Страница 6 из 28
Стальной корпус тяжелого баркаса налетел на дикарский парусник, пропоров тому правый борт.
– Эй, Сандокан! – крикнул Янес, неустанно паливший из двуствольного карабина. – Похоже, кто-то идет нам на помощь.
– Не видишь кто? – спросил Малайский Тигр. – Ты стоишь выше, чем я.
– За дымом ничего не разглядеть.
– Сапагар!
– Да, хозяин.
– Прекратите огонь.
– Но даяки совсем близко.
– Пусть. Они ничего не добьются. Хотят проверить, остры ли наши паранги? Что ж, сейчас узнают – и на собственных шкурах.
– Прекратить огонь! – рявкнул Сапагар. – Сабли наголо!
Порыв ветра немного разогнал дым. Старший помощник запрыгнул на носовую лебедку и вскричал:
– Да это же наши проа! Они ударили в спину даякам!
– Отлично. Артиллерия, огонь! – приказал Янес. – Окропите этих каналий свинцом.
Пушки возобновили свою симфонию с еще большим пылом. Вражеское проа с двумя десятками готовых к абордажу воинов попыталось пристать к носу баркаса. Сандокан кинулся на них, точно настоящий тигр. За ним последовала дюжина матросов и преградила путь неприятелю. Несколько сабельных ударов и пистолетных пуль заставили даяков поспешно ретироваться. Еще через секунду две мачты их проа упали на палубу, перебитые метким выстрелом яхтенной пушки.
Это стало последней каплей. Изрядно потрепанные дикари разомкнули круг, резко поменяли галс[24] и, воспользовавшись легким северным бризом, уплыли на запад. Баркас для острастки дал им вслед залп, прозвучавший заключительным аккордом.
Глава 3
На берегу
Сражение, длившееся около часа, дорого обошлось обеим сторонам. Впрочем, даякам досталось куда больше, чем их противникам: два проа затонули, еще несколько были сильно повреждены. На волнах среди обломков виднелись тела, дожидавшиеся, пока на завтрак не пожалуют акулы, которыми кишмя кишат малазийские моря.
Пока Тигрята сбрасывали за борт трупы и перевязывали раненых, Сандокан торопливо перебрался на яхту, где его с нетерпением ждали Янес и Тремаль-Наик. Трое друзей, пережившие вместе множество захватывающих приключений, обнялись.
– Не думал увидеть вас так скоро, – сказал Малайский Тигр.
– А мы не ожидали встретить тебя здесь, – ответил Янес. – Ты явился на выстрелы?
– Мои люди еще в полночь сообщили, что с севера слышна пальба. Когда вас атаковали?
– Еще засветло. А ночью мы постреливали, чтобы отогнать отдельные проа. Сам знаешь, я немного знаком с обычаями прибрежных пиратов.
– Как поживает Сурама?
– Мирно правит Ассамом, любимая и народом, и вельможами. Очень огорчилась, когда ее принц-консорт собрался покинуть Индию. Но поскольку это ты помог ей завоевать корону, я не мог не откликнуться на твою просьбу о помощи. Со мной сорок ассамских воинов, лучшие из лучших, под стать твоим малайцам.
– За это в ответе я, военный министр и главнокомандующий, – засмеялся Тремаль-Наик.
– И я, главный ассамский артиллерист, – весело произнес чей-то голос.
– Ага, и ты тут, Каммамури! – Малайский Тигр крепко пожал руку верному маратхи[25]. – Где Тремаль-Наик, там и ты, не правда ли?
– Опасные странствия по Черным джунглям связали нас навеки, господин Сандокан.
– Кстати, Сандокан, объясни-ка мне кое-что. – Янес раскурил папиросу. – Ты ведь назначил встречу в бухте Радости. Почему же не дождался нашего прибытия? Слава богу, ты дальновидно оставил нам четкие указания.
– Потому, что внезапно изменились обстоятельства и поставили под вопрос возвращение мне трона предков. Потом расскажу. Теперь хорошо бы заняться яхтой. Покамест она и не думает трогаться с места. А как там поживают Дарма и сэр Морленд?
– Моя дочь с мужем сейчас в Колнибо, – ответил Тремаль-Наик. – Обещали навестить нас при ассамском дворе, да, Янес?
– Если этот день наступит, я сожгу собственный трон, – расхохотался португалец.
– Тебе так не нравится править? – поинтересовался Сандокан.
– Если бы я не любил Сураму, давно оставил бы Ассам со всеми его ассамцами, вместе взятыми. Мы с вами не те, кому пристало вести тихую жизнь. Мы возмужали под воинственные кличи малайцев и грохот пушек. Я тоскую по Момпрачему.
– Молчи, братец, молчи, – хрипло произнес Сандокан.
По его лицу пробежала тень, кулаки судорожно сжались.
– Момпрачем!.. – В голосе Малайского Тигра послышались слезы. – Не береди старую рану, друг, она и так кровоточит! Кто знает, когда-нибудь она, может, и затянется… Ладно, не будем о грустном. – Сандокан потер лоб, словно отгоняя далекие воспоминания, затем перегнулся через леер левого борта. – Эй, Сапагар! Машина под пара́ми?
– Так точно, капитан.
– Найди самый крепкий трос, да поскорее. Даяки могут вернуться с подмогой, а у нас боеприпасы на исходе.
– Слушаюсь, капитан.
– Янес, ты проверил глубину?
– Три фута. Увяз только нос, корма на плаву.
– Когда вы умудрились сесть на мель?
– Незадолго до полуночи.
– Балласт передвинули?
– Перетащили по меньшей мере три квинталя[26].
– Прилив начался.
– Уже два часа как.
– Вот и мне кажется, что яхта покачивается. Сейчас поглядим. Боюсь, треклятые даяки вновь выйдут в море. Эти негодяи мстительны и редко способны смириться с поражением. Ну, попробуем.
Сбежав по трапу, он перепрыгнул на баркас, трясущийся от мощного хода поршней и винта. С квартердека яхты перебросили толстый трос и закрепили его на корме баркаса. Машина натужно запыхтела, вытягивая судно, сначала медленно, затем все усиливая напор. Янес с Тремаль-Наиком и Каммамури наблюдали за работой с капитанского мостика.
Канат туго натянулся, но яхта не поддавалась, хотя ее матросы распустили гроты[27], чтобы уменьшить сопротивление. Вдруг на баркасе радостно завопили. Паровая машина победила песчаную косу. Слегка кренясь на правый борт, яхта наконец мягко скользнула в море. Остойчивость ее не пострадала, можно было поднимать паруса.
– Пробоин в носовой части нет? – спросил Сандокан.
– Ни единой, – ответил португалец. – Я проверил трюм еще до нападения даяков.
– Тогда прикажи поменять галс и следуй за нами. У берега уже собираются проа.
– Ну, теперь-то им нас не поймать. Моя яхта быстроходна, даякским лодкам с ней не тягаться.
Дул легкий северный ветерок, но его вполне хватало для парусника с высокими гротами и контр-бизанью[28]. Через несколько минут яхта повернула и уверенно пошла за баркасом в сопровождении малайских проа.
Сандокан и Сапагар внимательно вглядывались в береговую линию. В даякской деревне, наполовину скрытой густой растительностью, явно что-то затевалось. То в одной, то в другой хижине раздавались резкие крики, слышались выстрелы аркебуз, несомненно служившие сигналами. В глубокой прибрежной расщелине показались новые проа. Они плыли медленно, выполняя какие-то странные маневры. Это были определенно не те, что атаковали яхту, потому что приближались они не с запада.
– Здесь чувствуется рука ненавистного англичанина! – сказал Сандокан. – Нас, дружище Сапагар, предали, несмотря на все наши предосторожности. Готов биться об заклад, на Кинабалу уже известно о нашем приближении.
– Но мы же схватили Насумбату, капитан.
– Схватили, да поздно. Нелегким будет наш путь к озеру. Что ж, нас много, оружие и боеприпасы имеются. Сухопутным даякам мы противопоставим морских с архипелага Тига. Ну и наши малайцы с ассамцами Янеса не останутся в стороне. Еще поглядим, кто кого!
Сандокан примостился у спингарды левого борта, набил трубку и принялся безмятежно курить. Янес на яхте дымил папиросой, словно забыв о даяках, причинивших ему столько хлопот.
24
Галс – курс судна относительно ветра.
25
Маратхи – воинственное племя, населяющее Западную Индию.
26
Квинталь – старинная французская мера веса, то же, что и центнер.
27
Грот – большой прямой парус на нижней рее главной мачты.
28
Контр-бизань – косой нижний парус на бизань-мачте (то есть кормовой).