Зараза

Мы пили с ней сначала кофе, потом перешли на вино. Она угощала, как землячку. Увидев, как слипаются у меня глаза, проводила в свою спальню, уговаривая, что она все равно спит с малышом. Я, наконец, вытянула ноги и расслабилась. Закрыв глаза, думала, как помочь. И тут вспомнила, как познакомилась на учебе в Москве с одной молодой разбитной бабенкой с Русского радио. Вера, по-моему. Она как-то привязалась ко мне и дала свой номер телефона, обещала помогать, если что. А вообще, звала перебираться в столицу, уговаривала, что там большие перспективы и я со своим радийным багажом, наградами и знанием языка очень даже могу неплохо устроиться. Но куда мне от мужа-менеждера, родителей, подруженции и привычного коллектива? Но телефон должен быть в записной книжке.

И я решительно достала свой смарт.

Глава Пятая."…и нет нам покоя, гори, но живи…"

Долго листала и, наконец, нашла. Обратила внимание, что у меня, оказывается, полно знакомых и друзей, которым я могла звонить и даже наведываться в гости на просторах огромной России. Но сейчас мне нужен был только один номер и он есть у меня.

— Так, — прикидывала я, — если начну звонить со своего, то тут же закончится мой роуминг. Если взять Ленин, то звонки будут падать на него. И тогда на время он мой.

Я нашла ее на кухне, где она готовила ужин. Показала жестом на телефон свой и ее. Она сначала посмотрела удивленно, но поняв, просияла и вынесла его мне. Оглянувшись, взяла смарт и закрылась в спальне. Выдохнула воздух и набрала номер Верки. Пошли гудки. Я было уже засомневалась в правильности набранного, как щелкнуло, и послышался женский голос:

— Алло.

Это была она самая, Вера-Верунчик, сумасшедше веселая бабенка, чуть моложе меня.

— Вера, тебя беспокоит Надежда из Н-ска. Помнишь мен?

Молчание. Потом взрыв:

— Ах! Надюшка! Это ты? Ты где? Откуда звонишь? Номер странный, по-моему Израиль?

— Подожди-подожди, — пыталась ее остановить, — я к тебе с делом. И да, я в Израиле.

— Что там делаешь? У тебя командировка?

— Нет, — улыбалась я, — я тут на отдыхе.

— Ни фига себе, нашла, где отдыхать! — свистнула в телефон. — Там сейчас жопа! Слышала ведь?

— Подожди, Вер, я поэтому и звоню, — прикрыла рукой свой рот и подошла к окну. — От вас здесь есть кто из корреспондентов? Или знаешь кого из спецкоров местных?

— Зачем тебе, Надь, случилось что? — в ее голосе послышалась тревога.

— Надо очень. Так есть?

— Дай подумать, — замолчала она. — Да, есть! — заорала прямо в ухо. — Там один знакомый моего друга, местный. Наш спецкор. Как же его зовут? Подожди, — замычала она. — Ах, вспомнила. Симеон? Точно. Симеон. Я еще смеялась, а почему не Семен. Так проще. Так вот могу спросить у своего. Он с ним переговорит, и тебе перезвоню. Этот номер?

— Да, — ответила я. — Только мне надо быстро.

— Когда?

— Еще вчера, Вер.

Та замолчала, переваривая услышанное.

— Я скоро. Жди.

И отключилась. Ну вот, начало положено. Теперь потихоньку будем ползти. А времени совсем нет. Только один день — завтра и на всё про всё. Уже послезавтра вечером мой отлет. Я посмотрела на темный дисплей и положила его рядом. Почти уснула, когда раздалась звонкая трель. Открыла глаза и не поняла, что это такое. Потом увидела рядом мигающий экран и схватила смарт.

— Да, — хрипло каркнула и откашлялась. — Слушаю.

— Надь, это ты? — послышался Веркин голос.

— Да, Вер, я.

— Значит так по твоему вопросу. Записывай телефон. Скажешь, что ты от Каземира, то есть это мой хахаль. Он с ним созвонился. Сказал кто ты, и почему там и что у тебя к нему есть дело. Всё. Звони, ежели что. Целую. Смотри не заразись. ТТТ! — И отключилась.

Я посмотрела на местный номер и набрала его. Занято. Села на постели, пригладила волосы и вновь набрала. Пошли длинные гудки. Потом услышала красивый баритон.

— Я слушаю.

— Здравствуйте, Симеон, это вам звонит Надежда от Казамира.

— А-а, — протянул. — Да-да. Слушаю вас Надежда. Чем могу помочь?

— У меня вопрос-вопросов.

— Давайте, — хмыкнул он.

И я кратко пересказала ему историю моих земляков и теперешнюю загвоздку с паспортами и визами.

— Что требуется от меня? — спросил он.

— Есть ли выход на наше консульство здесь, в Тель-Авиве?

— Здесь нет. Есть в Иерусалиме.

— О! — тоскливо протянула я. — Это далеко.

— А вы где сейчас?

Назвала пригород. Тот хмыкнул и обещал позвонить через час.

И снова ожидание.

Я опять прилегла, но уже спать не хотелось, только тело ломило, и слегка болела голова.

— Что со мной? — встрепенулась, вскочив на ноги. — А вдруг зараза?

Принялась ощупывать лоб, посчитала пульс. Нет, просто устала. Целые сутки одни нервотрепки. А теперь и эта проблема.

Вновь прилегла.

Трель.

— Да, — вижу номер Симеона.

— Надежда? — спросил и продолжил. — Я по вашему вопросу нашел человека, который примет вас завтра в девять по адресу, который вышлю СМС. Возьмите все документы, какие есть, чтобы подтвердить российское рождение. А по поводу малыша, там решите, как он скажет. Кстати. А когда вылет вашего рейса?

Я назвала. Он присвистнул.

— Тогда вам надо еще и билеты на тот рейс?

— У меня есть, а вот моим землякам нужны. Два взрослых и один детский. Сможете?

— Давайте завтра, как получите положительный результат. Позвоните. Постараюсь помочь. До завтра, Надежда.

— Спасибо вам, Симеон, век вас не забуду.

— Ловлю на слове, — хохотнул он и выключил телефон.

Я махнула рукой.

— Ез!

Вышла на кухню. Лена смотрела на меня вопросительно и ожидающе. Я кивнула. Она поняла и просияла. И тут же присела на стул.

— Ноги не держат, — проговорила она и губы ее дрожали.

Присев рядом рассказала в пол голоса обо всем. Завтра надо ехать в Тель-Авив и делать все бумаги. И везти должен Эйтан. Она прикусила губу. Я похлопала ее по плечу.

— Я сама с ним поговорю, — и пошла в гостиную.

Парень лежал на диване и щелкал каналами. Увидев меня, присел.

— Мне надо с тобой поговорить, Эйтан. Серьезно.

Мы говорили, спорили, доказывали. Наши голоса повышались и замолкали. Но меня же недаром звали «лучшим голосом области» и плюс мой жизненный опыт тридцатидвухлетней женщины против двадцатилетнего парня! Я его переспорила, и он со мной согласился. Нехотя. Но дал слово, что будет делать все, что нужно для своих родных.

Утром я поднялась легко. Чувствовала себя выспавшейся и готовой в бой. Адреналин зашкаливал, и я знала такое свое состояние — я была готова к борьбе. Все сели в машину к Эйтану — я впереди, Лена с сыном сзади. Когда попыталась предложить ей сюда пересесть, та замахала руками.

— Нет-нет. Я с Арелем на заднее сидение. Еще его надо пристегивать.

— Неужели полиции больше делать нечего, как смотреть, пристегнуты ли дети? — думала я, покачивая головой.

Ехали по центральным улицам, потом по отличному шоссе. Народу было немного, то есть машин, а пешеходов, практически, единицы и то бегом, будто за ними кто-то гнался. Даже Эйтан отметил, что раньше в это время тут были бешенные пробки. Все стремились попасть вовремя на работу. Теперь же никто никуда не стремился. Карантин. И вообще — пандемия или по нашему, зараза. Черт бы ее побрал!

По ходу я рассматривала архитектуру второй столицы Израиля или, как ее называли, торгово-представительской. Настоящий современный западный стиль: высокие башни в сотни этажей со стеклянными окнами, легкие виадуки над перекрестками, фонтаны и скверы. Все дышало покоем, но было почти безжизненно.

— Скоро и этот город будет мертвым, — набежала странная мысль.

Меня аж передернуло от осознания увиденного. Как в страшном кино. Жуть!

Подъехали по нужному адресу и хором прошли через фото ворота.

Как и что происходило, трудно описать. Даже здесь никуда без нашего "расейского" чиновничьего бардака. Пришлось даже два раза набирать номер Симеона. А что делать? Завтра мой рейс. Сегодня должны все утрясти. Наконец, в последнем кабинете, сказали прийти через три часа и получить долгожданные документы.