Маморитаи

Перед ними предстали сидящие друг напротив друга Изуна, без недавнего бинта, и Хирузен без вечной шляпы, покоящейся в данный момент на низком столе, остро наблюдающий за девочкой. Дым кольцами устремлялся к побеленному потолку кабинета Хокаге, засоряя воздух ядовитыми эманациями.

Изуна с поразительным спокойствием встречала чужой испытывающий взор кристально чистыми глазами. Никто бы не решился заявить, что они не её.

— …Вы сомневаетесь, Третий-сама.

Этим тоном предназначено морозить леса с полями, никак не вести деловой разговор с правителем. Однако Хирузен словно не замечал невежества, лишь хмыкал под нос, да затягивался трубкой.

— Сложно подобрать ответ на шантаж, Изуна-чан.

— Это не шантаж. Я просто… — невозмутимо улыбнулась уголком губ. Холодно, жёстко, ненормально. Чужеродное выражение на детском лице отозвались неожиданной дрожью в кончиках пальцев Третьего, что не скрылось от внимания одиннадцатилетнего ребёнка. Пепел неаккуратно испачкал чистый ковёр.

— …Предупреждаю. Как вы когда-то.

— Месть не идёт юной химэ.

— Напротив, она более чем впору одной из последних Учиха.

Молчание играло злую мелодию на чувствах присутствующих незримо зрителей. В кабинете тишина перетекала в шипящие ноты, перекрывающие какие-либо звуки со стороны приоткрытого окна, а запах табака въедался в лёгкие, навечно оставляя свои отвратительные следы на одежде.

Хирузен неспешно, скрупулёзно заполнил трубку новой порцией табака, смотря на Изуну из-под кустистых бровей. Задымил до того, что весь потолок перекрыл едкий туман, впитывающейся уродливой желтизной в стены.

Изуна расслабленно откинулась на спинку дивана, с прищуром осматривая уютное внешнюю отделку кабинета.

— К сожалению, я вынужден отказать в твоей настойчивой просьбе, несмотря на все…предупреждения, — Хирузен покачал головой — Не знаю чем ты руководствовалась, когда надеялась обнажить правду падения своего клана. Откуда узнала об этом…Однако миссия Итачи стоит сохранения анонимности до истечения срока годности. Никакие угрозы не помогут этого изменить.

— Даже риск жизни Конохамару-куна?

— …Иди, Изуна-чан. Завтра распределение по командам, лучше выспаться как следует, — непреклонно отрезал Хирузен и встал, обозначив окончание разговора.

Секундная заминка — Итачи с Сорой оказались в скрытом закутке башни Хокаге рядом с прижавшейся к углу Изуной. Кругом царила ночь. Редкие лунные лучи практически не освещали безлюдные коридоры, бросали узкие, пепельные кляксы из-за блестящих окон.

Его дёрнули за руку. Предупреждали стоять, соблюдать правило.

Итачи останавливала не слабая, ничтожная, ни на что не способная проекция. Он понимал: это воспоминания. Всего лишь. Воспоминания.

Изуна вытерла красную струйку. В глазнице погас Мангеко так же быстро, как и появился, а на губах возникла натянутая усмешка.

«Верно, — мимолётно подумал Итачи, — если заглянуть за завесу будущего ненамного, то и немедленной слепоты ожидать не стоит.»

Изуна знала куда идти, кого и где избегать, чтобы достигнуть кабинета Хокаге. Стрёкот молнии. Их пространство вновь меняется — Изуна падает на колени у дивана, отчаянно зажимая ладонью рот. Даже ночная мгла не скрыла нездоровой бледности, ни дрожи тела.

— Слишком рано. Не готова, — с досадой шепчет она скрипящим голосом, выпрямляясь.

Изуна поспешила нажать на кнопку, надёжно спрятанную в щели между оконной рамой и стеной. Со скрипом петель тайная комната обнажила захламлённый вид перед незваным гостем, не обратившим внимания ни на один свиток, за исключением двух: миссия с жирной, кричащей печатью и обычной техникой S ранга, принадлежащей Второму Хокаге, а позднее Четвёртому.

Пока пространство не перенеслось на следующее воспоминание, Итачи случайно замечает брошенную небрежно записку с кривым почерком: Прости, Курои…

Следующие воспоминания мелькнули коротко, смазано, практически невнятно. Вспышкой пронеслись беспорядки на улицах Конохи, вызванные обнародованием миссии по уничтожению клана Учиха, спровоцировавшее более глубокое расследование в сторону Данзо и Корня в частности.

В преддверии экзамена на чунина Шимура испаряется из деревни — ни один патруль не находит его, будто сквозь землю провалился.

Изуна оборвала всё общение с Саске, мало контактировала с командой и занималась исключительно тренировками до третьего этапа. Случайное убийство сокомандника отозвалось гримасой ужаса на её лице — Итачи заметил это кристально ясно — однако вскоре какие-либо эмоции отключились по желанию хозяйки.

Нападение Орочимару. Побег Изуны из деревни, следовавшая за ней погоня, долгое путешествие через леса Страны Огня, степи, болота и луга Страны Рисовых Полей. Беспрерывный бег не заканчивается. Ей приходиться менять маршрут — Какаши с командой умело настигают беглянку, которой чудом удаётся временно оторваться, потеряться в заснеженных горах Страны Мороза. Она вдоль и поперек облазила всколотые не прекращающимися буранами хребты. Её лихорадит, температура то обжигает внутренние органы, то промораживает до костей, по началу желудок скручивает голодом, он болит и ноет, но и эти чувства деревенеют, стачивают волю Изуны.

Она не знает удалось ли окончательно сбить след. Не понимает гонится ли команда из Конохи или все усилия увенчались успехом, а она зря продолжает терзаться беспокойством.

Изуна теряет способность мыслить. Контроль над чакрой ослабевает и она проваливается под снег, тонет в нём, как в океане, без сил к сопротивлению. Вокруг стонет вьюга, над головой соревнуются в жестокости ледяные ветра и ни единой души на ближайшие сто километров. Изуна Учиха Одна перед ликом смерти.

Новая вспышка удержала Итачи надёжнее хватки Соры. Обманчивое облегчение сдавило сердце.

Изуна чудом жива, сидит у костра, не обращает внимание на периодический вой северных волков, словно навесная скала, сбрасывающая шматы снега, как линяющий змей, надёжнее любой ограды и створок тёплого дома.

Треск поленьев разбавляло неуютное безмолвие. Изуна хлопнула в ладоши и рядом сквозь белый дым проглядываются черты небольшого котелка, распечатывавшегося из печати на одежде.

— Что дальше? — ночные тени лоскутами сошли с внезапно появившегося мужчины, одетого в тёплый чёрный плащ. Его хриплый голос ничуть не поколебал набирающую в котелок снег Изуну.

Полупрозрачный пар вздохом вышел изо рта девушки. Для Итачи не укрылась истощенность сестры долгим бегом, как голод, отпечатавшийся на впавших скулах, и это приносило практически ни с чем не соизмеримую боль. Ведь он прекрасно понимает почему она обрекает себя на долгие годы скитаний и лишений.

Обито не садится рядом, не подходит ближе, будто горящий вопреки неумолимому ветру огонь костра способен стереть его малейшим всполохом жалящих искр. Словно он создан из тонкого льда, а не из плоти.

Изуна решилась ответить только когда смогла вдохнуть ароматный травяной запах из металлической кружки и отпить согревающий напиток. Итачи показалось, что обледеневшие губы сестры впервые за несколько просмотренных воспоминаний сложились в слабую, никому не адресованную улыбку.

— «Что дальше»…Для тебя ничего не поменяется, Обито, — шептала она настолько неслышно, что Обито пришлось склониться — А мне…мне нужен Данзо.

— Глупая девчонка, — он сложил руки на груди, выпрямился — Ты не выловишь его без моей помощи. Не победишь и не сможешь забрать глаза соклановцев. Ты слаба.

Изуна красноречиво промолчала, сделала маленький глоток чая и наконец, с прищуром посмотрела на собеседника, вскинув голову. Алые всполохи дерзко сияли в чёрной радужке девушки, точно танцующие в непроглядном мраке бабочки у единственного источника света.

В единственном отверстии для глаза мелькнул шаринган. Обито толкнул Изуну двумя пальцами в лоб, как неразумное дитя.

— Дура. Ты знаешь где меня искать.

…И скоропостижно исчез пока набирающая силу вьюга сметала малейшие следы его существования, а ночь заботливо стирала мелькающий силуэт.