Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 11 из 14

– Баба Дуся? – воскликнул он. – Волчок. Тихо. Ко мне.

Пёс умолк и, подбежав к Олегу, уселся у его ног.

Женщина разогнула спину, повернулась и, прищурившись, посмотрела на Олега.

– Явился не запылился, – сказала она громко. – Олег? Ну конечно. А я самая она и есть. Баба Дуся. А ты кого хотел здесь ещё встретить?

Когда-то бабу Дусю все знали в этой деревне. Дом её стоял далеко за окраиной, у самых болот. Ещё мальчишкой Олег с друзьями по вечерам, прячась по кустам и стараясь держаться против ветра, пробирался к её избе, чтобы хоть одним глазком подсмотреть страшное колдовство, которое, как пугали их взрослые, баба Дуся творит перед самым закатом. Им думалось, что в огромном котле она будет варить какое-нибудь животное или даже украденного из соседней деревни младенца. А может, и призовёт покойников с ближайшего погоста, и все вместе они устроят пир под ночным небом. Да пусть будет хотя бы говорящий ворон или сыч, усевшийся к ней на плечо. Это тоже была бы интересная жуть. Но всякий раз появлялся только Пират – грозный лохматый пёс, от которого они врассыпную бросались прочь, позабыв обо всём на свете. Иногда по ночам баба Дуся бродила по деревне не понятно с какой целью. Даже пьяные в хлам мужики, за полночь возвращавшиеся к своим жёнам, трезвели, если она встречалась им на пути. Все боялись бабу Дусю, все считали её ведьмой. Но при этом, случись у кого какая-нибудь хворь, все тут же бежали к ней на болото – за травками, за заговором, за предсказанием ближайшего будущего. Так что бабу Дусю хоть и боялись, но уважали. Дед Олега особенно часто хаживал на болото и, бывало, возвращался оттуда уже под утро. При этом никакая хворь ему не грозила, и в заговорах он не нуждался. Были между ним и этой женщиной какие-то только им понятные отношения, в подробности коих никто не хотел вдаваться. Именно с её лёгкой руки тогда на свадьбе дед и выразил вполне ясно своё отношение к Марине, когда постучал пальцем по её лбу. И получилось, что отчасти он оказался прав. Хотя, разумеется, всё это не более, чем совпадение и суеверная чушь.

Олег подошёл к женщине и слегка её приобнял.

– Как же рад я вас видеть, – искренне сказал он. – А то смотрю, вроде как мы с Волчком тут единственные обитатели на всю округу.

– Хорошая у тебя псина, – посмотрела на собаку баба Дуся. – Умная.

Волчок снова завилял хвостом. Признал незнакомого человека.

– А дед Прошка… – Олег осёкся, не зная, как удобнее сформулировать свой вопрос.

– Нет Прохора. Уже год как нету, – поняла его женщина. – Так что одна я теперь тут осталась. А Кузьмич, директор бывшего клуба, просто пропал, три месяца как о нём ни слуху, ни духу.

– А что же вы на похороны к моему деду не приходили? Вы же, насколько я помню, дружили с ним.

– А ты меня не позвал.

– Так я… Подумал, что… И никто не сказал ничего.

– Да шучу, шучу, – рассмеялась баба Дуся. – Понятное дело, чего ты подумал. А что я на кладбище-то том не видала? Я по-своему деда твоего проводила. Всё чин по чину. Без этих ваших пустых разговоров о том, каким он был хорошим и как теперь будет его не хватать. Видела я тебя с троицей на погосте. Напрашиваться не стала.

– Как же вы теперь тут одна-то со всем хозяйством управляетесь?

– А какое тут у меня хозяйство? Я сама, да хата моя. Но та ещё лет пять простоит, есть не просит. Пират давно уже богу душу отдал. Прожил столько, сколько собаки не живут. А мне-то, старой, много ли теперь надо? Это ты, я смотрю, с хозяйством своим не справился.

Баба Дуся взяла Олега за руку и как-то особенно посмотрела ему в глаза.

– Говорила я твоему деду, – сказала она, – что изведёт внука его жена. Затем и звала я тебя в деревню, чтобы всё исправить. Обещала дедушке, когда смерть пришла его забирать.

– Что исправить? – испуганно произнёс Олег и машинально отдёрнул руку.

– Пламя чёрное погасить, которое нутро твоё разъедает, – пояснила женщина. – Рак. Так, кажется, это у вас называют?

– Кто вам сказал? – вопрос Олега прозвучал глупо.

– С тем, кто сказал, ты, Олег, не знаком. Да и вряд ли захочешь знаться. Ты помнишь, где на болоте мой дом. Когда освоитесь с псиной, когда ум свой в порядок приведёшь, то и заходите вместе ко мне. Погостите денька два. Дело нам долгое предстоит и запутанное, но свет в конце пути брезжит. Думаю, что смогу волю твоего деда Платона напоследок исполнить. Только не затягивай с этим. Увидишь, как туман за окнами стелиться начнёт, так и ступай на болото. Дни мои тоже сочтены. Недолго осталось.

Но туман заклубился только в голове у Олега. Он с трудом находил какие-то смыслы в словах старушки, будто снова вернулся в своё детство, только в этот раз дождался заката и стал свидетелем колдовских чар. Когда же туман рассеялся, то бабы Дуси и след простыл. На него, высунув язык и часто дыша, смотрел Волчок.

– Ты это видел? – словно обращаясь к самому себе, спросил Олег.

Пёс дёрнул слегка головой, будто указывая в сторону болота. Потом повернулся трижды против часовой стрелки и засеменил в сторону дома, изредка останавливаясь и оглядываясь на замершего на месте Олега. Тот тряхнул головой и последовал наконец за ним.

***

Через три дня из комнат и из чулана действительно выветрилась вся прель. Печку Олег протопил дважды, прочистив прежде дымоход при помощи облитой бензином пакли. Искры с треском разлетались по всей округе; Олег даже испугался, как бы не занялся́ пожар в каких-то из развалин соседских домов. Но всё обошлось.

Последнее время он почти не ел, побоявшись, что опять станет тошнить от простой пищи. Да и аппетит до сих пор так и не появился. Однако силы брались невесть откуда, и усталым он себя под вечер вовсе не ощущал. Волчок тоже радовался их новому образу жизни. Ему в деревне нравилось; он облазил здесь каждый угол, забрался во все доступные только ему щели, будто искал что-то давно потерянное в этой глуши.

Возвращаясь мыслями к не совсем правдоподобной встрече с бабой Дусей, Олег чувствовал, как с каждым днём возрастает в нём желание сходить на болото и удостовериться в реальном существовании старушки. Могла ли она ему просто привидеться? Кто знает, как проявляется ещё его болезнь на последней стадии своего развития. Боль по ночам, хоть и не так сильно, как в городе, но постоянно давала о себе знать, возвращая к трусливому позыву поехать обратно, всё направив в привычное русло, устье которого уже явственно очертилось на горизонте. Но стоило ей только улечься после дозы трамадола, как Олег начинал ругать себя за малодушие и убеждать, что, уехав в деревню, он поступил единственно верно.

На четвёртое утро расползшийся под окном туман окончательно укрепил его в намерении навестить старую знакомую.

Свистнув Волчка, он вышел на улицу и направился в сторону леса. Дорогу он хорошо помнил. Но в тумане ориентироваться было сложнее, и он часто останавливался, отстраивая свой внутренний компас. Впереди, не видимый глазу, занимался лаем Волчок, как будто подсказывая верное направление. Но пёс никогда раньше в доме у бабы Дуси не был. Откуда бы ему знать, куда двигаться в этой непроглядной мари? Может, гуляя без хозяина, успел разведать дорогу?

Минут через сорок они с псом достигли намеченной цели. Дом бабы Дуси совсем от старости почернел: краска на нём вся облупилась, наличники покривились, и фундамент почти скрылся из вида, так что остался над травой только нижний венец, обитый старым железом.

Олег постучал в треснувшее стекло крайнего к крыльцу окна. Волчок громко залаял. В окне на секунду мелькнула женская голова, и через минуту на пороге показалась баба Дуся, без платка, с растрёпанным ворохом белых, как снег, волос.

– Заходите, – сказала она и снова ушла внутрь.

В этом доме запахи царили совсем другие. Для исследовательского духа Волчка это, надо полагать, был самый настоящий праздник. Для самого же Олега – осуществление давней, уже совсем забытой детской мечты проникнуть в тайну этой странной, пугающей когда-то всю деревню женщины. Здесь пахло травами, которые были развешены и разложены повсюду: в сенях, в комнате над печкой с лежанкой, на подоконниках и на старых газетах возле стен на полу. В красном углу висела странная икона со святым, у которого вместо привычной человеческой головы была пёсья. Это особенно привлекло внимание Олега – не то чтобы напугало, но всё же несколько напрягло. Баба Дуся, повязавшая к этому времени на голову платок, заметила смущение Олега и пояснила: