Маморитаи

— Мадару остановит Хаширама, а Изуну мы возьмём на себя, — предложил Тобирама, пускаясь в бег вслед за Саске, в глубины бесконечной пустыни.

— Наш приход вернёт надежду, — вставил слово серьёзный Минато, крутя между пальцев кунай с фуин хирайшина — Чем раньше кто-нибудь из нас покажется армии, тем лучше. Догоняйте.

Намикадзе исчез в безмолвной вспышке, а за ним поспешил испариться младший Сенджу. Остальная четвёрка ускорилась, стараясь не обращать внимание на давящую жару с невыносимым песком под ногами, пробирающимся через скрипучую одежду в самые недосягаемые участки кожи.

Орёл проводил взглядом воинственно настроенных шиноби, издал тихий стрёкот, с которым и вспорхнул к жутко палящему солнцу. Он совершил последний круг, обводя мерцающим взором безвольные кучки окровавленных, порой сожженных мертвецов, затем заработал быстрее массивными крыльями, роняя несколько юрких перьев, лавирующих вниз, к вылезшей из песчаной дюны зелёной голове.

Не успел Зецу издать малейший чих от попавшей в нос копоти, как у самих глаз с пера слетает иллюзия и оно видоизменяется в знакомый ему кунай. Бесшумная вспышка. Появляется тонкий силуэт, закрывающий собой солнце. Изуна не медля сковывает шею Зецу стальными пальцами, вытаскивает его из песка, как луковицу, и больно бросает в кучу сваленных трупов. Прежде чем он успел предпринять хоть что-то, Учиха обнажила катану и её кончик уколол Зецу до набухшей красной капли, выступившей на горле.

— А теперь ты ответишь на парочку вопросов.

***

Страна Земли

На одном из возвышений окружавшей поле боя горы сидел на корточках напряжённый Итачи. На его лицо отбрасывало мрачные тени постепенно заходящее солнце, словно знаменуя преддверие конца кровавой войны, погода встала на паузу, будто время текло лишь для сражающихся шиноби — не было никакого воющего ветра, пения птиц или скрипа веток редких деревьев. Даже вечерние запахи, казалось, перебивались хаосом битвы, воздух переполняло букетом из чувствовавшегося ужаса, ненависти и боли, страха и отчаяния, тоски и неизбежности. Подобное ощущалось на каждом клочке земли, сгущаясь к эпицентру творящейся катастрофы.

— Что это? — пробормотал возникший рядом Минато.

Итачи закашлялся, резко выдохнул в кулак, невозмутимо покосился на вполне живого Четвёртого Хокаге и отвернулся, ощущая появившуюся за спиной остальную команду из Хокаге, Орочимару и его брата, Саске.

Саске потеснил на узком обрыве Итачи, коснувшись бедром чужого плеча, активированным шаринганом оглядел всю выстраиваемую кровавую картину. С земли незаметно, но на их высоте прекрасно видно, как, казалось, разрозненные трупы образуют странную фигуру, а бессвязные лужи связывают их одной длинной, кривой дорожкой.

— Это что-то мне напоминает, — протянул Хаширама, глубоко хмурясь.

— Цветок смерти, — сказал Хирузен, прикрывая в задумчивости глаза — Хиганбана издавна считалась цветком прощания, расставания, но в то же время воссоединения на том конце реки.

— Зачем они сложили убитых подобным образом? Ритуал? — предположил Минато.

— Не «они», — Саске сжал рукоять катаны, прикусывая внутреннюю сторону щеки — Если верить словам Шикаку-сана, Мадара сражался с пятеркой Каге пока Изуна брала на себя Альянс.

— Тогда её нужно устранить в первую очередь, — звенел сталью голос Тобирамы. Он даже не повернулся, когда его брат пораженно вскинул голову.

— Почему?

— Я читал об этом ритуале в древнем трактате, — младший Сенджу покосился на резко вздрогнувшие плечи Итачи, стило упомянуть Изуну в контексте устранения — Не помню конкретной формулировки, но по его завершении сам Шинигами спускается в мир живых, принимая жертвы и выполняя заветное желание призвавшего.

— Нет, — практически прошептал Итачи, повернулся к Тобираме, пересекаясь с его острым, враждебным прищуром — Вся информация о ритуале стёрта со всех бумажных носителей в период Третьей Мировой Войны. Изуна не могла о нём узнать.

— Если ты не врёшь, то откуда ты можешь о нём знать? — сквозь зубы спросил Саске, пронзая брата недоверием.

— Отец дал ознакомиться с последним свитком, — сухо ответил Итачи, отвернулся, вновь устремляя взор горящего шарингана на многократно возвышающуюся вдали Сусаноо сестры — Однако, если ей удалось раздобыть подобную информацию, вряд ли она была полной, иначе я не понимаю почему она это затеяла.

— Итачи-кун? — Хирузен выступил вперед, сжал плечо наследника клана Учиха, безуспешно пытаясь привлечь его внимание, полностью посвященное косящей Альянс отступнице — Какие последствия данной техники?

— После исполнения желания Шинигами вместе с принесенными жертвами забирает душу просящего.

На некоторое время между шиноби воцарилась оглушающая тишина прерываемая исключительно раздающимися издали криками воинов Альянса. Хокаге переглянулись, синхронно посмотрели на жестокую бойню, где с каждой проведенной за разговором секундой число погибших увеличивалось, а поле боя обращалось в глубокий карьер от количества и компиляции взрывных техник высокого ранга, пересекающих взмахи огромного меча Сусаноо.

Чем глубже вздыхали наблюдавшие, тем гуще становился запах гниющего металла, пепла и горящей земли. Небо отражало весь ужас, полнясь красками цвета полевого мака, разгоняя сошедшую грозу и будто сдаваясь перед не останавливающимися шиноби.

От витающей атмосферы мурашки леденили кожу, а волосы вставали дыбом на затылке.

Тобирама откашлялся.

— Не важно что задумала Изуна. Её и Мадару прежде всего необходимо убить. Как я ранее говорил: Мадару возьмёт на себя Хаширама, а остальные займутся Изуной.

— Будет непросто, — нервно улыбнулся Минато, меж его пальцев крутанулся кунай. Он замахнулся и метнул парочку, скрупулёзно попав рядом с трупом Цунаде.

Хаширама кивнул, взял Намикадзе за плечо и они переместились, исчезнув с обрыва, не оставляя после себя и дуновения ветерка. За ними последовали Хирузен и Тобирама, оставляя Орочимару наедине с братьями Учиха.

— Прости, Саске-кун, но здесь справляйтесь без моей помощи, — медленно уведомил Орочимару под косой взгляд Саске. Змей растворился в клубах дыма от обратного призыва.

Итачи поднялся с корточек, поправил хитайате, но остановился из-за того, что Саске вдруг схватил его за рукав водолазки. Однако стоило их взглядам пересечься никто и слова не сказал. Они молча стояли друг напротив друга, слыша как снизу до них доходит всеобщее ликование, краем глаза видят отпрыгнувшую фигуру Сусаноо и не обращают внимание на грохочущий взрыв столкнувшихся техник стихии огня и дерева.

Между ними трещит напряжение, словно небольшие разряды, они раздражают их кожу невидимыми вспышками.

Саске хмуриться, отпускает чужую ткань, чтобы вытереть пятно крови у губ брата и посмотреть на красный отпечаток на своих пальцах. Губы у Итачи не были ранены, как и кожа лица.

Когда Саске поднял голову брата уже не было — он ловко спустился вниз и лишь небольшая точка сближалась с бьющимися основными силами Альянса. Саске до скрипа стиснул кулак, покачал головой и спрыгнул вслед за Итачи.

***

Первые ослепительные солнечные лучи, спадающие с окрашенного в палитры глубоко бордового цвета неба, обтекали бездвижно разбросанные тела воинов Альянса, ласкали их обезображенные перекошенные лица, навечно застывшие в гримасе предсмертного ужаса, бликами играли на испачканной земле, куда впитался весь хаос, вся кровавая ненависть шедшей бойни, на долгие века оставив свой отталкивающий след. Рассветное зарево несло в себе безмолвное обещание принести конец, оставить всё зло во тьме ночи для выживших шиноби, и пускай этого не произошло, оно дало им надежду, несмелую, тусклую, как маленький огонёк погасающей свечи посреди высушенного цветочного поля. Шиноби со слезами на глазах, на подогнутых от смиренной усталости ногах наблюдали за сражением великих Хокаге и бывшего отступника с нынешней погибелью, носившей имя древнего божества ветра и духа. Закалённые воины не могли перестать плакать, не сводя глаз с происходящего их спасения: в невидимой дали Мадару подавлял Бог Шиноби с Третьим Хокаге, а совершенно рядом за миллионы жизней сражаются воскресшие легендарные шиноби с вполне живым, вернувшимся в их ряды предателем.