Страница 48 из 62
И мне вдруг показалось, что и чай ему не особо нужен. Волков хотел просто привести меня в чувства, занять чем-то рутинно-бытовым.
Пока я крутилась на кухне, он сверлил меня тяжёлым взглядом, но ничего не говорил. Только когда я прставила перед ним кружку с чаем и виновато развела руками — в доме нет сладостей вообще, кроме детского печенья, которого, конечно, Волкову не предложишь, по его лицу скользнуоа полуулыбка:
— Садись, мне и просто чая достаточно. Я на сладкоежку не тяну. Ну, — он отхлебнул чаю — Говори, чего бы хотела?
Усаживаясь напротив него, нахмурилась, не ожидая подобного вопроса.
— Чего бы хотела? — переспросила, больше для себя, чтобы осознать, о чем это он. Выиграть время для обдумывания ответа.
— Да. — подтвердил, что я не ослышалась, Волков. — Чего бы ты хотела от родных Тимофея. Я ещё после того раза навёл справки- твой сын мог бы быть вполне зажиточным парнем. У него дед очень богатый. Наследство, все дела. И, сдаётся мне, он вообще ничего о внуке не знает. Так вот- вертит он в своих огромных руках кружку, кажущуюся такой маленькой, почти игрушечной, словно чашка Белль в лапах Чудовища, — Если ты захочешь получить всё, что положено сыну, алименты там достойные, наследство его будущее, родство, естественно, установить, все дела — можешь на меня рассчитывать, помогу.
Я на мгновение растерялась- не сказать, что я — самодостаточная гордая женщина, что махнула рукой на подлецов-родственников и ни разу не задумывалась по этому поводу. Нет, даже наоборот, было много раз, когда отчаяние и обида захлёстывали, вплоть до того, что пару раз я всерьез собиралась искать родственников Тимоши и просить их взять ребенка, боясь, что не справлюсь сама, что просто не вытяну одна всех проблем, на меня свалившихся. Естественно, после, когда страх отпускал, я беззвучно рыдала у кроватки сына, вполголоса прося прошения за как мне тогда казалось, великое предательство.
— Нет. Мне ничего не нужно от них. — наконец, честно ответила. — Я не скажу, что мы так хорошо живём, что алименты будут лишними. Но я боюсь, что если установлю отцовство, то Архип и его мать смогут действовать во вред. Потребуют определить порядок встреч, но это ведь даже страшно. Если не будут любить внука, а брать лишь для того, чтобы насолить мне.
Волков, с каким-то налетом удивления глядя на меня, кивнул:
— Разумно.
Воодушевившись его похвалой, продолжила:
— Опять же, про алименты в старости, что может потребовать Архип. Не из нужды, а из вредности. От таких чего угодно можно ожидать. И запрет выезда за границу- он может написать, что он против.
— А ты куда это собралась? — поддел он беззлобно- Всё, бросаешь нас?
Я смутилась:
— Нет, ну не сейчас, а вообще. Вдруг я- мой голос сел, стало очень неловко. Зачем я вообще подняла эту тему, но приходится продолжать. — Полюблю кого-то. Не из России. А улететь к мужу не смогу с ребенком, запрет.
— О как. — задумчиво вынес вердикт Волков- Любовь- это хорошо.
Смутившись ещё больше, придвинула к себе свою чашку, принявшись помешивать несуществующий сахар.
— Ладно, не стесняйся. Ты ведь мне наоборот, и понравилась, за правду. Не будешь лгать, увиливать, оправдания искать. — вдруг ни с того, ни с сего принялся нахваливать Волков. — Таких женщин редко встретишь.
Я поняла, что сейчас он вспомнил свою Катю, и поспешила в свою очередь выручить его, увести от грустных мыслей:
— Вот поэтому мне и не нужно ничего от них. Лишь бы сами не лезли. Архип считает, что я специально устроилась работать туда, куда они ходят с женой.
— Не переживай по этому поводу. Сказал- помогу, значит, всё решим.
Я посмотрела на него, и предательская мысль о том, будь он на самом деле отцом Тимоши- как бы было всё чудесно, проскальзнула на задворках подсознания. Меня аж жаром обдало от дальнейших образов, фантазий. Как я и он….О, Господи… Он такой большой. В его руках даже моя кружка кажется маленькой, точно игрушечной. А как бы мы смотрелись….
— Эй, ты чего? — раздался взволнованный голос Волкова- Ты давай, иди, приляг, пока ребенок спит. Давай, не спорь. Я ж помню, мне мамка говорила, что главное правило- тоже лечь, когда ребенок спит. Я тут побуду часика два точно, встанешь, договорим.
Я кивнула, понимая, что действительно устала.
44. Руслан
Когда писал сообщения Ульяне, чувствовал себя подростком, что пытается развести на что-то пошлое малознакомую. Эйфория от осознания, что смутил её настолько, что Жданова " слилась" была весьма неожиданным чувством. Секса в моей жизни никогда не было в дефиците, поэтому и вот такой подростковый флирт я оставил лет в девятнадцать, осознав, что при своей внешности могу не тратить время на подобную ерунду. А теперь же….Теперь я наслаждался этим. Представив, как смутилась Ульяна, как долго думала, решая, ответить или проигнорировать, лег на подушку, закрыв глаза. Желая, чтобы Ульяна приснилась мне, и желательно без одежды.
***
Андрей принес неутешительные новости- Дмитриев вцепился в меня настолько сильно, что вопрос о выходе под залог мог отложиться на пару недель, нужно было выйти на одного отчего серьезного дядю, что мог бы перекрыть слово Дмитриева. А он был в отпуске где-то на островах, и ни один из его номеров не отвечал. Естественно, свита из помощников и замов не решалась брать на себя подобные вопросы. Впрочем, это, как ни странно, не особо расстроило. Я попытался по максимуму философски отнестись к происходящему, если действительно сиюминутно решить всего нельзя. Раз нельзя решить сейчас — то и переживать стоит после. А пока можно просто подумать, взять вынужденный тайм-аут в жизни.
Невольно задумался о возрасте, о том, что действительно " ни семьи, ни детей". Сколько я вот так буду бегать волком-одиночкой, перебиваясь подножным кормом. Опять же, волки стареют. Кому нужен будет морщинистый седой волчара с мерзким характером и кучей требований?
Вспомнился и услышанный как-то в банке разговор двух девочек- подростков, что ожидали отца. Я сидел в зале, ожидая, пока приедет бизнес — партнер со своим юристом. Мой личный менеджер пытался перевести меня в вип-зал, но там стояла такая духота из-за сломавшегося кондиционера, что я отказался.
И вот сидел я, никого не трогал. А мелкие пигалицы позади меня обсуждали вполголоса мою скромную персону. Одной я понравился, а другая же, едва не скрутив себе шею в попытках лучше меня рассмотреть, наконец вынесла вердикт — " красивый, но старый". И первая, грустно вздохнув, с ней согласилась. А ведь им лет по шестнадцать или семнадцать было! Вот тогда я ощутил на долю процента, что же переживают женщины, начиная стареть. А уж красивые женщины….
С другой стороны, я сам все время бежал от семьи. Это сейчас я, немного устаканившись, успокоившись, выпав из суетливого ритма жизни, всё понял. Что бежал и от своей семьи, и от любой её более-менее четкой перспективы. Поэтому меня подспудно и тянуло к ярким бабочкам-однодневкам, что тоже семьи не планировали, как бы не уверяли в обратном. Вот и встречались два одиночества, как бы грустно это ни звучало.
Зашёлся в тихом смехе, едва представил, что прямо-таки Фрейдом отсюда могу выйти. Курсы открыть совместно в ФСИН — " познай себя изнутри". И прибыль пополам. Ульяна, мать её! С первого дня, как встретил её, все пошло наперекосяк. Все не так…Точно не в машину — в меня со всего хода влетела, в самое сердце…
45. Дмитриев
Я ехал в больницу, то и дело покрикивая на водителя — нельзя ли побыстрее. Все автомобили, ехавшие рядом, казались неповоротливыми черепахами. Черт бы их побрал! Быстрее, быстрее! Моя дочь пришла в себя! Ради этого стоит жить самому!
Утром, совсем рано, меня огорошили этой новостью. Спьяну я было подумал, что мне все это почудилось. Воспалённый разум выдает желаемое за действительное. Но следующий звонок, через пару часов, заставил сломя голову бежать в ванную, под холодный душ, чтобы хоть как-то прийти в себя. Звонил врач, сообщивший, что Оксану вывели из комы (или она пришла в себя, среди сумбура пытающихся мыслей и не разобрал. Главное- она жива! Жива!) ещё ночью. Следили за состоянием, оно сейчас стабилизировалось настолько, что мне разрешили небольшое посещение, на несколько минут.