Страница 6 из 133
Молодая, приятной наружности женщина встретила нас приветливой улыбкой и пригласила входить. Вьющиеся золотистого цвета волосы обрамляли красивое лицо, делая его черты еще более мягкими. Королева подняла на меня огромные, чистые словно капля росы глаза и сделала шаг навстречу. Я с плохо скрываемым любопытством взглянула на Теору. Честно говоря, она представлялась мне совсем иной. Вместо гордой и властной повелительницы, передо мною сейчас стояла спокойная, милая и очень красивая женщина. Если Аттеа была красива какой-то холодной и отталкивающей красотой, то красоту Ее Величества можно было назвать теплой и притягательной. На мгновение я прикрыла глаза и почувствовала, как от неё исходит нежный свет.
— Дитя, кто тебя этому научил?
— Чему научил? — Я открыла глаза и посмотрела на королеву. На ее лице читалось неприкрытое изумление, смешанное со страхом и чем-то еще. Тогда я не могла понять с чем.
— Только что ты просмотрела мою душу. Никто, кроме эмпатов не способен на такое.
— Ну, я всегда считала себя особенной, — почувствовав толчок в бок, я примолкла.
— Ваше Величество, позвольте представить вам Нарин. — Я попыталась сделать реверанс, чем, похоже, позабавила Ее Величество.
— Присаживайся, Нарин — Она указала на одно из приглянувшихся мне кресел и, подойдя к магу, начала что-то тихонько ему говорить. В ответ Анастеос покорно кивал, время от времени бросая задумчивые взгляды в мою сторону.
Пока они там перешептывались, я решила рассмотреть окружающую обстановку. Несколько книжных шкафов, точно таких же, как и в лаборатории мага, рабочий стол, пара сундуков и другие мелочи, помогающие придать комнате некое очарование. Как и в гостиной, здесь висел портрет того самого молодого человека с наивными голубыми глазами. Кого же он мне напоминает? Не сдержавшись, я спросила Ее Величество о картине.
— Это портрет моего покойного мужа. К сожалению, он умер еще очень молодым. — Ее губы тронула печальная улыбка. Затем, придя в себя, она уже громко обратилась к магу. — Анастеос, оставь нас.
Маг низко поклонился и вышел. Повернувшись ко мне, королева продолжила.
— Меня зовут Теора. Анастеос рассказал мне о том, что с тобой приключилось.
Несколько секунд она внимательно изучала меня, как будто я была древним экспонатом, выставленном на всеобщее обозрение в краеведческом музее.
— Скажи, Нарин, ты знаешь, где очутилась?
— Маг сказал, что это королевство называется Нельвия. А больше я ничего не успела у него спросить.
— Я постараюсь тебе помочь, чем смогу. Но сначала мне придётся рассказать тебе историю возникновения нашей земли, чтобы ты смогла меня понять.
Я устроилась поудобнее и приготовилась слушать историю мира, о существовании которого еще несколько часов назад я и не подозревала.
— В древних манускриптах записана легенда о сотворении нашей земли. Создала Этару (так называется наш мир) Триада богов. И заповедали боги всем существам, населившим ее жить в мире и согласии. Изначально было сотворено четыре чистокровных расы: эльфы, гномы, люди и… эмпаты. Эльфов боги наделили красотой, людей острым умом, а гномов силой. Не подумай, что если эльфам досталась красота, то они были слабыми и глупыми, а люди и гномы безобразными. Нет, в каждое своё творение боги вложили частичку себя. Просто одни качества в большей степени были присущи одной конкретной расе.
— А что досталось эмпатам?
На мгновение что-то странное промелькнуло в ее глазах, быстро скрывшись за маской спокойствия.
— Им досталось намного больше, чем они могли на себя взять.
— В моем мире эмпатами называют тех, кто способен понимать чувства других. Но, по-моему, это миф. Никогда не встречала таких людей. — «А видела только в кино», — про себя добавила я.
Немного помедлив, Теора сказала:
— А они и не люди вовсе. Помимо восприятия чувств окружающих и просмотра душ, эмпаты научились влиять на эмоции других существ и что самое страшное — выкачивать из нас жизненную энергию. Сначала они это делали, чтобы стать сильнее эмоционально и физически. Но спустя тысячелетия, их потомки уже не могли отказаться от пополнения своего запаса энергии. И сейчас, если оставить эмпата на долгое время без источника восстановления, он умрет.
— Значит, эмпаты — своего рода энергетические вампиры?
— Да, вампиры. Причем, из самой одаренной расы они превратились в жестоких и расчетливых существ. — В голосе Теоры появились ледяные нотки.
— Но почему боги позволили одной расе влиять на другие?
Не справедливо получается! Одним красоту или ум, а другим власть над миром. Похоже, эти их боги особо не напрягались, распределяя свои дары среди народов.
— Предполагалось, что эмпаты будут помогать нам. Исцелять от душевных ран, мирить нас и предупреждать, когда в сердце одного появится желание причинить боль другому.
— То есть они должны были стать кем-то вроде душевных лекарей и целителей? — Психиатры, одним словом.
Королева утвердительно кивнула и продолжила.
— Наш мир изначально был поделен на четыре равные части: Астен — Южное Королевство гномов, Долина Звезд — эльфов, Нельвия — королевство людей и Королевство Света эмпатов. Сейчас мы называем его Драгония или Тёмное Королевство вампиров, — добавила она с оттенком грусти. Взгляд полный печали устремился вперед. На какое-то мгновение мне показалось, что Теора забыла о моем присутствии и сейчас разговаривает сама с собой.
— Простите, но какое отношение ко всему этому имею я? — попыталась я привлечь внимание правительницы.
— Терпение, дитя. — Теора вновь примерила маску, спрятав за ней свои переживания. — Мне кажется, эта информация пригодится тебе в будущем. По легенде боги прокляли эмпатов и отвернулись от них из-за их гордыни и жестокости. Чаша терпения создателей переполнилась, когда один из правителей, тогда ещё Королевства Света, Эрот, провёл Обряд Смешения Кровей.
Голос королевы звучал тихо и даже немного отрешенно. Я прикрыла глаза, стараясь как можно точнее представить себе Этару, ее земли, народы…
— Он принёс в жертву Иценусу, демону Жуткой Тьмы, эльфийского юношу и человеческую девушку. Выпив их кровь и тем самым, смешав ее со своей, Эрот стал самым могущественным правителем за всю историю существования нашей земли… — Слова Теоры казались мне далекими и неясными, как будто доносившиеся из глубокой пропасти. Пропасти, в которую я, прикрыв глаза, улетела…