Мшел. Книга 1. Нэбутори

Они миновали последнюю деревню перед конечным пунктом. Присутствие Нэбутори в салоне автомобиля становилось все заметнее. Начал скользить руль в руках. То, что называлось кожаной оплеткой на нем, на самом деле оказалось умелой пластиковой имитацией, как и «кожаные» сиденья. Дмитрий «пятой точкой» ощущал, как кресло под ним начинает менять свои свойства, превращаясь в жидкость. Скорость, с которой микроб размножался и поглощал пластик, пугала. За тридцать минут он добрался до всего, что было «съедобного» в салоне машины.

– Ай, пап, пакет из-под чипсов потек, – выкрикнул Данил.

– Выбрось в окно, – приказал отец.

Сын послушался, открыл окно, наполнив салон еще большим количеством пыли. Выбросил упаковку, взвившуюся в воздух ярким пятном.

– Может, не надо было, – предположила Татьяна.

– Теперь уже не имеет значения. Мне кажется, зараза уже повсюду.

Впереди показалась деревня Митяево, в которой жила мать Дмитрия. Населенный пункт был небольшим, дворов сто, и те наполовину пенсионерские. Своей почты не было, клуба не было, школу закрыли лет десять назад. Из признаков цивилизации имелся ларек и вышка сотовой связи, высившаяся на холме в паре километров. Дмитрий остановился у колонки, до сих пор рабочей. Зашел с подветренной стороны, чтобы не распространять микробов на источник пресной воды, имеющий стратегическое значение в условиях надвигающейся эпидемии. Схватил банку самогона и чуть ли не бегом вернулся в машину. Отдал ее Татьяне и съехал в заросли клена, растущие на спуске к старице.

– Сначала я иду с пацанами. Слежу, чтобы они обтерлись как следует, сам оботрусь, а потом ты, – распорядился Дмитрий.

– А потом мы голышом будем ждать, когда мама принесет одежду? – предположила Татьяна.

– Куда деваться. Мы должны поступать сознательно, чтобы мне еще не припаяли заражение деревни и все убытки, которые она понесет после этого.

– Это какой-то треш, – возмутился Данил.

– Это нормальная мера безопасности, которая позволит нам не притащить в дом бабушки заразу. Даст Бог, отсидимся в этой глуши без серьезных последствий. Но надо постараться. Идемте, пацаны.

Дмитрий вышел из машины с банкой самогона в руках, салфетками для протирания панели и бумажником. Нашел заросли погуще, чтобы сыновья не стеснялись матери, и стал раздеваться. Они под недовольные вздохи последовали его примеру.

– Нагибайтесь, я помою вам головы, – приказал отец.

Первым решился на эту процедуру Данил. Отец обильно смочил салфетку в спиртном и стал мочить ею волосы сына. Благо у него были короткие волосы, и не потребовалось большого количества санитарной жидкости.

– Теперь мочи свою салфетку, отжимай не очень сильно и протирай себя, не пропуская ни одного сантиметра. Терпи, если будет щипать.

– Хорошо, – нехотя согласился старший сын.

Дмитрий переключился на Арсения. У того волосы были длиннее. С ними пришлось помучиться. Еще ему попало в глаза, и он начал орать.

– А ну терпи, – приказал отец. – Орешь как девчонка. Трись дальше сам и помни: если пропустишь и принесешь заразу в дом бабушки, единственный телефон, на котором ты сможешь поиграть, остался только у нее.

– А как же наши?

– Наши все, мы их заразили. Они останутся умирать в машине. – Напомнив самому себе про телефон, Дмитрий понял, что упустил одну важную деталь. – Тань, слышишь меня?

– Да, что хотел?

– Переведи все деньги с моей карточки и со своей на материну карту. Телефоны придется оставить в машине.

– Блин, как жаль.

– Иначе нельзя.

– Ладно, сейчас сделаю.

Дмитрий начал мыться. Самогон оказался очень крепким. Сбивал дыхание, испаряясь с лица и шеи. Щипал веки, губы, лез в глаза. Арсений был прав, ощущение не из приятных. Они закончили процедуру. Напоследок Дмитрий протер бумажник с документами и карточками, вынимая их и протирая каждую.

– Тань, давай ты. Выходи из машины, оставляй в ней все и раздевайся, – прошипел Дмитрий, словно его могли услышать.

– А как же моя косметика?

– Оставляй без сожаления. Ты мне нравишься любая, а больше тебя никто не увидит.

– Уйдите подальше, я стесняюсь. – Она хлопнула дверкой.

– Идите, пацаны, в те кусты, поищите там грибы, ягоды, – приказал сыновьям Дмитрий. – И аккуратнее, не наткните свои причиндалы на сучок.

– На су́чек, – на ходу переделал его фразу Данил.

– Поговори мне, тинейджер. – Отец посмеялся, но остался доволен чувством юмора сына.

Супруга разделась и стала мочить свои шикарные длинные волосы.

– Дим, помоги мне, – шепотом попросила она мужа. – А то нам самогона не хватит.

Дмитрий подошел.

– Нагибайся над банкой. Становись прямо на колени, – попросил он.

Татьяна, нехотя и кряхтя, оперлась чистыми коленями на прошлогоднюю прелую листву. Муж стал разбирать ее волосы на локоны и опускать их в банку. Процедура заняла несколько минут. Затем он помог ей обтереться со спины. Они были так заняты санитарными мероприятиями, что не заметили, как на спуске появилась старушка, подгонявшая к реке уток.

Мало того, что она могла испугаться голых людей, внезапно появившихся в лесу, бабуля могла подловить заразу и растащить ее по деревне.

– Пойду шугану старуху. – Дмитрий отдал жене салфетку. – Заканчивай без меня.

– Дим, ты голый.

– Это будет для нее дополнительным стимулом.

Дмитрий шумно полез сквозь кусты, обходя свою машину как можно дальше. Бабка услышала шум и замерла. Дмитрий показался ей из-за дерева.

– Здрасти. Я Марии Липняковой сын, Димка, помните?

– А ты чего, купаешься здесь? Тут же болото давно. – опешив, поинтересовалась она.

– Нет, не купаюсь. Про эпидемию слышали? Микроб, поедающий пластик. В области уже объявлены карантинные меры. Мы приехали из города и, чтобы не занести заразу, решили закопать одежду в лесу. Вам лучше тут не ходить какое-то время. Дней десять точно, а может, и больше. Гоняйте уток другой дорогой. Не верите мне, включите телевизор, там уже должны рассказать про карантин.

Бабка попятилась назад, не спуская с Дмитрия глаз, развернулась и шустро посеменила обратным курсом. Утки застыли в растерянности, но потом выбрали речку и шумно спустились к воде. Дмитрий вернулся к жене.

– Все, прогнал. Мы с тобой допустили промашку, люди тут будут часто ходить, и кто-нибудь обязательно полезет к машине.

– Ты хочешь ее отогнать?

– Нет, я хочу ее сжечь, – признался Дмитрий.

– Не дури, там же продукты, соль, сахар, тушенка, – возмутилась Татьяна.

– Мешки полипропиленовые, и уже наверняка в них завелся микроб.

– Не сжигай, прошу. Лучше мы потом еще раз себя простерилизуем, но вынем продукты. Неизвестно, что нас ждет впереди. Вдруг начнется голод, и мы будем с сожалением вспоминать, как своими руками угробили столько еды.

– Ладно, ты права, не будем рубить с плеча. Звони матери, пусть несет одежду.

– Как звонить? Ты сказал оставить телефон в машине.

– Блин, не подумал. Придется еще раз натираться. Самогон остался?

– Немного. – Татьяна покосилась на банку.

– Ладно, я аккуратно. Где ты его оставила?

– На переднем сиденье.

– Понял. – Дмитрий направился к машине. – Нет, не пойду, – передумал он. – Рискованно. Арсений, к тебе дело есть, – крикнул он сыну.

– Какое? – Сын сразу почувствовал подвох.

– Беги к бабе Маше, скажи, чтобы несла сюда вещи. Мы будем ждать ее на краю спуска.

– Голый? Нет, я не побегу. – Арсений испуганно замахал руками.

– Ты ребенок. Это почти нормально. Я в твои годы бегал голышом вдоль речки, – попытался настоять отец.

– Дим, ты в своем уме? Ребенок из города, у него комплекс к таким вещам. Это ты был деревенским, диковатым, – подала голос Татьяна из-за кустов.

– Ну не мне же бежать? – возмутился Дмитрий. – За маньяка примут да пальнут в спину. Погоди, есть решение.

На берегу росли целые заросли лопухов с мощными листьями.

– Сейчас я из тебя сделаю индейца, – произнес отец и направился к растениям.