Страница 33 из 39
В скульптуре «водные» образы также получили широкое распространение: индийская Ганга, греческие боги — Посейдон, Нил, речные нимфы и др.
В русской скульптуре XVIII в. стали обычными аллегорические изображения рек. Много их в Ленинграде: на Ростральных и Александровской колоннах, на зданиях Биржи и Адмиралтейства. Так, у подножия каждой из Ростральных колонн на Васильевском острове находятся статуи старика и женщины. Старик правой рукой сжимает весло, а левая лежит на сосуде, из которого струится вода. Старик у второй колонны опирается левой рукой на лот. Женщины изображены с мореходными атрибутами; одна из них также держит рог изобилия, наполненный фруктами. Исследователи предполагают, что эти скульптуры символизируют реки России: Волгу, Днепр, Волхов и Неву [Лисаевич, Бетхер-Остренко, 1965]. На здании Биржи со стороны Невы в центре одной из скульптурных групп изображен бог моря Нептун на колеснице из четверки морских коней, по обе стороны от Нептуна фигуры женщины и старца, вероятно символизирующие собой реки Неву и Волхов, по которым в древности проходили основные торговые пути Северо-Запада. На барельефе Александровской колонны, обращенном в сторону Зимнего дворца, симметрично располагаются фигуры, олицетворяющие реки Вислу и Неман (в память о форсировании этих рек русской армией во время преследования Наполеона).
На здании Адмиралтейства также были скульптуры, олицетворяющие Неву, Днепр, Енисей, Лену, Волгу, Дон, однако в 1860 г. по настойчивому требованию духовенства они были уничтожены, как принадлежащие «к языческой мифологии».
Вторая жизнь гидронимов
Теперь нам предстоит затронуть еще одну тему, связанную с той ролью, которую гидронимы играют в истории культуры и языка, — это обогащение словарного состава языка за счет гидронимов. Ведь язык каждого народа — неотъемлемая часть его духовной культуры.
Прежде всего гидронимы способствуют расширению самой ономастической лексики, т. е. сферы собственных имен. От гидронимов образуются многие названия населенных мест и улиц, имена и фамилии людей, клички животных и т. д.
В особенности широк круг собственно топонимов, образованных на базе имен рек и озер. Среди них такие названия городов СССР, как Москва, Донецк, Нарва, Воронеж, Старая Русса, Волгоград, Уральск, Омск, Енисейск, Иркутсц, Томск, Уссурийск и др. Более мелкие населенные пункты — поселки городского типа, села, деревни, железнодорожные станции и др. — сплошь и рядом называются по близлежащим рекам и озерам.
В названиях улиц и других внутригородских объектов сохраняется память о гидронимах, даже если соответствующие речки, озера или пруды уже не существуют. Так, в Москве были засыпаны или заключены в трубы многие гидрообъекты, но остались названия улиц: Неглинная улица (по реке Неглинной, или Неглинке, заключенной в 1817–1819 гг. в трубу), Золоторожские переулки и набережная (по притоку Яузы — ручью Золотой Рожок, заключенному в коллектор), две Синичкины улицы (по бывшему Синичкину пруду и речке Синичке, левому притоку Яузы), Балканские Большой и Малый переулки (по существовавшему до 1866 г. Балканскому пру-ДУ) и др.
Некоторые улицы Москвы получили свои наименования по рекам, существующим не только в ней (Яузские улица и бульвар, Пехорская и Чермянская улицы), но и за ее пределами. Например, Иртышские 1-й и 2-й проезды получили в 1965 г. свое название в честь великой сибирской реки [Имена московских улиц, 1975]. Более конкретную приуроченность названий к определенным историческим событиям отражает имя Волховского переулка в Москве. Его старое название — Немецкий переулок (расположен в бывшей Немецкой слободе). В 1942 г., в дни Великой Отечественной войны с немецко-фашистскими захватчиками, переулок был переименован по просьбе бойцов и командиров Волховского фронта в память боев 1941–1942 гг. на реке Волхове [Там же].
И в других городах наблюдается такая же связь названий улиц с именами существующих или бывших гидрообъектов. Например, в Киеве о гидронимах напоминают имена улиц: Почайнинская, Кловская, Глубочицкая, Днепровая, Днепровский спуск, Кловский спуск и др.
Неисчерпаемым источником являются гидронимы для образования имен и фамилий людей. Эвенкийское мужское личное имя Аим образовано от названия реки Малый Аим, левого притока Маи. В традиционном именнике калмыков были особенно популярны имена, образованные от гидронимов, прежде всего от названий больших п малых рек, реже — озер. Среди таких имен встречаются Мапц (женское имя — Манца), Маныч, Ижл (женское имя — Ижля, также Ижелина), Волга, Эмба, Овата, Бурата, Нугра, Яшкул, Эльтон [Пюрбеев, 1976].
Широкое употребление подобных имен связано с почитанием водоемов и поклонением им у калмыков и других монгольских народов. Названия рек легли в основу монгольских личных имен: Сэлэнгэ, Туул, Онон, Хэрлэн. Такие имена давались детям по той причине, что монгольские народы верили в сверхъестественную силу «хозяев» водоемов и надеялись на их покровительство.
Имена, присвоенные людям по названиям местностей и народов, были характерны для древних греков: в гомеровском эпосе от гидронимов образованы имена Скамандриос, Симоэйсиос, Сперхейос, Сатниос.
У русских также есть имена, образованные от гидронимов. Например, имя Нил (от названия главной реки Египта) употреблялось уже в древнегреческую эпоху, а от греков перешло в состав русских личных имен. Перенос водных наименований в сферу личных имен наблюдается и в наше время (известно, например, женское имя Ангара).
Еще больше известны русские фамилии, отражающие происхождение человека или его предков из определенной местности. Часты такие фамилии на Урале и в Сибири: Лузин, Чусовитинов, Мезенев, Вагин и др. Иногда встречаются фамилии, происхождение которых неясно: то ли от названий рек, то ли от одноименных названий городов (Москвин, Вяткин, Самарин, Костромин, Каширин). Фамилии, образованные от гидронимов, могут по форме совершенно не отличаться от последних: Волга, Нарва, Терек, Буг, Дунай, Кама, Сура [Суперанская, Суслова, 1981]. Однако чаще фамилии образуются с помощью обычных для русской антропонимии суффиксов — ов (-ев), — ин, — ский (~цкий), Волгин, Свирский, Донской, Яицкий.
«Речные» имена (например, мальчик Иртыш у А. Гайдара) и фамилии получают герои известных в русской литературе произведений. Исследователи давно уже заметили «перекличку» фамилий Онегин — Печорин — Волгин в романах А. С. Пушкина «Евгений Онегин», М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» и Н. Г. Чернышевского «Пролог». Самаркандский языковед Э. Б. Ма-газайик [1978] показал неслучайный характер подобной «переклички»: все эти персонажи, и каждый в отдельности, являются «героями своего времени». Первоначально фамилия Онегин была дана Пушкиным ради благозвучия и аристократизма; фамилия Ленский была подобрана, по-видимому, уже сознательно. «Речные» фамилии и объединяют героев (противопоставляя их окружению — Петушковым, Свистуновым, Пустяковым), и в то же время разделяют их: «очень далека Лена от Онеги». М. Ю. Лермонтов, создавая образ Печорина, выбрал для него фамилию, прямо указывающую на близость Печорина к пушкинскому герою. «Несходство их между собой гораздо меньше расстояния между Онегой и Печорой, — писал В. Г. Белинский. — Иногда в самом имени, которое истинный поэт дает своему герою, есть разумная необходимость, хотя, может быть, и невидимая самим поэтом»[48]. Что же касается Волгина, то это «тоже «герой нашего времени», но уже герой — демократ, «шестидесятник», и фамилия его произведена — в противоположность Онегину, Печорину — не от названия окраинной реки, а от названия всероссийской народной кормилицы — Волги. При всей внутренней противоречивости этой эстафеты есть у нее и некое простое единство: во всех трех случаях главные герои соответствующих произведений мыслятся как «герои эпохи» [Магазаник, 1978, с. 75–76]. Можно добавить, что одним из псевдонимов Г. В. Плеханова был А. Волгин. Для пропагандиста марксизма и народника было естественным обращение к произведениям писателей — революционных демократов: видимо, данный псевдоним был заимствован от фамилии героя Н. Г. Чернышевского, так же как и другой псевдоним Г. В. Плеханова — Бельтов заимствован непосредственно из романа А. И. Герцена «Кто виноват?».