! – женщина даже задохнулась от наглости.
— Она стояла! – подтвердила какая-то женщина, — А вот эта, в розовом, не стояла! Ишь, с утра наманикюрилась, намазалась, надушилась, и пришла! На готовенькое!
— Я на неё очередь занимала! – воскликнула Света. – что нам, всем классом здесь стоять? В следующий раз она мне займёт очередь! Правда, Саша? – я, конечно, подтвердил, вынимая из кармана пилку для ногтей и старательно подпиливая то, что не успел обработать.
— Прекрати сейчас же! – опять завизжала женщина, а я испуганно огляделся, что происходит.
— Не нервируй тёток, — посоветовала Света, и я убрал пилку. Мне надо было записаться к своему педиатру, я горестно думал, под какой фамилией. Потом махнул рукой и решил назваться Сашей Дальченко. Назваться Серёжей Дымченко не решился, не тяну я на Серёжку.
— Я к Валентине Анатольевне! – сказал я в окошко. – Седьмой участок.
— Её нет, замещает Любовь Сергеевна, в пятом кабинете. Записывать?
— Конечно! – удивился я. За мной записалась Света. Хорошо, не спросили, по какому поводу пришли, а то не знаю, что сказать.
— Ты иди вперёд! – сказала мне Света. Я пожал плечами, не понимая, чего она боится. Я пацан, и то не боюсь с девчоночьими проблемами идти к врачу. Так я сначала думал. Оказывается, вовсе даже не девчоночьими…
— Ну, рассказывай, Саша, что беспокоит? – спросила Любовь Сергеевна, и сразу полезла со шпателем в рот.
— Что молчишь? – удивилась женщина.
— А-а-а! – сказал я.
— Понятно. Горло красное, что ещё? – сестра старательно записывала диагноз.
— Грудь болит! – сказал я.
— Раздевайся! – я скинул бейсболку, потом футболку.
— Почему лифчик не носишь? – я пожал плечами:
— Пока не мешают, а если сдавить, больно, — врач осторожно потрогала грудь. Я вздрогнул.
— Что же ты хочешь, девочка, молочные желёзки растут…
— Только я не девочка, а мальчик! – решился я.
— Мальчик?! – смотрела на меня врачиха, и сестра тоже заинтересовалась, и не могли найти ничего мальчишечьего, даже шорты, туго охватывающих меня спереди и сзади, и очень короткие, не выдавали во мне мальчика.
— Что ты мне голову морочишь? – рассердилась Людмила Сергеевна. – Вот и карточка твоя, написано: пол женский!
— А кто бы мне выдал карточку Серёжки Дымченко? – спросил я. – А эта карточка, моей сестры-близнеца.
— Значит, гинекомастия у тебя, — сделала заключение врач, — стесняешься с такой грудью, как мальчик, одеваться?
— Не совсем так, — сморщился я, — не очень стесняюсь, скорее, надеть нечего. В прошлом году были ещё маленькие, оделся в мальчика, назвался Серёжкой, и все меня звали Серёжкой, только считали девочкой, спрашивали, мальчиком хочу быть, что ли? Сами понимаете, в такой одежде меньше привлекаю внимание.
— Лара, пойди в регистратуру, найди там карточку Серёжи…
— Дымченко, — подсказал я, — или Серёжи Кузнецова. Дымченко я по маме, Кузнецов по папе. Саша Дальченко по маме, Кузнецова Саша по папе… — перечислял я наши с Сашенькой фамилии.
— Так какую карточку искать? – не поняла медсестра.
— Серёжу Дымченко, наверно…, — сказал я, — или Кузнецова Серёжи. Могли из бывшей нашей поликлиники мою картчку переслать.
— Иди, Лара, видишь, какой необычный пациент нам попался! Пациент! – обратилась она ко мне. — Топай за ширму, раздевайся до гола!