Трое с той стороны

— Крысы? — пискнула Юля, а Алёна побледнела. В темнице Вилока хотя бы крыс не было. Наверно, не стоило спорить с этим полицейский.

Однако толстяк уже оставил эту тему и перескочил на другой вопрос:

— Значит, ты утверждаешь, что эта девочка твоя сестра?

— Да, — подтвердила Алёна.

— Не слышу!

— Да! — громче сказала девочка, не понимая, как правильно отвечать, чтобы не сердить служителя закона и не оказаться с Юлей в сырой темнице.

— Дядя эхсан Иорил, а почему ты кричишь? — вдруг поинтересовалась Юля, невинными детскими глазами глядя на эхсана.

Толстячок онемел. Он похлопал глазами, раскрыв рот, после чего выдавил:

— Ты… Ты смеешь мне говорить — такое?

— Я только спрашиваю, почему ты кричишь, — повторила Юля, а Алёна уже мысленно представляла себя в каменном мешке без света и тепла. И надо же было Юльке вмешаться в разговор!

— Да потому что вы — мои пленники, а я вас допрашиваю! — взвизгнул эхсан. — Я просто обязан кричать, у меня работа такая, иначе ты не будешь меня бояться.

— Но я и так тебя не боюсь, — немного удивлённо проговорила Юля.

— Юля! Молчи! — прошипела Алёна.

Толстяк осел в кресле.

— Но почему? — спросил он малышку внезапно охрипшим голосом.

— Потому что на самом деле ты хороший, — пояснила Юля.

— Я не хороший! — взвился Иорил. — Я плохой! Я очень плохой! Вот возьму и продолжу допрос! — Он нервно заходил вокруг стола. — Итак, на чем я остановился? Ах, да, я устанавливал ваши личности. А вы мне врали. Насчёт имён. Но меня не так-то легко провести, да, шпионики? Я сообразительный. Вот, например, скажи мне, мальчик, ты ведь со своей сестрёнкой пришёл из Плавучих Садов?

— Откуда ты узнал? — изумилась Алёна. Как её поначалу не напрягала такая форма обращения ко всем в этом мире, хоть взрослым, хоть малым, но привычное «вы» в отношении тех, кто тебя старше, в языке ависов отсутствовало, и приходилось говорить Иорилу «ты». У Юльки это получалось куда проще и естественнее.

— А вот, — хихикнул тот. — Я же говорю, меня не провести. На самом деле, — тут он заговорщицки приблизил лицо к Алёне. — У тебя волосы стриженые.

— А что мои волосы? — испугалась Алёна, хватаясь за голову.

— Мальчикам волосы стригут только в Плавучих Садах и у западных ависов. Но ты ведь не западный, верно? Следовательно, ты из Плавучих Садов.

— А почему вы все думаете, что я мальчик? — вырвалось у Алёны, которой логика эхсана показалась странной. — Разве девочкам волосы не стригут?

— Что? — взревел эхсан. — Ах ты, мальчишка, насмехаться вздумал⁈ Где это видано, чтобы девочкам волосы стригли? И где тогда твоя красная женская прядка? А? Ты совсем-то не завирайся, я ведь и не таких раскалывал! Ты вот скажи мне лучше, что в моем городе делаешь? И как попал сюда? Стражники не докладывали, чтобы кто-нибудь прибыл через ворота. Уж не шпионить ли тебя сюда заслали?

— Нет, — вклинилась в его тираду Алёна. А сама лихорадочно думала. Прядка. Её прядка, которую она так усиленно закрашивала последние пять лет. У Арнис она тоже была, а у Таена и Алёшки — нет… Вот почему её все так упорно принимают за мальчика. Не только из-за сходства с настоящим мальчиком Алёшей. Из-за отсутствия этой дурацкой красной прядки!

— Опять врёшь! Зачем же тогда тебе бродить по улицам после колокола?

— Прошу прощения, — примирительно произнесла Алёна. — Но мы не знали, что нельзя ходить по улицам вашего города.

— Вы знаете, кто я? — вдруг опять переменил тему толстяк.

Сёстры дружно замотали головами. Алёна — в легком замешательстве от непостоянства местного стража закона. Вот действительно, не знаешь, какой вопрос он задаст в следующее мгновение.

— Ага! — радостно заорал толстяк, от избытка чувств подпрыгнул и ткнул в сторону девочек пухлым пальцем. — Вот вы и попались! То, что вы не знаете, кто я, доказывает, что вы не местные!

— Не помню, — сказала Алёна, — чтобы мы утверждали обратное.

Эхсан побагровел.

— Вы ещё спорить будете? — угрожающе поинтересовался он. — Со мной? С самим эхсаном Иорилом? Ах вы, мерзкие шпионики! Ну, ничего, сейчас вы поймёте, с кем имеете дело, сейчас вы узнаете! Трепещите, недруги! Я — эхсан Иорил, глава всей стражи Свободного Города, блюститель городского порядка и безопасности, градоначальник Минона! — отчеканил он и с победным видом уставился на сестёр.

— Ой! — пискнула Юлька, которая не поняла и половины сказанного «дядей», и юркнула за Алёнину спину.

Не полицейский, поняла Алёна. Мэр.

— Боишься? — обрадовался тот, кто из обычного полицейского внезапно превратился в главу города. — И правильно делаешь! Меня надо бояться. Потому как я самый грозный и самый безжалостный градоправитель Минона.

При этом толстяк старательно пытался придать своей заплывшей физиономии грозное выражение, но выглядел при этом весьма забавно.

— А что, есть и другие градоправители Минона? — вырвалось у Алёны.

Эхсан побагровел. Алёна прикусила язычок, но было поздно: градоначальник Минона угрожающе шагнул к ней.

И вот тут в зал ворвался ещё один человек.

— Так это правда? — с ходу набросился на самого мэра этот человек — высокая темноволосая девушка примерно одних лет с Арнис. — Ты докатился уже до того, что и детей допрашиваешь?

— Кра́са, Кра́сонька…. — испуганно пролепетал ещё совсем недавно такой безжалостный и грозный глава городской стражи и градоначальник Свободного Города.

— Что Краса? Что Красонька? — бушевала девушка. — Совсем страх потерял, изверг окаянный! Детей зачем мучаешь? Других забав не хватает? Так я тебе устрою сейчас забаву, век меня помнить будешь. Дети-то тебе что сделали?

— Так они по улицам ходили после колокола, — проскулил эхсан, затравленно вжимая голову в плечи. — А ходить после колокола не положено, для того комендантское время и введено. До самого рассвета. Порядочные люди по ночам дома сидеть должны. А эти так вообще не местные, может, подосланы кем…

— Я те дам подосланы! — прикрикнула на него Краса. — Дети пойдут со мной! Сама разберусь, что к чему. И не вздумай со мной спорить! — пригрозила она строго. — А то знаю я тебя!

Надо сказать, что несчастный, не на шутку запуганный эхсан и не думал спорить.

Тут она крутанулась на каблуках и быстрым уверенным шагом подошла к сёстрам.

— Какой идиот посмел предположить, — воскликнула она, едва увидев Юльку, — что эта девочка — магирг⁉

— Но, Краса, — жалобно заговорил Иорил, — разве это не так?

— Ты что, магиргов никогда не видел? — огрызнулась в ответ Краса. — Какая же она тебе магирг? Ну да, похожа, не спорю. Но ты-то, доблестный эхсан Иорил, на магиргов вдоволь насмотрелся. Ладно, твои неграмотные подчинённые спутали, так они курицу от петуха не отличат, но ты-то, где твои глаза, Иорил?

— Тогда кто же это? — совсем смешался эхсан.

— Тани, балда. Кто же ещё? Девочка с той стороны!

Взгляды Алёны и Красы встретились. Краса смотрела открыто и просто. У неё оказались тёмные, цвета густого кофе, красивой формы глаза. Чем-то она напомнила Алёне маму, то ли этими глазами, то ли чертами лица. Вдруг девушка улыбнулась Алёне и Юле и заговорщицки подмигнула. Обхватила их за плечи.

— Вы его не бойтесь, — посоветовала она сёстрам. — Это он только притворяется грозным. Только ему никто не верит. На самом деле он добрейший человек, просто эхсану и градоначальнику положено быть таким. Вот Иорил и старается вовсю. Иорил! — повысила она голос. — Я пошла. А ты прекращай все свои дела и отправляйся спать! Слышишь? Хватит, переработал. Проверю!

Глава семнадцатая

Плохая ночь

Краса вела их длинными коридорами с большими круглыми окнами без подоконников. Шаг Красы был размашистый, быстрый. Девочки никак не могли подстроиться под её темп и постоянно отставали. Девушка на них не смотрела и вообще думала о чем-то своем.

— Вы только взгляните на него! — возмущению Красы не было границ. — Совсем совесть потерял, мерзавец. Ему, видите ли, повсюду шпионы мерещатся. И комендантское время это дурацкое ввёл из-за своей навязчивой идеи, людей добрых хватать, где не попадя. Ладно, Гоба примчался, добрая душа, говорит: градоначальник там опять чудит. Детей на улице взяли. Так он им допрос учиняет. Заперся с ними у себя да кричит так, что за воротами слышно…