Чокнутая будущая

— Ты, Мирослава.

И снова карамелька растаяла на языке.

Остро-сладкая барбариска.

Вернулся официант с подносом еды.

Я молча наблюдала за тем, как ловко он расставляет тарелки.

— Ты же не веришь в мои предсказания, — затопив карамельку водкой, напомнила я.

— Зато ты в них прям уверена. Это пугает, знаешь.

— Знаю, — согласилась я, — сама напугана.

Он сидел, откинувшись на стуле и не прикасаясь к еде. Кофе остывал, забытый.

А вот мой борщ был очень вкусным — в меру горячим, наваристым, острым.

Только есть его под таким пристальным взглядом было неловко.

— Почему-то, — сказал Антон, — я никогда раньше не видел, чтобы женщины заказывали в ресторанах суп.

— Это потому что, наверное, обычно ты водишь женщин по ресторанам на свидания, — сообразила я. — А на свиданиях вечно заказывают что-то вычурное, карпаччо там или креветок, или стейк…

И замолчала, опустив глаза в его тарелку.

Ну что я несу.

Прозвучало так, будто я думала, что он пригласил меня на свидание?

Как намеренная провокация?

Как флирт?

Да нет, не прозвучало.

Ведь я выглядела человеком, который шел себе спокойно прямиком из прошлого и на минутку заскочил перекусить борща после долгого пути сквозь века.

Шапокляки не флиртуют.

И опять — выразительное молчание и пронзительный взгляд.

Ветер раздувал его пиратские паруса, а треуголка сползла на одно ухо.

Из потрепанного мужчины в мешковатом костюме Антон на глазах оборачивался романтическим персонажем.

Вот дает.

Просто оборотень какой-то.

— Гадание по выбору блюд? — насмешливо обронил он, пытаясь сгладить мою неуместность.

Ради этого Антон даже взялся за приборы.

Руки у него были красивыми, с тонкими запястьями и длинными пальцами.

— А вы ноктюрн сыграть смогли бы на флейте водосточных труб? Я, милый мой, на чем попало не гадаю. С тобой говорит мой жизненный опыт. Я была, чтобы ты знал, на трех настоящих свиданиях и еще помню, как там и что происходит.

— Целых три настоящих свидания, — с непередаваемой интонацией протянул он.

В этой композиции основным аккордом выступала ирония, в базовых нотах числился легчайший аромат растерянности, в послевкусии слышалась растроганность.

— Невероятно богатая личная жизнь, — закивала я, — три свидания с тремя разными мужчинами. На повторное почему-то никто не отваживался.

— Может, все дело в том, что ты и тогда раскладывала карты?

Теперь это был сарказм без примесей.

Я фыркнула.

— Хорошо, что Леха на тебе женился, — ни к селу ни к городу брякнул Антон.

— Это еще почему? — насторожилась я.

— Все прежние жены страдали от его легкомысленности, старались обеспечить ему комфорт, пока не выбивались из сил. Лехе нужна нянька, а не жена. Женщина, которая решала бы его проблемы, а не создавала новые. Ты не похожа на такую женщину, Мирослава. Кажется, впервые в жизни он выбрал ту, кто еще более летящий, чем он. Настала пора ему пожинать плоды, — злорадно пояснил Антон.

Помрачнев, я меланхолично жевала пампушку.

Смейся, смейся, скоро тебе будет не до смеха — будешь пылать, охваченный запретной страстью, бедняга. Тогда-то я на тебя и посмотрю.