Страница 51 из 203
Глядя на тэлэрэ, Март думал про себя: «Линаэвэн начала жалеть меня — вправду или притворно?! Как плохо, что не всем можно верить так, как Маирону».
— Я запомню, что вы не можете работать плохо, — ответил Март, думая про себя: «Спрошу у Повелителя», — и очень надеюсь, ты в очередной раз не нарушишь слово и не причинишь вред через пищу. И я поговорю о тебе с Повелителем Маироном, а ты, хотя бы при мне, не зови его этим оскорбительных именем, если ты хоть немного уважаешь закон гостеприимства. Встретимся вечером, а пока мне нужно закончить обед для Повелителя, спасибо за помощь.
Линаэвэн вовсе не была уверена, что Саурон послушает повара — у умаиа могли быть совсем другие планы на нее — и, конечно, Саурон сумеет объяснить их важность и верность тому, кто совершенно не сомневается в нем.
— Хорошо, — ответила тэлэрэ Марту и заметила: — Ты терпелив. Для тебя оскорбительно имя «Саурон», но ты не говорил об этом все это время. Имя «Гортхаур» ты тоже считаешь оскорбительным? Если так, то я могу звать умаиа просто «твой господин». Спасибо за то, что ты готов помочь мне. — Внешне дева старалась держаться и говорить мягко, но про себя не могла не подумать: «…Раз ты так дружелюбен, ты мог бы и предупредить меня, Март, о том, что сейчас мы готовим обед для Саурона, а не для несчастных рабынь. Ведь я же говорила, что помогу готовить тебе для женщин и других пленников, не для наших врагов…» И когда Линаэвэн поняла это, ее обдало холодом и жаром: она послужила удовольствию Саурона, она старалась для него, хотя и не знала того сама. Дева хотела возмутиться и сказать Марту, что он поступил бесчестно, но сдержалась и промолчала.
Март же с удивлением посмотрел на Линаэвэн, не ожидая, что она отнесется к его просьбе с таким пониманием:
— Если ты будешь звать Маирона Гортхаур, это уже будет не так плохо. — Про себя беоринг в очередной раз вздохнул, и подумал: «Какой странный разговор… Но, быть может, я еще смогу открыть ей глаза на Валар, на ее народ, на поступки, которые она совершает, будучи воспитанной Валар…»
Тэлэрэ в тот момент думала так же о Марте, но вслух сказала:
— Оставим сейчас все споры.
Линаэвэн подошла к столу, на котором уже стояли подносы с едой для ее товарищей. Подносы вот-вот должны были отнести пленникам и дева, сосредоточившись, тихо запела песню-заклятье, касалась мисок с приготовленной пищей:
Волны морские находят на берег,
Волны могучие, мирною силой
Дышат и пеной сверкают серебряной
В отблесках звездных, и дальше катятся.
Нет им преград, как и ветру небесному,
Вместе их дружба скрепляет с рождения…
Не вплетя имена Валар в свою песню открыто, дева знала, что все же напомнит пленникам о Манвэ и Улмо; а дыхание свободы в тихом голосе, как она думала, слышал и Март. Стала ли песня видимой для Марта? Все тэлэри хорошо пели, и все же Линаэвэн не была менестрелем. Она была летописцем, но околдованный и обманутый атан не мог принять то, что она знала и видела.
***
Саурон улыбался, слушая песню Линаэвэн. Дева решила хитрить — что же, он с удовольствием поиграет в эту игру. Было удачей, что тэлэрэ решила петь для пленных, и еще большей удачей, что дева не стала призывать Валар — тем проще будет вмешаться в ее нехитрое заклятье и доработать его.
***
Время, что Линаэвэн могла оставаться на кухне, истекло, и в двери вошел орк, проводить «гостью». А Линаэвэн вновь не знала, что ей делать и не видела верного выхода. Если остаться в «гостях», то она опять будет спать в мягкой постели, пока других мучают в подземелье. Но, быть может, ей удастся что-то важное донести до Марта… Один раз, слушая ее слова, он уже усомнился в правдивости Темных, и, быть может, усомнится снова. И не легче ли ей самой будет сберечь тайну, оставаясь в комнатах, а не в застенке? Если она не выдержит в подземелье, не будет ли она вспоминать с горечью, как отказалась от предложения Марта? Ведь теперь остаться в «гостях» предлагал Март, а не Саурон.
— Я хочу остаться, — сказала, наконец, Линаэвэн, когда орк уже выводил ее из кухни. — Не в гостях у твоего господина, а в гостях у повара Марта.
Когда орк, услышал, что Линаэвэн все еще сохраняет статус гостьи, то, хотя и не ждал этого, повел пленницу в ее прежнюю комнату. С горечью и печалью смотрел Март, как уводят Линаэвэн.
«Виновата ли она в том, какой она стала? Есть ли еще для нее надежда?»
Марту нужно было закончить обед и отослать в подземелье еду для пленных эльфов, а потом поговорить с Повелителем, рассказать ему радостную новость, что эльдэ согласилась остаться с ним, с Мартом… Ох, сколько же дел впереди… Как непросто будет открыть деве глаза на правду, но он будет стараться и будет советоваться с Повелителем.
***
Придя в свою комнату, Линаэвэн села на стул и закрыла лицо руками, переживая… обо всем. И об этом атане, которого ложью и, наверняка, чарами сделали другом Темных, хотя видно, что от природы он был добрым. И о том, что была вынуждена сделать она сама, оставшись в «гостях». Правильно ли она поступила? Или отказаться от «гостей» было бы вернее? Она не знала. Все пути были неверны, и все грозило ловушками.
У Линаэвэн было некоторое время, чтобы отдохнуть, постараться успокоиться и собраться. А так же обдумать свое дальнейшее будущее и свои шаги. Дева полагала, что пленникам вот-вот принесут приготовленный ею и Мартом обед, значит, принесут и ей, и тэлэрэ надеялась, что ее песня станет поддержкой для товарищей. А позже она еще встретится с Мартом, если он не забудет о тризне. Беоринг… совершенно не слышал ее, когда эльдэ говорила о зле, сотворенном Сауроном и Моринготто. Она не знала, насколько беоринг обманут; но если бы атан смог остаться собой — возможно, им бы и не позволили встретиться. Скорее всего, Саурон готовил Марта к тому, что эльфы будут говорить против него и его господина. И, конечно, Марта научили видеть в эльфах врагов.
Что же тогда оставалось делать?.. Может быть, стоит напомнить Марту о прошлом, о его доме? Но тогда, возможно, придется говорить и о себе - что если Март передаст все услышанное Саурону?
Линаэвэн снова не знала, что делать, и приходила в отчаяние.
Примечания:
*(1) Имя Атандиль квэнийское, и если люди дали Финдарато имя на квэнйа, то и имена других Лордов они должны были произносить на квэнйа.
Согласно «Шибболету Фэанора», нолдор считали некрасивым смешивать два языка, и взяли себе тиндарские имена, чтобы называть их говоря на тиндарин. Но верно и другое — когда они называли себя квэнийскими именами, то они и говорили на квэния.
Если люди составляли имена на квэнйа, значит они знали об этом правиле, равно как и знали квэнйа, и обращаясь к Финдарато «Атандиль», разговаривали с ним на квэнйа.
*(2) Линаэвэн считала нестрашным, что Март не видит ничего плохого в том, чтобы растить и холить животное на убой. Эльдэ считала, что это «малое зло», не видя, что малое растет. И то, что у людей в Искаженном мире нет выбора, кроме как держать домашний скот, не значит, что это хорошо. Зло всегда остается злом, даже если у нас нет выбора.