Если ты осмелишься

Это только заставило бы Уэса обижаться на меня еще больше, если бы он узнал, что я побежала к маме и втянула в это его родителей. У меня и так достаточно чувства вины, которое давит на меня. Большего мне не нужно.

Мама права. Я больше нигде не получу бесплатного образования, а это то, ради чего я работала всю свою жизнь. Все, что у меня осталось, — это мое образование, моя карьера. Мое писательство — единственная оставшаяся часть меня, которая приносит мне проблеск радости, надежды. Я не могу от этого отказаться.

Уэс сейчас в бешенстве. Он пригрозил убить меня сгоряча. Но на самом деле он никогда бы не причинил мне вреда.

Он будет занят своими занятиями и напряженным хоккейным графиком. Между тренировками, играми и путешествиями он совсем забудет обо мне.

Все, что мне нужно сделать, это дожить до его выпуска.

Глава 9

ДО

Вайолет

Спустя месяц после начала семестра, у нас с Хлоей уже есть распорядок дня. Она просыпается ни свет ни заря, чтобы тренироваться, и мы встречаемся за ланчем по вторникам и четвергам, когда наши расписания совпадают. Днем она посещает занятия, а по вечерам занимается и смотрит Netflix на своем телефоне или ноутбуке перед сном, пока я читаю. Несмотря на то, что она одна из самых крутых и забавных девушек, которых я когда-либо встречала, кажется, что единственный друг, который у нее есть, — это я. Может быть, именно поэтому она ничего не сказала о том, что у меня тоже нет других друзей.

— Тебе следует написать книгу, — говорит она.

Я уже наполовину дочитала ту, которую сейчас читаю, — романтическое фэнтези, — и понятия не имела, что это откровенное произведение. Я краснею, когда добираюсь до первого использования члена.

— Я всегда хотела написать что-нибудь подобное, — признаюсь я.

— Так почему же ты этого не сделала? — Хлоя садится лицом ко мне.

Несмотря на то, что я называю себя писателем и учусь в университете, чтобы получить степень по творческому письму, я всегда говорила себе, что писать книги — это то, чем я займусь, став взрослой, когда у меня наконец появится что рассказывать. Когда-нибудь, так или иначе, я проснусь и пойму, что пришло время написать книгу и стать автором.

Плюс, мысль о том, чтобы сесть и написать целую книгу, так пугает. Я всегда позволяла страху останавливать меня. Страх, что мне не придут в голову какие-нибудь идеи, достойные книги. Страх, что я всю свою жизнь любила книги и мечтала стать автором, но когда я наконец напишу слова на странице, я пойму, что у меня это плохо получается, и мне нужно будет расстаться с мечтой, за которую я цеплялась всю свою жизнь. Страх, что только люди, прожившие жизнь, о которой стоит писать, могут написать книгу, которую стоит прочитать.

— Я слишком скучная, чтобы писать книгу, — говорю я Хлое.

Она садится и спускает ноги с кровати.

— Нет ничего такого, чего мы не могли бы исправить. Давай начнем с сегодняшнего вечера. Пойдем со мной на хоккейный матч.

— Что? — Мое сердце трепещет в груди при мысли о встрече с Уэсом. — Нет. Я ненавижу спорт.

— Ну же. Я бросаю тебе вызов.

Я смеюсь.

— Сколько нам, двенадцать?

— Ты никогда не будешь слишком взрослой для игры на риск. — Она сокращает расстояние между нами и сжимает мою руку, выпятив нижнюю губу. — Пожалуйста, Вайолет? Так ты получишь вдохновение для своего романа. Подумай о том, сколько сюжетного материала ты получишь, делая то, чего никогда бы не сделала в противном случае.

— Отлично. Тогда я предлагаю тебе… показать грудь. На игре. — Несомненно, это заставит ее изменить свое мнение об игре на вызов. Это может плохо кончиться.

Она пожимает плечами.

— Договорились.

Я сажусь, захлопывая книгу.

— Что ты имеешь в виду под сделкой? Ты собираешься это сделать?

Она ухмыляется.

— Если это поможет тебе написать книгу, я покажу ее на весь каток.

— Хлоя, я люблю тебя, но ненавижу спорт, — повторяю я. Мы уже осматриваем трибуны в поисках лучших мест, Хлоя всю дорогу игнорирует мои протесты, таща меня за собой.

Конечно, бабочки порхают у меня в животе при мысли о том, как Уэс летит по льду, о том, что я буду рядом с ним. Но другая часть меня знает, что пребывание рядом с ним причинит мне только больше боли, я хочу его и знаю, что он никогда не будет моим.

Когда он сказал, что я должна сосредоточиться на поиске ботаника в библиотеке, эти слова были просто ударом по голове. Я знаю, что недостаточно хороша для такого парня, как Уэс, но я не ожидала, что он подтвердит это вслух.

Вот какой он видит меня. Какая-то незапоминающаяся зануда. Совсем не похожая на веселых, необузданных девушек, с которыми он привык спать.

— Ты не можешь ходить в Даймонд и не ходить на хоккейные матчи. — Хлоя кивает в сторону трибун над нами. — Это наш парень.

— О чем ты говоришь?

— Тощий парень в очках. Это тот парень, возле которого я собираюсь сделать то, что должна, когда мы забьем.

Я смеюсь.

— Это сделало бы его день лучше.

Она ведет меня за руку.

— Пойдем.

— Подожди. Ты же не собираешься всерьез, правда? — Шепчу я.

— Ты бросила мне вызов. Я не отступаю от вызова. — Она смотрит на меня через плечо, голубые глаза озорные. — Веришь мне?

Я не могу вспомнить, когда в последний раз кто-то заставлял меня что-то делать. Может быть, на игровой площадке в четвертом классе. Но сейчас я тоже не хочу отказываться от вызова.

Хлоя садится рядом с парнем в очках, а я сажусь рядом с ней. Она широко улыбается ему и спрашивает, в восторге ли он от игры. Я прикрываю рот, чтобы подавить смешок.

Как только начинается игра, Хлоя пытается мне все объяснить, но большая часть проходит мимо моих ушей. Очевидно, Уэс играет в центре, что бы это ни значило. Все, что я знаю, — это как наблюдать, когда мимо проносится третий номер в красно-черной майке. Каждый раз, когда он это делает, мое сердце замирает.

Всю игру я едва понимала, что происходит, но крики и насмешки Хлои заставляют меня увлечься. Шайба летит по льду, вскоре за ней следуют игроки. Сыплются оскорбления, наносятся удары руками и раздаются свистки почти без остановки. Может быть, мне все-таки нравится хоккей.

Уэс подбегает к краю площадки, но член команды соперника останавливает его. Они вместе врезаются в стену, и я вздрагиваю.

Соперник срывает шлем Уэса, но, прежде, чем его кулак успевает коснуться носа Уэса, тот налетает на него бульдозером и сбивает на лед.

Я задыхаюсь, сердце колотится у меня в горле, как будто я на катке вместе с ними, ожидая, что судья разорвет их на части и отправит обоих на скамейку запасных. Но Уэс просто надевает шлем обратно, и его соперник поднимается на ноги, и они оба присоединяются к остальным, мечущимся взад-вперед по льду.

— Что за черт? Им просто разрешили продолжать играть? — Я кричу Хлое.

— Хоккей — это на шестьдесят процентов игра, на сорок процентов борьба.

Когда наша команда забивает победный гол, Хлоя вскакивает со своего места и задирает футболку на глазах у парня рядом с ней. Его глаза практически вылезают из орбит, и мы с Хлоей разражаемся приступом хихиканья.

— Боже мой! — Я визжу. — Поверить не могу, что ты это сделала!

Его лицо ярко-красное, но на губах играет крошечная шокированная улыбка.

Я никогда не буду такой веселой и смелой, как Хлоя, но каждая частичка меня жаждет попробовать.

Когда нам с ней, наконец, удается взять себя в руки, она ведет меня к трибунам.

— Давай останемся с хоккейными зайками, чтобы поздравить ребят. Особенно Люка.

Я не утруждаю себя вопросом, что такое «хоккейная зайка».

— Когда ты, наконец, собираешься пригласить его на свидание?

— Когда ты осмелишься, — просто говорит она, прежде чем схватить меня за руку. — Но, пожалуйста, не заставляй меня делать это прямо сейчас, потому что я не хочу, чтобы меня отвергли на глазах у всей команды.