Страница 73 из 76
Я снова осторожно посмотрел на улицу. Полсотни человек прижимались к невысокой оградке, окружавшей дом Дарена. Ещё чуть-чуть и хлипкое препятствие рухнет под их натиском, а затем настанет черёд двери…
Справиться с такой оравой будет очень и очень непросто. Даже при помощи Большого, который сейчас наверняка наблюдал за происходящим с немалым удивлением.
Взгляд выхватывал главные детали, а мозг обрабатывал их, складывая в единую картину.
Зачем Альб привёл с собой такую толпу было вполне понятно. Как и положено психопату, он любой ценой хотел восстановить пошатнувшийся после нашей последней встречи авторитет, для чего требовалось соблюсти сразу два условия. Во-первых, причинить мне тяжкие телесные повреждения, желательно, не совместимые с жизнью, а во-вторых, унизить, причём не тет-а-тет, а на глазах как можно большего числа зрителей.
Главный вопрос заключался в другом. Посреди рабочего дня у крестьян имелись дела поважнее, чем какие-то непонятные и никому, кроме Альба, ненужные разборки, однако они всё равно пришли… Почему?
Ответ оказался прост — судя по недовольным лицам, значительную часть собравшихся притащили сюда силой, против их воли. Как овец на заклание.
Сами «пастухи», разумеется, тоже были здесь. Уверенные в себе, громкоголосые, дерзкие — они сильно выделялись из общей массы. Прямые спины, широкие плечи, огромные кулаки… Почти всех из них я уже видел в тот день, когда уезжал из «Наречья» в компании Фольки.
Пристяжь Альба. Лучшие люди «Наречья» — ни дать ни взять. Была бы в здешнем «колхозе» доска почёта, уверен, они бы висели на ней всем составом и на самом видном месте.
Несколько человек стояли в толпе, подбадривая не очень-то воодушевлённых крестьян криками и оплеухами. Однако основная масса собралась рядом с виновником «торжества» — Альбом. Его мощная фигура высилась впереди всех, а на светившемся от радости лице читалось нескрываемое предвкушение.
Он жаждал мести и, очевидно, был готов на всё ради неё. Что же, значит, действовать придётся жёстко и решительно. Так, чтобы даже самый отмороженный деревенский дурачок понял — лезть ко мне и к моим близким точно не стоит.
Зачинщиков нужно сломать. Тогда оказавшиеся здесь не по своей воле селяне окончательно утратят боевой задор. Однако есть нюанс: придётся работать на опережение. Дожидаться штурма нельзя — как только собравшиеся почувствуют азарт боя, остановить их станет куда труднее.
В дверь и ставни снова застучали камни, а следом послышался крик Альба:
— Выходи, падаль! Я знаю, что ты там!! А не выйдешь, мы сами зайдём!
Голос моего «друга» буквально звенел от нетерпения.
Я посмотрел на сестричек. Эльза, побледнев от страха, закрыла уши Тори ладонями. Всё правильно — не нужно, чтобы малявка слышала доносившиеся с улицы вопли.
— Что он собирается делать? — дрожащим голосом спросила Ессения.
Разумеется, девушка и сама прекрасно понимала, к чему всё идёт. Она всего лишь хотела, чтобы её обнадёжили, рассказав, что всё будет хорошо. Жаль только времени на ложь у меня не было.
Дарен подошёл к дочери и погладил её по волосам своей широкой, как лопата, ладонью. Ессения слегка успокоилась, правда, ненадолго. Уже через пару секунд на дом обрушился новый град камней, а Альб снова заговорил, и на этот раз он был куда конкретнее.
— На колени передо мной встанешь, — поделился своими влажными мечтами Альб. — И будешь о пощаде меня просить…
Его голос слегка подрагивал. Странные фантазии о моих предполагаемых действиях явно вызывали у главного деревенского плохиша какое-то нездоровое возбуждение.
— У моих ног валяться будешь, как пёс, как шавка! — продолжил он. — Руки мои целовать станешь в благодарность за каждый удар… А если решишь зубы показать, то я твоими сёстрами займусь! Начну со старшенькой — она у тебя уже совсем созрела, пора бы и о женихе подумать! Под венец я её не поведу — пусть даже не надеется — но как ноги перед мужиком правильно раздвигать, научу… Как следует научу, даже не сомневайся!
Мне понадобилась всего доля секунды, чтобы осознать услышанное. Уши сразу заложило из-за грохочущего яростным набатом сердца. Кончики пальцев будто бы опустили в ледяную воду. От гнева спёрло дыхание, а в глазах потемнело от ярости.
Меня накрыло так, как не накрывало уже давно. Внутри, словно змеи, сворачивались в кольца красные полосы — яркие, податливые, требовательные.
Они вынуждали забыть об усталости и не думать о последствиях.
Они предлагали выйти за дверь и показать всем собравшимся, на что я способен.
Они были готовы крушить дома и давить тела врагов, чтобы пропеть последнюю песнь — песнь смерти, крови и разрушения.
В ушах уже слышался гулкий треск брёвен, разлетающихся на мелкую щепу, а перед глазами всё ярче проявлялись картины грядущего побоища. Разваленные дома, разбегающиеся в ужасе люди, тёмные пятна крови на земле и изломанные тела убитых…
Я едва заметно тряхнул головой. Нельзя. Стоп. Хватит. Если я не хочу, чтобы прикидывающаяся человеком тварь осуществила свои угрозы, то не стоит отдаваться эмоциям — они всегда ведут к поражению.
Альб громогласно рассмеялся, однако люди не спешили разделить с ним веселье. Судя по недовольному ропоту, пронёсшемуся над толпой, такие речи не понравились никому. Правда, дальше несмелого гомона дело не пошло — никто из присутствующих не рискнул выступить против зарвавшегося психопата.
Ессения чуть не грохнулась в обморок, Дарен нахмурился, а Эльза, прижав Тори покрепче к себе, лишь яростно блеснула глазами. Несмотря на возраст, она поняла, что означают слова Альба, однако, судя по взгляду, впадать в панику старшая из моих сестричек не собиралась. Очень правильное поведение.
Я подмигнул Эльзе, чтобы слегка подбодрить её, вытянул из перевязи метательный нож и подхватил с лавки свой импровизированный «плащ».
Правильно говорят мудрые китайцы: «Язык — это лестница, по которой в твой дом приходит беда». Ещё полминуты назад у меня не было намерений валить Альба наглухо, но теперь обстоятельства изменились — неспособный удержать язык за зубами кретин сам вынес себе смертный приговор.
Во мне больше не было ни злости, ни гнева, ни ярости. Они ушли, оставив после себя только холодную убеждённость в том, что это животное не должно ходить со мной по одной земле.
— Я выйду к ним, — неожиданно произнёс Дарен. — Выйду и поговорю. Не дело это…
Он взмахнул ладонью, пытаясь жестом выразить свою мысль.
— Нет! — взвизгнула Ессения, вцепившись в руку отца. — Не пущу!
Похоже, кузнец прочитал в моих глазах нечто такое, что заставило его выступить со столь странным предложением.
Я качнул головой. Никакие разговоры уже не помогут. Глупо пытаться «приручить» бешеного зверя — его можно только пристрелить… Пристрелить, чтобы не мучился сам и не отравлял жизнь окружающим.
— Ты пойдёшь… Вы пойдёте к ним один? — с надеждой в голосе спросила Ессения.
Графская билья и всё происходящее произвели на девушку такое впечатление, что она не знала, как ко мне теперь обращаться.
Я кивнул. Ессения с облегчением выдохнула. Она была рада, что вместо её отца своей головой отправится рисковать кто-то другой.
— Сиди в доме, — бросил я Дарену, встав у входа. — Если что-то пойдёт не так, хватай девчонок и уходи.
По моему тону кузнец понял, что спорить не стоит. Он молча убрал подпиравшую дверь лавку, а затем положил руку на засов, готовясь отодвинуть его по моему сигналу.
Прежде чем отправиться на рандеву с Альбом, я обернулся и посмотрел на сидевших в углу сестричек. Самое безопасное место в доме — между двух сходящихся стен и недалеко от ведущего во двор «запасного» выхода… Очень надеюсь, что девчатам не придётся им воспользоваться.
По щекам Тори катились крупные блестящие слёзы. Эльза не плакала, чтобы ещё сильнее не пугать сестру, но судя по дрожащему подбородку, такая самоотверженность стоила ей больших сил. Девчата безумно боялись за меня, однако не пытались остановить, и я был очень благодарен им за это.