Прототипы

Они выходят из студии только поздним вечером. Ира кивает паре охранников, болтающихся неподалеку, и делает этот жест ладонью — «не подходить, держаться поодаль». Она натаскала их как собак. Ира проходит к машине на стоянке и закуривает, облокотившись на крышу авто. Флай останавливается напротив, прекрасно зная, что ее личный менеджер хочет поговорить. Треугольное лицо, под густой черной челкой едва заметны глаза Ирины — и только благодаря тому, что линзы поблескивают в свете фонарей. Кроваво-красные губы скорбно искривлены — Ира, с ее страстью к черным классическим костюмам, высоким ростом и драматичным макияжем, сошла бы за вампира из сказок.

— Поговорим? — предлагает она. — Я общалась с твоим психотерапевтом.

«Общалась». Может, это объясняет его фингал под глазом.

— Я думала, врачебная этика не позволяет ему разбалтывать мои секреты.

— Не позволяет, но если дело касается твоей жизни... Стеф, давай честно. Ты знаешь, что я на твоей стороне, так что просто ответь — ты подсела на наркотики? Я два часа назад договорилась насчет медицинского обследования и выбила дату через неделю — как раз хватит, чтобы вывести из тебя все, чего ты наглоталась.

— Давай хоть прямо сейчас в клинику — я чиста! — Флай вздыхает и усаживается в машину на пассажирское сидение. Ждет, пока рядом сядет Ира. — Серьезно. Я принимаю успокоительное и, может, пару...

— Пару подозрительных пилюль, которые ты украла у Павла, — вместо нее заканчивает Ира. — Да, он мне сказал.

Флай бросает взгляд в сторону охранников, которые сейчас поспешно занимают другое авто.

— Где он, кстати? Паша был самым нормальным из твоих собачек.

— Не меняй тему.

— Это случилось лишь однажды! Я была на взводе, и Арк вел себя как обычно, и «Новатех» приняла то идиотское решение насчет обтягивающего комбеза, и...

— Дерьмо.

Ира задает маршрут, и машина трогается с места.

— Пилюли уж точно были дерьмовые, — Флай тщетно пытается разрядить обстановку. — Я даже ничего не почувствовала.

Ира молчит очень долго — они успевают покинуть район.

— Я знаю, что работа с «Новатех» может быть тяжелой, — наконец, осторожно говорит менеджер. — Но можешь ты хотя бы пробовать не такие экстремальные методы расслабления? Организовать тебе спа-выходной?

— Я ненавижу спа. Эти подхалимки на ресепшене всегда меня бесят.

— Тогда...

Флай знает, что думает ее менеджер. Ира сама проходила через все это — ее работа, наверное, даже более выматывающая. Фарма? Мимо. Флай и так принимает набор таблеток, призванных успокаивать нервную систему. Алкоголь? Мимо. Ей нужна четкость мысли. Набить кому-то морду? Любая травма Флай обернется финансовыми издержками.

— ...секс? — предлагает Ира. — Найду кого-нибудь чистенького и красивого, как раз под твой список требований в пятьдесят пунктов.

— Я бы остановилась на насилии, — невесело ухмыляется Флай. — Но расслабься, я просто... посмотрю какой-нибудь трэшовый боевичок. Погоняю в «Кровавый турнир». Я буду в норме к завтрашней съемке.

— Используй фейк-аккаунт, — напоминает Ира. — Если фанаты увидят, как небесный ангел отгрызает голову противнику, «Новатех» отгрызет головы уже нам.

Флай послушно кивает — не дура, все помнит.

— Если я могу чем-то помочь...

— Я не знаю, — Флай запрокидывает голову и закрывает глаза. — Не знаю, что со мной творится. Здоровье в норме, это факт. Но это...

Это началось недавно, и Флай не может это объяснить. Пустота. Гнетущая пустота где-то внутри. Рассеянность. Спутанные мысли. Если бы не экзоскелет и заученные правила поведения, Флай бы, наверное, уже разрушила собственную карьеру. Выгорание? Но это лечится всеми таблетками, которые она принимает.

Она как будто совсем не знает, что делать. Если бы не привычка...

Ира все-таки ставит на выгорание — и улыбается уже гораздо теплее, знакомо, по-дружески.

— Нужна компания на вечер? Я знаю просто тонны трэшовых боевичков, и у моего самурая в «Кровавом турнире» уже двадцать первый уровень.

— Два ДД это говеная пати, — Флай с облегчением улыбается в ответ. Компания пригодится.

— Кого это волнует, если мы там только ради бессмысленной мясорубки? — философски замечает Ирина.

Их дуэт уже вышел в четвертую сотню на общей таблице.

Ночью они рубятся в «Кровавый турнир» до умопомрачения и засыпают в квартире Флай. Ира не забывает поставить будильник, и утром, в кои-то веки, кухня Флай используется по назначению — и ее ждет свежий кофе и не сублимированный мягкий творог вместе с шоколадкой, которую ей нельзя по контракту, но Ира, в качестве исключения, закрывает на это глаза. Словом, утро проходит как никогда хорошо.

А днем...

Это обычная съемка, просто в новом месте. Многоэтажка на проспекте Ленина — хозяин чуть не сошел с ума от радости, когда узнал, что радужная фея Аркадии, Стефания Нова, совершит новый прыжок с крыши его здания.

Пленка ее крыльев — вся в стеклянных отблесках и цветных пятнах. Вечная клубная ночь проспекта сделает ее прыжок особенно красивым. Арк наверняка вставит в ролик какую-нибудь тупую шутку про полет под дланью отца революции, и Флай мотает головой, чтобы не думать об этом. Высоко, но ей нечего бояться, и на несколько минут полета она будет абсолютно свободна. Куколка идет на старт.

Трудно сказать, что становится триггером. Может, стресс. Может, красная футболка. Это опасный цвет, верно? Глазные импланты определяют красное пятно среди толпы зевак, высыпавших из баров поглазеть на ангельский полет.

Прыжок идет не по плану — Флай не зависает в воздухе на секунду, давая камере шанс поймать удачный кадр. Флай идет на посадку, в длинный планирующий полет.

И он стремительнее, чем когда-либо.

Это — контролируемое падение, и она похожа на ласточку. Красиво — но все же совсем не то, что планировалось раньше. И...

...И она видит цель.

Она приземляется прямо в толпу, и в первые секунды толпа не верит, что это взаправду, что это не спланированный «Новатех» номер. Ее крылья разрезают толпу, отталкивают людей. Она хватает за горло парня в красной футболке и сжимает пальцы. Ее пальцы... последняя деталь, которую она заменила в себе. Кисти ее рук были недостаточно изящны, теперь они металлопластиковый конструкт под синтетической кожей.

И это — именно то, что нужно.

Она щерится в бессмысленной злобе, опуская голову бедолаги на свое колено. Удар усилен экзоскелетом, ее колено болит, но голова... Его голова... Флай запускает в нее руки. Она может. Теперь.

Она выдавливает его глаза. Она сворачивает его челюсть. Она выдирает его язык.

Ее уши глохнут от криков. Толпа бросается врассыпную, Флай обводит ее взглядом, по широкой дуге, стремительно оставаясь в одиночестве на минуту назад шумном проспекте.

Улица вертится вокруг нее. Яркие вывески смазываются в одну долгую цветную полосу.

Это не конец.

Это еще не конец.

Она разбегается и прыгает на фургон у обочины. Отталкиваясь двумя ногами, как лягушка. Так, как ей нельзя, но — гораздо эффективнее обычного. Оттуда она прыгает снова — в короткий и низкий полет. Она гарпия теперь, и она... Вот он.

Вот второй, кто ей нужен.

Он не добегает до дверей бара совсем немного, когда Флай подхватывает его сзади и вместе с ним падает на асфальт. Падает им вперед.

Когда Флай размазывает в кровь второе — незнакомое! — лицо, гарпия внутри ее головы отступает.

И приходит мысль.

Что, черт побери, я натворила?!

2. Полли

Полли вздыхает, устраивается поудобнее и продолжает свой, секунду назад прерванный Бергом, рассказ.

— Все вроде бы хорошо, знаешь. Все вроде бы совсем неплохо. Мы приходим, мы стреляем, мы уходим, но... как бы это сказать? Не хватает... новизны, что ли. Проснуться, оценить контракты, проверить оружие, проверить броню, спланировать операцию, потом провести ее... Иногда это весело, но с каждым днем все реже и реже. Мы знаем, как грабить, мы знаем, как убивать, мы знаем, как брать заложников. Рутина.