Птичка в клетке

Линаэвэн нахмурилась. Когда Нэльдор согласился стать «гостем», Саурон не говорил тех слов, что произносил ныне; правда, не утверждал и иного — говорил просто о времени. Объяснять же теперь: «Я поняла тебя так», было бесполезно. И потому Линаэвэн лишь покачала головой и тоже принялась за творог.

— Пока ты отдыхала, у нас произошли некоторые изменения, — продолжил Маирон. — Еще двое пожелали стать моими гостями. Время было позднее, так что я не успел поговорить с ними, они до сих пор отдыхают. С Нэльдором же мы вчера замечательно провели время, рассматривая звезды в трубу. — О паре, которая пришла и в ту же ночь вернулась в подземелье, Волк упоминать не стал.

— Замечательно провели время, — повторила Линаэвэн. Сумел ли Саурон извлечь из того пользу? Тэлэрэ решила спросить, хотя и сомневалась, что умаиа скажет ей правду. — И вы все это время только рассматривали звезды и говорили о них же?

— Да, — Волк кивнул с легкой ноткой удовлетворения от хорошо проделанной работы. — Я учил Нэльдора, как следить за путями звезд и как записывать наблюдения.

Линаэвэн была удивлена, услышав это, но старалась оставаться настороже. Ей казалось вероятным, что умаиа специально говорит так, чтобы она расслабилась и потеряла бдительность. А ведь… трубу, в которую они смотрели, скорее всего, сконструировал Ангарато, в дар старшему брату… Теперь же ей пользуется Саурон.

— Не ожидала, что тебе интересны звезды, — ответила Линаэвэн. Тема казалась безопасной, но дева все равно была напряжена, помня, что это впечатление могло быть обманчивым.

— Не особо интересны, — усмехнулся Маирон. — Но я мастер и разбираюсь во многих вещах. Да, кстати, а ты знала, что кое-кто из твоих спутников уже бывал раньше на Севере? — Умайа осторожно прощупывал свою «гостью», смотрел, с какой стороны лучше подкрасться к жертве. Все же он был волк…

Линаэвэн знала, что двое ее спутников, Тардуинэ и Таурвэ, были схвачены Врагом во время Дагор Браголлах. Но этим нолдор повезло больше, чем многим другим: они сумели бежать из плена. Везде, кроме Восточного Белерианда, эльдар относились к беглецам из Ангамандо недоверчиво*(1), однако Тардуинэ и Таурвэ посчастливилось, вернувшись в Нарготронд, застать там Государя Фелагунда. Финрод поговорил с ними и принял их, а с волей и мудростью короля никто не спорил. Потому Линаэвэн тоже доверяла друзьям (хотя мало знала их лично, даже не знала, были ли они друзьями до плена).

Но тэлэрэ не была уверена, что Саурон действительно выведал что-то о прошлом Таурвэ и Тардуинэ. Что, если умаиа спрашивал наугад? И потому Линаэвэн кратко ответила:

— Да, знала, — надеясь, что тем никому не принесет вреда. Если Саурону уже известно прошлое товарищей, то она не поведала ничего нового. Если нет… она же не назвала имен, не сказала и не намеревалась говорить, кто именно это был.

— Спасибо, — кивнул Маирон, видевший напряжение тэлэрэ и читающий ее, как книгу, а потому не могущий удержаться от того, чтобы не подразнить ее. — У меня было предположение об этих двоих, но не было уверенности. Хорошо, что ты подтвердила: не придется добиваться ответов от них самих, им же будет легче. Так что ты оказала нам всем услугу.

Линаэвэн вздохнула, переплетая пальцы. Ей казалось, она говорит обдуманно… ей не пришло на ум, что Саурон может не знать, а догадываться. Нэльдору она не помогла; Тардуинэ и Таурвэ наверняка навредила. Чего им будет стоить ее ошибка? И можно ли назвать эту ошибку невинной, если она говорит с Сауроном? Да, она старается ничего не выдать ему, но не хранит молчание, как желала вначале. А если она ошибется и с картами? Но нет, вряд ли: трудно невзначай открыть тайные пути, да и на карту их не нанесешь — и все же.

***

Когда завтрак был закончен, Волк повел «гостью» в свои покои.

Идя вместе с умайа, Линаэвэн поняла, что ее ошибка была меньше, чем ей показалось вначале. Если Саурон догадывался о прошлом двоих из отряда, он действительно узнал бы это. Разумеется, ее не вводили в заблуждение слова о том, что так Тардуинэ и Таурвэ были избавлены от допроса: допрашивать их будут, просто о другом. Но все же она не нанесла большого вреда товарищам, только проиграла Саурону время.

Когда они вошли в покои, что забрал себе Саурон, в бывшем кабинете Артаресто, на бывшем столе Артаресто, Линаэвэн увидела карту: прекрасно выполненную золотыми, медными и густо-зелеными чернилами по светло-голубой коже.

Волк всегда подозревал, что эта карта — работа Финдарато, но не был уверен, и сейчас надеялся выяснить это через Линаэвэн. Знать, как выглядит почерк одного из королей… полезно и может пригодиться.

— Я подумал, тебе доставит радость эта карта, — сказал умаиа. — Увидеть знакомую руку бывает приятно.

Ход был рисковый — что если карта Фелагунда вдохнет в деву мужество, уверенность, еще что-то такое? Но это не смущало Волка: он знал, как обернуть мнимое поражение в выигрыш.

Линаэвэн же не могла не узнать легкий, летящий почерк Финдарато. Карта досталась врагам вместе с самой крепостью… Но Финдарато остался свободен, хотя мог бы оказаться в плену еще во дни Битвы Внезапного Пламени, если бы не Барахир. А сейчас арафинвион свободен и пока в безопасности в их тайном городе — ныне эта безопасность зависела от ее отряда; на них, на ней самой, лежал долг сберечь тайну. К тому же… Артафиндэ избежал плена, когда он казался почти неизбежным; Таурвэ и Тардуинэ бежали из Ангамандо… Возможно, и ее жизнь не угаснет в плену, и она еще обретет свободу.

— В самом деле, — отозвалась Линаэвэн, рассматривая карту, и не заметив расставленной ловушки; впрочем, ее ответ все равно звучал неоднозначно. — Карта прекрасна. А как выглядела бы карта Инголондэ, будь она нарисована тобой? Поскольку ты мастер, некогда один из народа Аулэ, верно, ты умеешь и рисовать? *(2)

Сама дева тоже могла бы нарисовать хорошую карту или вышить ее.

Волк удовлетворенно хмыкнул: Линаэвэн смотрела на карту… почти с нежностью. То, что дева взяла себя в руки, успокоилась, Волка скорее позабавило, чем огорчило.

— Мои карты обычно более… сдержанные, — ответил умаиа.

«Более сдержанные. Только то, что полезно, а не красиво», — поняла Линаэвэн.

— Но, думаю, мне было бы трудно сделать нечто, лишенное изящества, — продолжал Волк, и в задумчивости склонив голову, стал рассматривать тэлэрэ… ей подойдут украшения… — Я хочу сделать для тебя маленький подарок, небольшое украшение: изящное для изящной. Впрочем, это после. Пока вернемся к картам. Ты вчера предложила показать мне что-то о своем доме. И… если ты не станешь пытаться хитрить, то и я покажу тебе то о Севере, что ни один эльф еще не знает. Вдруг ты вернешься к своим и поделишься тайнами, выведанными у врага?

— Едва ли я стала бы носить твое украшение по доброй воле: оно было бы для меня тягостно, — покачала головой тэлерэ, понимая, что Саурон, если ему это действительно нужно, может принудить ее или даже надеть украшение силой. А возможно, украшение было только предлогом (как наверняка только предлогом был разговор о звездах с Нэльдором), который должен был подвести пленницу к желаемому Сауроном. — На созданном тобой неизбежно будет отпечаток Диссонанса, разве может порадовать такое украшение эльфа? Что до карт, то вчера мы условились, что первым будешь ты…