Босиком за ветром

В конце ноября заметно похолодало, начались дожди, нудные и серые, похожие на сумрачную хмарь, темнело теперь рано. Стропы всё чаще натягивали в зале скалодрома. Если погода стояла сухая, выбирались в парк, но такие вылазки становились редкими, хотя выступать с программой им доводилось и в дождь, и даже в снег. Но тренировки они предпочитали проводить в комфортных условиях, к тому же берегли оборудование. А Славка осталась там, в парке, на Солнечном острове, только теперь без солнца.

Какое-то время они вообще не виделись, Крис заподозрил, что она куда-то уехала, и, хотя они не общались, высматривать её в толпе студентов стало его ежедневной привычкой. В их компании часто находилась староста первого курса, Катя, и Крис постоянно боролся с желанием узнать, куда пропала Славка. Если Крису удавалось переключиться на что-то другое, то о ней тут же напоминал Вадим. Идею её захомутать он не оставил, но уже не горел ею как раньше, успел трижды влюбиться в других девушек. Он терпеть не мог одиночество и не представлял, каково это, «не быть в отношениях». Должен же кто-то строчить ему сообщения и восхищаться им, когда он скачет на стропе.

Большую часть времени отнимала подготовка к новогодним выступлениям и разучивание новых комбинаций. И хотя до сессии ещё было далеко, преподаватели начали заранее запугивать тестами и угрожать отчислением. Про Демьяна Станиславовича поползли новые слухи, в них фигурировала его бывшая студентка, а сейчас учительница биологии. Крис не знал, как её зовут, но видел пару раз в компании Славки. Слухам он не верил, но невольно присматривался. Крис не мог не признать, декан умел произвести впечатление, и даже когда он официально состоял в браке, с ним регулярно флиртовали студентки, а теперь желающих окольцевать заметно прибавилось. Крис и не обратил бы на это внимания, если бы Аня и Катя при нём не обсуждали, что Славка слишком часто забегает в деканат.

Катя с наигранным равнодушием рассуждала:

– Может, у него это традиция такая – со студентками мутить?

– Для первокурсниц он староват, – заметила Аня.

Вадим хмыкнул:

– Поэтому Славочка на меня не смотрит, я ещё слишком молод для неё.

– И не кандидат наук. Мелкая ты рыба, – усмехнулась Аня, тут даже Крис улыбнулся, хотя подобные обсуждения ему не нравились. Не хотелось представлять Славку в объятиях Демьяна Станиславовича, дело было, конечно, не в декане, ни в чьих объятиях представлять не хотелось.

Несмотря на затянувшиеся дожди, в воздухе пахло зимой, вдохи стали короткими и колючими, а выдохи разлетались облачками пара. В магазинах появились ароматные мандарины и новогодние украшения, Аня не стала ждать праздника и украсила окно их спальни длинными нитями гирлянд. В институте то и дело обсуждали праздничные мероприятия и долгожданные каникулы. Все чего-то ждали. Вот и Крис с Вадимом готовили выступление в костюмах Дедов Морозов.

А вчера он неожиданно увидел её в «Выдре с книжкой». Забежал туда перед тренировкой, согреться, взял большой стакан капучино и сел за единственный свободный столик. Так получилось, что в паре метров от Славки. Поймав его взгляд, она сначала отвернулась, потом нехотя кивнула и снова уставилась в панорамное окно. Ясно показала, что не хочет общаться.

Он нарочно медленно пил кофе и смотрел на Славку. Она не сняла пальто, только расстегнула, так и сидела в нём поверх длинного бежевого платья в мелкий бордовый цветочек. Это платье он когда-то видел на её маме, а теперь оно досталось Славке. Такая она была странная и трогательная в этих грубых, почти мужских ботинках и толстых шерстяных колготках, абсолютно не женственных, но, должно быть, очень тёплых. Он когда-то думал, что её невозможно вытащить из леса, она и сама так говорила, а оказалось, возможно, и город ей к тоже лицу. Из неё получилась неплохая городская сумасшедшая. Славка натянула рукава пальто до самых кончиков пальцев и грела ладони о чашку с чаем, слегка постукивала короткими неровными ногтями по керамическим бокам кружки.

Он вспомнил, как целовал её тонкие пальцы, коричневые от орехового сока, как касался губами худых запястий и жёстких, почти всегда исцарапанных ладоней. Его маниакальная брезгливость никогда на неё не распространялась. Он ни разу в жизни не ел с вилки, упавшей на пол, никому не позволял кусать его бутерброд и не делил кружку даже с Аней, но пил родниковую воду из грязных ладоней Славки и доедал после неё не полностью рассосанный леденец.

Перед ней на столике лежал простенький телефон, но она не обращала на него внимания, не брала и книг с многочисленных полок, она рассматривала людей за окном. И это тоже было в духе Славки, она любила получать эмоции не опосредованно, а сразу из источника. Крис нащупал в кармане свой мобильный. Номер Славки он заполучил ещё после турслёта. Но ни разу ей не звонил. Был у него и адрес, он его не записал, просто выучил наизусть. Правда, не думал, что когда-нибудь воспользуется этим знанием.

Весь оставшийся день он всё время возвращался мыслями к Славке и тонул в какой-то острой первобытной тоске, похожей на зыбучие пески, чем больше думал, тем сильнее его засасывало в чёрную пропасть вины и горечи. Как же всё по-глупому у них получилось. Но, вспоминая каждый раз их последнее лето, он понимал, что по-другому бы не поступил. На самом деле он думал, что никогда больше не увидит Славку. Отрезал прошлое и смирился.

За ужином он постоянно выпадал из беседы, вертел в ладони игральные кости и вяло ковырял вилкой в салате. Обсуждали январские каникулы и предстоящую поездку.

– Я ещё в октябре забронировал, иначе цены там как в Эмиратах.

Аня подала Крису хлеб. Коснулась его руки.

– Научишь меня кататься на лыжах?

Крис вздрогнул, рывком вернулся в реальность.

– Да я сам два раза в жизни на них стоял. Умею только падать. – Он нахмурился, понял, что пропустил информацию о дате поездки. – До какого числа мы будем в Сочи?

– Со второго по восьмое января. Мы же даты специально согласовывали, чтобы всем было удобно.

Аня кивнула.

– Да. У меня первый экзамен как раз десятого, и у Криса тоже.

– Мне шестого нужно быть в городе. У нас выступление в торговом центре, – Крис звякнул кубиками и спрятал их в карман.

Григорий Николаевич раздражённо отбросил вилку.

– Что ещё за выступление? Это же Рождество – семейный праздник.

– Мы только неделю назад договорились. Я не могу отказаться. Это хорошие деньги, да и Вадима не могу подвести.

– А нас подвести ты, значит, можешь?

– Пап, не начинай. Никого я не подвожу. Я с вами буду на один день меньше.

– Но не в Рождество, – заметила Милана Евгеньевна.

Аня осуждающе покачала головой.

– Мам, ну что ты подливаешь масла в огонь? Мы неделю будем вместе. Что значит один день? Он же не просто так уедет.

Григорий Николаевич явно нехотя отступил.

– Ладно. За рулём осторожнее.

Крис ушёл из-за стола раньше всех. Делить спальню с Аней ему нравилось, но у этого сожительства был и существенный минус – он не мог остаться в одиночестве. Пока ещё ужин не закончился, он надел куртку и, заглянув на кухню, торопливо доложил:

– Я быстро, по делам к Вадиму.

– Там дождь!

– Я видел, – он демонстративно накинул на голову капюшон, – и я на машине.

Выйдя на улицу, Крис не сразу направился к «Ниве», какое-то время стоял под козырьком подъезда и таращился в телефон. Палец завис над номером Славки, но Крис не двигался, смотрел на одно-единственное слово «Шиатид», как на метку карты, указывающую, где зарыт клад. Позвонить хотелось до нестерпимого зуда, но он потушил экран и, спрятав мобильный в карман, пошлёпал к машине. Дождь хлестал и просачивался под куртку, капюшон едва спасал голову, кроссовки промокли сразу же. Отблески фонарей в лужах обманчиво изображали из себя асфальт, Крис сразу же набрал полную кроссовку мутной воды и чертыхнулся.

Сидя в тёплом салоне, он нашёл номер Сергея. Друг «на крайний случай» всплывал в жизни Криса редко, но всегда в необходимый момент. Он ни о чём не спрашивал, никогда не стыдил и не учил жизни, просто тащил в компанию и стирал ему память новыми впечатлениями и алкоголем. Иногда Сергей сам звонил Крису, и тогда предугадать, где они окажутся утром, было практически невозможно.