Страница 32 из 41
— Спасибо. Но если у вас есть замечания, пожалуйста, не стесняйтесь…
Я осеклась, понимая, как глупо это звучит. Муратов-старший совсем не их тех, кто стал бы стесняться высказывать собственное мнение. Особенно если дело касалось его непосредственного заказа.
— У меня нет никаких замечаний, — его взгляд скользил о плавной линии шеи и плеча, над которыми я сейчас работала.
Он стоял всего в полушаге от меня. И эта близость исподволь, пусть и неявно, нервировала.
Я честно пыталась не обращать внимания на копившееся между нами странное напряжение. Нет, не между нами. Оно копилось во мне. Уверена, Муратов-старший ничего такого не чувствовал.
Он изучал незаконченное полотно в молчаливой задумчивости.
— Здесь осталось немного, — не в силах терпеть повисшее между нами молчание, я обвела широким жестом холст. Слева и сверху — там, где шея, — всё уже высохло. Там ничего касаться не буду. Осталось только низ плеча и…
Я замолчала, когда его длинные пальцы коснулись левого верхнего угла холста, медленно, очень медленно провели вниз по силуэту шеи.
Не в силах оторвать взгляд, я заворожённо следила за его движениями, совершенно позабыв, о чём говорила.
— У вас замечательно получается передать самое главное, — низкий голос обволакивает меня непонятным теплом.
— Светотень?.. — слабым голосом отзываюсь я, только бы не молчать и сделать вид, что ничего из ряда вон выходящего не происходит.
— Чувственность.
— О… — выдыхаю едва слышно. — Я… об этом не думала.
Его пальцы оставляют в покое полотно, и я медленно выдыхаю, понимая, что на какое-то время задержала дыхание.
— Творческих натур часто ведёт за собой инстинкт. Мне повезло, Нина Евгеньевна, что я нанял для этой работы именно вас.
— Спасибо, — шепнула я, слабо соображая, что со мной происходит.
— Мне бы хотелось, чтобы вы сохранили и этот подход, и необходимый настрой для работы. А не забивали свою голову жилищным вопросом. У вас и без него хватает проблем. Не множьте их без причины.
Так это всё для того, чтобы я всё-таки приняла его предложение?..
— Да вы просто мастер переговоров, — пробормотала я.
— Это значит, вы согласны сюда перебраться?
Это значит, прежде чем я соглашусь, мне стоит прояснить ещё один, очень важный вопрос…
Глава 51
— Не вижу смысла притворяться, — я подавила почти нестерпимое желание кашлянуть, чтобы прочистить горло. — Это очень выгодное предложение.
Муратов-старший нервирует меня своим близким присутствием.
Я ещё смола бы более или менее осознанно вести переговоры, исчезни он из моего личного пространства, но он будто чувствует, что так я менее владею собой. Так я могу оказаться куда как сговорчивее, только бы наш с ним разговор завершился.
Я стараюсь не думать о том, что только что произошло.
Ни о том, как вёл себя Муратов. Ни о том, как я на всё это реагировала.
И даже беря во внимание все эти странности, я планировала согласиться?..
Он смотрит на меня сверху вниз, но без тени превосходства. Правда, от этого мне совершенно не легче.
— Если оно очень выгодное, что мешает вам согласиться?
Я всё-таки кашлянула:
— Пожалуйста, не посчитайте меня занудой, но я… мне всё-таки хотелось бы знать, почему вы это делаете. Почему вы мне помогаете? В первый раз вы ушли от вопроса, и меня не может подобное не настораживать. Извините.
Взгляд Муратова-старшего сделался непроницаемым.
— Вы считаете, я не способен совершить добрый поступок? Не гожусь в альтруисты?
Совершенно необязательно было отвечать на мой прямой вопрос колкостями. Но мой рефлекторный порыв огрызнуться в ответ мгновенно угас. Потому что это же очевидно: за его колкостью скрывалось нежелание говорить правду.
Вот бы ещё понять природу этой правды.
— Александр, я вас не знаю. Это я вам, кажется, совершенно недавно уже говорила. Я понятия не имею, какой вы человек и на что вы способны. Надеюсь, этим я вас не обидела. Мы же с вами почти совершенные незнакомцы.
Правда, всё-таки с большой скидкой на то, как по-рыцарски он повёл себя в кабинете Егора…
Муратов нахмурился, но не пытался мне возражать. Да и что можно возразить на очевидное. Я ведь ни на кого вину за сложившееся положение вещей не возлагала. Так вышло. Так получилось. Никто не виноват.
— Как же тогда вы мне доверились? Вчера, в кабинете Егора.
Я закусила губу, не готовая признавать, что до последнего умирала от страха и подозрения, что он меня сдаст.
— У меня не было выбора. Вы меня на горячем поймали.
И я не лукавила. Именно так всё и было.
— Предлагаю вам повторить этот опыт.
— Что, простите?..
— Предлагаю вам повторить, — с усмешкой повторил он. — Просто довериться.
Это он про переезд. Увиливает от ответа!
Мол, пожалуйста, Нина, оставь свои неудобные расспросы при себе и просто прими предложение.
Но он действительно меня не знал, если посчитал, что я после всего произошедшего так просто сунусь с головой в тёмный омут.
— Раз уж мы с вами о вчерашнем заговорили, — я посмотрела ему прямо в глаза, — то хоть на этот вопрос мне ответьте. Зачем вы Лёшке этого робота подарили? Я за него в жизни не расплачусь.
На синий взгляд набежала тень.
— Это подарок, — сумрачно напомнил Муратов. — За подарки не платят.
И мне почему-то вдруг сделалось стыдно за такую оплошность. Я опустила глаза.
— Вы понимаете, о чём я говорю. Это не плюшевую игрушку подарить. Вы с Лёшкой такие же незнакомцы, как и со мной. Если не больше.
— Ошибаетесь, — ошарашил меня ответом Муратов, вынуждая снова поднять на него взгляд.
— То есть как это?..
— Мы с ним очень даже знакомы, — уголок волевого рта приподнялся в подобии улыбки. — Племянник вчера чаем меня угощал. С конфетами.
Я уставилась на Муратова, приоткрыв рот от изумления.
— И-извините?..
Это же шутка такая?.. Или как его слова понимать?
Муратов пожал плечами, будто он ничего такого в своих словах и не видел:
— Я заглядывал к Алексею вчера. Надеюсь, для этого вашего предварительного разрешения не требовалось?
Я взирала на Муратова, совершенно сбитая с толку:
— Н-нет… то есть… я бы никогда и не подумала…
— Я посчитал, что негоже в очередной раз дарить подарок так, будто я от него откупаюсь. Не хочу, чтобы у вас создавалось такое обо мне впечатление. Потому что оно ложное.
Он с нажимом произнёс последнее слово. И я машинально кивнула, давая понять, что услышала.
— Только не пытайтесь и тут разглядеть какие-то скрытые мотивы, — с лёгким раздражением отозвался Алекс.
— Не пытаюсь, — пробормотала я, а к недоумению начинало примешиваться смущение. — И Лёшка ничего мне… он даже не заикнулся. А мы ведь утром с ним говорили…
— Сына вам не в чем винить, — на лице Муратова отразилось лёгкое колебание. — Я попросил его ничего вам не говорить.
А сюрпризы сегодня закончатся?..
И главное, этот — двойной. Оказывается, Лёшка сдержал своё слово, данное неожиданному гостю, с которым до сих пор почти и не знался.
И они с ним чаёвничали.
Какие ещё открытия меня ждут?
Я усилием воли отодвинула все попытки осмыслить полученную информацию. Потому что Муратов ясно давал понять, что ждёт моего ответа.
— Ну раз… раз уж вы с Лёшкой без моего ведома чаепития устраиваете…
Муратов лишь усмехнулся моему аргументу, сухо проинформировав:
— Когда на сегодня закончите, сообщите. Я отправлю с вами машину — за вещами. Не вижу смысла откладывать это дело в долгий ящик.
Я, может, и собиралась ему возразить, но вечер того же дня отметился крайне важной и волнительной новостью.
Вечером мне позвонили из той самой клиники. И то, что совсем недавно виделось мне решением, превратилось в вопрос.
Который я сумею решить, только если решусь обратиться за помощью к своему сообщнику поневоле — Муратову-старшему.